подготовили для использования в "спектакле". Работа была выполнена быстро и качественно, так что даже при ближайшем рассмотрении шкура выглядела как настоящая. Команда Полевого снова прибыла на «КАМАЗе» и за считанные минуты погрузила тушу слона. Вскоре и братья Рыгаловы, получившие от Собаккина щедрый аванс, прибыли на место.
— Сергей, Андрей, — обратился к братьям Пьер, — вам нужно будет залезть внутрь шкуры. Один будет отвечать за передние ноги, другой — за задние. Двигайтесь синхронно, как будто вы играете в шахматы. Только вместо фигур — слон.
Сергей Рыгалов, старший из братьев, высокий и крепкий парень с короткой стрижкой и уверенным взглядом, кивнул:
- Понял, Пьер. Только скажи, как мы будем дышать внутри? Там же, наверное, вонища?
- Не переживайте, мы сделаем вентиляционные отверстия. Главное — не чихать и не блевать, - улыбнувшись, ответил Собаккин.
Андрей Рыгалов, младший брат, чуть более худощавый и слегка нервный, спросил:
- А если Ананд заметит, что слон странно двигается?
- Андрей, Ананд будет пьян. Он не заметит ничего. Мы позаботимся об этом, - пожал плечами Пьер.
Весь день шли тренировки. Братья Рыгаловы уже некоторое время находились внутри шкуры слона, которая, благодаря усилиям друзей Собаккина, выглядела почти как настоящее животное. Слон стоял на ногах, слегка покачиваясь, но в целом выглядел вполне убедительно. Собаккин, стоя рядом, давал указания:
- Помните, двигайтесь медленно и плавно. Не делайте резких движений. И не чихайте, учитесь дышать ровно!
Тем временем в клубе уже началась подготовка к встрече Ананда. Владимир Ебашин и Евгений Салаженкин, два старых друга Факова, обсуждали план действий. Ебашин, высокий и плотный мужчина, инструктировал коллегу:
- Ну что, Женя, готов к миссии? Надо будет напоить Ананда так, чтобы он даже не вспомнил, как его зовут.
Салаженкин, послушный и тихий, кивал:
- Володя, не переживай. Я уже подготовил несколько бутылок «Ливизовской» водки. Ананд даже не поймёт, что происходит.
Тем временем Факов и Бычков стояли в стороне, наблюдая за происходящим. Факов, нервно поправляя галстук, прошептал:
- Владимир, ты уверен, что это сработает?
Бычков, глядя на "слона", который медленно двигался под руководством Собаккина, задумался:
- Саша, если всё пойдёт по плану, Ананд даже не заподозрит подмены. Главное — чтобы он уже дошел «до кондиции».
6.
Вечер. Двор шахклуба "Овертайм" опустел. Небо затянули тяжёлые тучи, и в воздухе витало предчувствие дождя. Братья Рыгаловы, Ебашин и Салаженкин перенесли шкуру слона в подвал клуба, а затем все ушли. Только Александр Валерьевич остался в клубе. Он уселся на табурет в подвале, с бутылкой коньяка в руке, которую хранил в шкафу Стоцкий для гостей клуба. Костюм Факова помялся, галстук болтался на шее, а лицо выражало сильную нервную усталость.
— Ну почему именно я? — бормотал он, наливая себе очередной стакан. — Почему не кто-то другой? Слон, шкура, Ананд... Кто вообще придумал эту авантюру?
Он поднял стакан и произнес тост:
- За тебя, мой друг. Ты был хорошим слоном. Жаль, что не дожил до Петербурга.
Факов выпил залпом и налил ещё. Бутылка быстро пустела, а Александр Валерьевич все мрачнел.
- Может, я просто засну здесь, — думает он. — Проснусь утром, и всё это окажется сном.
В какой-то момент Факов бросил взгляд на шкуру слона, аккуратно разложенную у стены подвала. Она словно поблескивала в полумраке.
- Ну что, дружище, — сказал он, подходя ближе, — ты хотя бы можешь отдохнуть. А мне ещё надо решать, что делать с этим проклятым брамином-йогом.
Он уселся рядом со шкурой, затем, поддавшись внезапному порыву, решил залезть внутрь.
- Почему бы и нет? — подумал он. — Надо выспаться перед завтрашним.
Факов забрался внутрь шкуры, устроился поудобнее и, несмотря на духоту и странный запах, быстро заснул.
---
Утро началось с дождя. Типичный питерский дождь нудно моросил, а во дворе начали появляться лужи. В подвал первыми зашли приехавшие пораньше Евгений Салаженкин и Пьер Собаккин. Они обсуждали план на день, и по просьбе Пьера, Салаженкин взял в руки специальные иглу и нить.
— Женя, — сказал Собаккин, — нужно проверить, как шкура будет выглядеть в зашитом виде. Мы не можем рисковать, чтобы что-то разошлось в самый ответственный момент.
Салаженкин, кивая, подошел к шкуре.
- Пьер, не переживай. Я уже двадцать лет шью лучше, чем твоя бабушка. Швы будут крепче, чем у танка.
Он стал зашивать шкуру, не подозревая, что внутри уже спит Факов.
Через несколько минут шкура готова. Салаженкин, Ебашин и Собаккин, увидев, что дождь кончился, потащили шкуру во двор.
В этот момент из шкуры раздались глухие крики:
- Эй! Кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!
Все замерли. Собаккин, широко раскрыв глаза, спросил:
- Это... это что, Александр Валерьевич?
Салаженкин, побледнев, едва не уронил шкуру. В шкуре начались толчки, движения, и наконец из заднего прохода ноши высунулась взъерошенная голова Факова. Его сильно помятое лицо раскраснелось от злости, а глаза сверкали, как у разъярённого быка.
- Салаженок ебучий! — закричал он. — Ты что, совсем с ума сошёл? Ты меня зашил!
Евгений растерянно затараторил:
- Александр Валерьевич, я... я не знал, что вы там! Вы же могли сказать что-нибудь!
Факов, вылезая из распоротой шкуры, продолжал кричать:
- Сказать? Я спал, чёрт возьми! Ты мог бы хотя бы посмотреть, что там внутри, прежде чем шить, Салаженок хренов!
Салаженкин, всё ещё пытаясь оправдаться, лепетал:
- Александр Валерьевич, я действительно не хотел... Это была случайность. Факов, не слушая его, шумел:
- Случайность? Ты зашил меня, как мешок с картошкой! Ты вообще понимаешь, что могло бы случиться, если бы я не проснулся?
Подъехали братья Рыгаловы и «тренировки» продолжились.
7.
Было уже пять часов вечера, когда самолёт из Индии наконец приземлился, и пассажиры стали выходить из терминала. Среди них был узнаваем Вишванатан Ананд, вице-президент ФИДЕ и легенда шахматного мира. Он был одет в лёгкий костюм песочного цвета, в руках он держал небольшой чемодан. Его лицо выражало усталость после долгого перелёта, но глаза светились любопытством и предвкушением.
На выходе из терминала его уже встречали экс-чемпион мира Александр Валерьевич Факов, Владимир Ебашин и Евгений Салаженкин. Факов, несмотря на вчерашний инцидент с шкурой, выглядел презентабельно: его костюм был выглажен, галстук был завязан идеально, но в глазах читалась лёгкая нервозность. Ебашин, мускулистый и плотный мужчина в очках, улыбался во весь рот, а Салаженкин, худощавый и тихий, держался чуть в стороне.
— Вишванатан! — воскликнул Факов, протягивая руку. — Добро пожаловать в Петербург! Мы так рады вас видеть.
Ананд, улыбаясь, пожал ему руку в ответ:
- Спасибо, Александр. Я тоже рад быть здесь. И, конечно, я хотел бы проведать мой... подарок.
Ебашин, подходя ближе, вмешался в разговор:
- Вишванатан, друг, сначала тебе нужно отдохнуть и немного расслабиться. У нас для тебя подготовлен небольшой приём в шахматном клубе имени Чигорина. А потом мы покажем тебе твоего слона.
Ананд, слегка удивлённый, но не возражающий, кивнул:
- Хорошо, друзья. Я доверяю вам.
---
Клуб встретил Ананда теплом и уютом. После небольшой официальной церемонии и торжественных речей в честь гостя Вишванатана провели в зал, где уже был накрыт стол с закусками, а на столе уже стояло несколько бутылок фирменной водки. Факов, Ебашин и Салаженкин усадили Ананда за стол и начали "обработку".
Через пару часов Ананд стал достаточно "расслабленным". Его движения стали слегка неуклюжими, а речь стала чуть более медленной и растянутой.
- Друзья, — проговорил он, — вы такие гостеприимные. Я чувствую себя как дома.
Еще через некоторое время, Факов, видя, что момент настал, произнес:
- Вишванатан, теперь мы покажем тебе твоего слона. Он ждёт тебя во дворе шахклуба «Овертайм».
Ананд, улыбаясь, встал, слегка пошатываясь:
- Отлично. Я так ждал этого момента.
---
Когда индийского чемпиона привезли в «Овертайм», в центре двора уже стоял "слон" — братья Рыгаловы внутри шкуры, которые, под руководством Собаккина, медленно двигались, изображая живого слона. Пьер Собаккин, стоя рядом, давал последние указания:
- Помните, двигайтесь медленно и плавно. Не делайте резких движений. И соблюдайте тишину!
Ананд, выйдя при помощи Салаженкина из машины, увидел слона и замер. Его лицо выразило восторг.
- Да, какой красавец! — восклицал он. — Он выглядит так... величественно!
Слон, под руководством Собаккина, медленно повернул голову и издал глухой звук, который братья Рыгаловы изображали с помощью специального пульта.
- Он такой... живой! — восхищенно произнес Ананд, - Спасибо, друзья, за то, что так хорошо о нём заботитесь.
Факов, стоя рядом, курил, едва сдерживая нервный смешок. Бычков, стараясь сохранить лицо, торжественно произнес:
- Вишванатан, это наш долг. Слон — символ дружбы между нашими странами.
Ананд, уже почти не стоя на ногах, кивнул:
- Да, дружба... это важно.
Факов, выпустив струю дыма в сторону «животного», едва не сорвал всю операцию — младшего Рыгалова стошнило, и изо рта «слона» вырвалась лужица мутной жидкости.
Собаккин «убил» Факова взглядом. Пробормотав что-то бессвязное, Ананд сделал пару шагов в сторону слона, но его ноги подкосились и он чуть не упал. Ебашин и Салаженкин быстро подхватили его:
- Вишванатан, тебе нужно отдохнуть. Мы проводим тебя в гостиницу.
Ананд, уже почти без сознания, кивнул:
- Да, отдых... это хорошо.
Его увезли. Во дворе остались только Факов, Бычков, Собаккин и братья Рыгаловы, которые, наконец, смогли вылезти из шкуры.
Сергей Рыгалов, вытирая пот со лба, спросил:
- Ну что, сработало?
Собаккин, улыбаясь, ответил:
- Сработало. Ананд ничего не заметил. Мы справились.
Младший Рыгалов, вылезая из шкуры, присел на землю — его мутило.
Факов вздохнул с облегчением:
- Ну, хоть это позади. Теперь нам нужно только решить, что делать со шкурой.
- Саша, это уже другая история. - глядя на шкуру, ответил Бычков, - Но пока что мы можем считать, что кризис миновал.
Эпилог
После успешного "спектакля" с Анандом, который так и не заподозрил подмены, шкура слона была превращена в чучело и установлена во дворе клуба «Овертайм» как памятник. Это даже была не просто шкура, а настоящий арт-объект: слон стоял на небольшом постаменте, его хобот был гордо поднят вверх, а искусственные глаза (аккуратно приделанные Салаженкиным) смотрели на посетителей с мудрым спокойствием. На табличке у подножия было от руки написано: "Петербург — родина слонов", что навевало мысли на новую провокацию от вездесущего Сорокина.
Высокий индийский гость же увез из весеннего Питера только смутные похмельные воспоминания и ворох испачканной одежды — местная ликеро-водочная продукция не пошла на пользу холеному потомку браминов.
