Что-нибудь обязательно придумают, очень многое навесят, и посадят меня от души, лет на двести! В таких вопросах америкосы юмор совсем утрачивают! Весь мир смеётся, а они, хотя и не понимают насмешек, но задуманное доделывают до конца!
После трагических событий 11 сентября 2002 года я опять получил возможность убедиться в завидной предусмотрительности доктора Кеннеди. Надо сказать, что к той дате я и моя жена уже получили гражданство США, а ворох законов, принятых позже и якобы в защиту прав американцев, основательно подорвал их прежние права.
Со временем многим стало понятно, что в момент страшной трагедии мы все стали свидетелями лишь создания повода для развязывания дальнейших кровавых событий на всей планете. Как следствие, США сразу заставили весь мир трястись от угроз сверхопасного терроризма, под которым уже подразумевалось совсем не то, что раньше.
С того времени США нагло декларировали миру, будто они не потерпят распространения терроризма по планете. И присвоили себе безапелляционное право не только объявлять террористами, кого им вздумается, но и обвинять по выдуманным причинам целые государства в террористических угрозах миру!
«Забота о мире» со стороны США получила законодательное обоснование. Началась полоса ужасных войн… Афганистан, Ирак, Пакистан, Ливия, Сирия, Йемен, повторная интервенция в Ливию...
Новым в этих войнах оказалось то, что США стали привлекать к своим агрессиям международных пособников – Великобританию, Францию, Канаду, Бельгию, Италию, Испанию, Данию, Германию и других. Это позволяло создавать видимость справедливости агрессий – мол, не могут же столько стран ошибаться, развязывая войну?! Но если не могут – значит, они правы!
Надо сказать, что некоторых пособников, например, ту же Великобританию, уговаривать и не пришлось! Они с большим удовольствием проливали чужую кровь за пределами своей страны, но те страны, которые не желали участвовать в агрессии, подвергались силовому нажиму и шантажу. В таких случаях США уже не искали мягких дипломатичных формулировок. Постановка задачи стала наглой и предельно простой – либо вы с ними, либо мы против вас! А потому – ждите! Вы можете оказаться следующей страной, в которой мы станем бороться с терроризмом!
Неужели такие знания давали мне основания гордиться своим случайным гражданством. Неужели я, человек, отношение которого к войнам и агрессорам воспитано советским народом, мог спокойно воспринимать этот бандитский разгул?!
И надо принять во внимание, что я уже тогда понимал истинную роль США в любых мировых конфликтах. Штаты почти во всех войнах – отнюдь не самостоятельная держава!
Они лишь послушный инструмент, управляемый из туманного Альбиона, истинные кровавые деятели которого на глаза мировой общественности предпочитают не показываться. Общественности становится видна лишь страшная деятельность послушных Штатов.
Но правомерно ли винить острый тесак, находящийся в окровавленных руках умелого мясника? Разве тесак способен понимать, как его использует мясник?
А ведь роль такого тесака Соединенные Штаты обычно и играют, в то время как мясником чаще всего оказывается Великобритания. Американские Штаты являются лишь заложниками чужих планов по достижению полного мирового господства.
И всё же в моих глазах даже такое обстоятельство нисколько не оправдывает никакие американские агрессии. Агрессор в любом случае должен нести ответственность за пролитую кровь невинных людей, за разрушенные судьбы, за сожжённые города и страны! А уж те, кто им управляют, тем более!
Но, хватит об этом!
Глава 2. И как же нам жилось?
Наверно, вам интересно, как мы со Светланой жили в те годы?
Ответ наш прост: нормально жили, без особых потрясений.
Я работал по той теме, ради которой меня сюда и взяли. И достиг некоторых успехов. Можно сознаться, сам того не ожидал, но мои специалисты в лабораториях делали своё дело настойчиво и толково. Именно этими людьми в значительной степени обеспечены мои успехи.
Скоро после переезда в США я самым заслуженным образом, то есть, без натяжки стал магистром, а еще через пару лет и доктором физико-математических наук.
Постепенно узнал множество людей из мира науки, знакомством с которыми могу гордиться, но и сам в учёных кругах стал достаточно известным и уважаемым. На различных научных конференциях сделал более двадцати весьма успешных публичных докладов по темам своих исследований, лукаво не раскрывая их конечную цель. Опубликовал три десятка статей в научных журналах, имеющих высокий рейтинг в научном мире. Мои статьи имели успех. Теперь на них делают много ссылок.
Одно время в университете Санта-Клары даже вёлся разговор о выдвижении меня на соискание Нобелевской премии «за некоторые достижения в области моделирования человеческого мозга и наделение цифровых устройств пятого поколения элементами искусственного интеллекта».
Было такое дело! Однако доктор Кеннеди мягко отклонил мою кандидатуру. Притом на ученом совете университета, где ее и выдвигали, он счёл необходимым подчеркнуть, что я вполне достоин столь высокой чести, но некоторые моменты исследования ещё нуждаются в проведении дополнительных опытов для выявления скрытых и неучтенных закономерностей реальной действительности. Итог его выступления – надо еще поработать! До реализации некой собственной программы мне преждевременно претендовать на премию!
Я не обиделся и вполне с ним согласился, прекрасно понимая истинные мотивы действий своего шефа! Уж больно скользкой до сих пор остаётся морально-этическая сторона некоторых наших исследований, да ещё с привлечением «серых» добровольцев. Это вполне можно выдать за опыты на живых людях.
Вот так, лишь одна искорка сомнений в научном мире возникнет (вполне возможно, с чьей-то заинтересованной подачи), а там и пламя сможет разгореться, способное, не разбираясь ни в чём, сжечь буквально все мои официальные достижения!
Шеф абсолютно прав – не стоит рисковать! По крайней мере, до полного завершения исследования.
И хотя мои научно-прикладные и исследовательские работы шли, в основном, вполне успешно, и хотя они ещё ни разу не осуждались какими-либо научными кругами, меня этот вопрос волновал постоянно. Я всегда переживал, понимая, что скоро мне предстоит пересечь ту черту, за которой может возникнуть буря, способная принципиально изменить нашу со Светланой достаточно спокойную жизнь.
Я своим хребтом чувствовал приближение того опасного момента, поскольку тематику ведущихся под моим научным руководством исследований давно расширили согласно весьма удачным моим же предложениям. Теперь у нас вновь созданная медицинская лаборатория интенсивно вела исследования в области трансплантации органов человека.
Все новые исследования, если не вдаваться в ужасные подробности, были направлены на повторение достижений Владимира Петровича Демихова по пересадке… По пересадке, будем так говорить, кое-чего!
Глава 3. Сомнения и опять сомнения
И всё же! Несмотря на все мои успехи в области научных исследований, я весьма сомневался, разумеется, тайно от всех, в их успешном финале. Дело в том, что мои исследования значительно опережали возможности мировой науки, на которые нам всем хотелось опереться, как на достаточно прочный научный фундамент. Но его еще не создали, потому и мы топтались на месте, не имея возможности многие свои идеи реализовать на практике.
От этого моё нервное напряжение постепенно усиливалось и иногда даже прорывалось наружу. Я всё чаще (сам это заметил) стал вворачивать в свою речь некую присказку: «Жизнь – она конечна!..»
Поскольку вокруг меня редко кто понимал по-русски, то уточняющих вопросов не задавали. Но со стороны моя фраза слышалась и понималась иначе. Моё «конечна» всем представлялось как «конечно». Светлана даже принялась как-то со смехом выяснять:
– Сашка! И что это вдруг к тебе прицепилось твоё «конечно»? Ты же всегда гордился отсутствием в своём лексиконе слов-паразитов! А теперь что с тобой случилось?
Я тогда разговор увёл в сторону. Мне совсем не хотелось объяснять жене скрытый смысл этих слов. Сразу потянулась бы логическая цепочка к моему упадническому настрою, а сознаваться в нём Светлане я не собирался. Потому стал за собой следить. Но иной раз, сильно задумавшись, всё равно тихонько произносил себе под нос: «Вот так-то! Жизнь – она ведь конечна!»
Да! Именно так мою фразу и следовало понимать – жизнь конечна!
Но посвященным в мою работу, если бы они это услышали, стало бы особенно весело. Ещё бы, ведь такое заявлял не кто-нибудь случайно, но именно тот человек, который возглавлял научную деятельность большого коллектива по достижению бессмертия! А вот, послушав его, можно было вполне решить, что возглавлять-то он возглавлял, да сам-то в бессмертие не верил!
Более того, как выяснилось, он твёрдо знал, что жизнь конечна, о чём иногда и проговаривался. В общем, не крупный учёный, каким его видели окружающие, а выдающийся мошенник!
Если быть честным до конца, я занимался профанацией и утопией, хотя сам понимал, что сделать жизнь вечной невозможно никакими ухищрениями. Тем не менее, я этими проблемами не только занимался много лет, но и не собирался сворачивать свою деятельность! Помоги мне, как говорится, продолжать это дело Бог!
Впрочем, Бога сюда приплетать не стоит – я уже много лет сижу на грантах, выделяемых отнюдь не им! Молиться мне надобно только за здоровье мистера Кеннеди. Это его усилиями я нахожусь на плаву! А уж за кого держится он сам, мне и дела особого нет!
Но в целом, если забыть о сомнениях и трудностях в реализации проекта, мои лаборатории продвинулись достаточно далеко. Настолько далеко, что даже самый взыскательный проверяющий не засомневался бы в правильности выбранного мною направления. Я основательно поднаторел!
Ещё больших успехов, нежели я, за эти годы достигла моя Светка. Меня-то, если бы я надумал волынить, сама необходимость заставила бы работать, но ее-то никто не подгонял!
Сначала прямо-таки лихо, хотя мы занимались с ней рука об руку, Светлана окончила курсы английского языка с более высоким балом, нежели набрал я. Потом поступила на подготовительные курсы для зачисления в бакалавриат нашего университета. И опять результаты по окончанию тех курсов дали ей приоритет при зачислении.
[justify]Хотя официально такого приоритета, как будто и не было, но я-то
