- Вот так номер, - пробурчал Фаддей, разглядывая фото Марфы. – Позвонил бы этой дамочке и привет – засветился бы в сводках жандармов, как её клиент. В дебошах, значит, Марфуша не замечена. Это плюс ей в карму. Определённо надо посетить эту барышню на предмет плотских утех. Девушка симпатичная, в нашем вкусе. Есть опасность на конец подарок намотать, что как-то не кошерно, но не рукоблудием же заниматься. Да и жандармы гарантируют, что нет у неё «срамной» болезни. Надо отдаться в опытные руки … типа для обучения. Что скажем Марфе, когда она спросит, как мы узнали её адрес? А ничего не скажем, нагоним таинственности. Женщины это дело любят: в смысле таинственность любят. Судя по глазкам Марфы-Симоны, то и плотские утехи она любит, вон какие у неё в глазах мелькают чертенята; строит из себя загадочную женщину. А чего ей стесняться? Скромность украшает только выпускниц Смольного института. Двух вещей мужчинам никогда не понять: женщин и то, почему мужчинам никогда не понять женщин. Говорят, что женщины любят ушами, от того они, женщины, становятся сочнее. Поэтому надо ей насвистеть вагон комплиментов. Может ещё поискать кого-нибудь типа Симоны … хе-хе … вон у жандармов какая огромная картотека барышень, на любой вкус. И не только картотека на «весёлых» барышень. Здесь у них картотека и на мужиков, ведущих себя, как доступные барышни, и на злоумышленников обоих полов. Вот маньяки разных сортов, вот сектанты всяких течений, вот революционеры, требующие непонятного, а здесь список, прости Создатель, каннибалов. Ах, ты ж, мышь волосатая, вот это рожи! От фото этих образин впечатлений полные штаны. Среди них даже дамочки есть. Вот, например, одна тварь: глазки выпученные, будто главного жандарма в своём туалете застукала. Жаба пупырчатая!
Почитав документы о злодеяниях людоедов и прочих маньяков, Фаддей ощутил, как его волосы стали словно наэлектризованные. Неприятное чувство заставило похолодеть пальцы рук, а затылок покрылся холодным потом. Фото «достижений» маньяков окончательно повергли Фаддея в трепет: разве люди могут совершать такие немыслимые злодеяния? Зря Фаддей сунул нос в материалы судебно-психиатрических экспертиз, ох, зря. Откуда ему знать, что данные материалы даже многие психиатры, повидавшие виды, плохо переносят. Даже прожжённым психиатрам становится плохо от чтения документов, составленных их коллегами - судебными экспертами. Но, от этих документов имелись и плюсы: Фаддей на некоторое время отвлёкся от мечтаний по девичьим прелестям. Радикально так отвлёкся. Зато он стал многим хуже думать о людях. Розовые очки резко оказались сброшены: так всегда случается, когда вооруженный стереотипами человек сталкивается с неприятной реальностью.
Реальность превзошла все блеклые фантазии Фаддея. Как говорится, пришёл поручик Ржевский и всё опошлил. Судя по документам из жандармских архивов – почти все люди законченные сволочи: обманывают друг друга; грабят, разбойничают, воруют почём зря; допиваются до чертей; закидываются наркотой; самозабвенно желают жену ближнего своего и даже скотину насилуют; употребляют человечину в пищу. И всё это совершают без перерывов на сон, еду и почёсывание. Да всего не перечислишь, что они творят. Жандармы ловят таких людей, составляют на них досье, мониторят ситуацию, ибо хорошо знают, что предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого сценария к худшему.
Бывают моменты, когда даже богатой лексики из глубин русского языка не хватает чтобы верно описать свои чувства, соответствующие ситуации. Вот в архиве целый отдел посвящён чиновникам мздоимцам и казнокрадам. Есть отдел, посвящённый исключительно людям с … хм-хм … вредительскими Дарами. Ещё большой отдел посвящён всяким блаженным, городским дурачкам и людям со странностями. Каких только типажей здесь мы не наблюдаем. Как там, у полковника генерального штаба Штирлица – имеем информацию к размышлению.
- Так, – остановился Фаддей. – Если покопаться в голове любого индивида, то в ней найдётся дюжина жирных, хорошо откормленных и неадекватных таракашек. Наука это утверждает. Друг Кобальт, а вот людей с тараканами в голове нам надо привлекать для реализации своих схем. Одобряешь? Даже горячо одобряешь. Говоришь: «Мир без психов – сам ненормален». Пойдём-ка постреляем в тире у жандармов, а то меня уже мутит от людишек с мордами хлеще чем у артистов, загримированных под злодеев из низкопробных сериалов. Надо отвлечься, коллега, ибо самодовольный оптимизм в наших условиях - это пошло. Как сказал классик: «Действительность не лечится – этот бред зовётся «человечеством» и мы в нём живём».
Фаддей, естественно, не всё время торчал перед монитором в жандармерии. Поработав с архивными файлами часов пять-шесть, он отвлекался и шёл прогуливаться по пустынным улицам города или стрелял в тире. Заходил в рестораны. Есть не хотелось, но заведения общественного питания всегда встречали его свежеприготовленными блюдами. Казалось, что коллектив поваров уважаемого заведения приготовил отменные обеды, сервировал столы, а сам куда-то испарился. Фаддей из любопытства пробовал всякие блюда, названия которых, только сейчас узнал. Отведал кучу всяких блюд, которые едят представители богемы и просто богатые люди: картофель Angler; торт с перуанским шоколадом; тажин из мяса ягнёнка; стейк даллас; ломтики тунца с пак-чой в сливочном соусе с ягодой; караси, жаренные в сметане; томлёная говяжья щека в винном соусе с кукурузной кашей; ти-бон стейк. Что вам сказать по поводу такой пищи – есть можно, вкус, конечно, специфический, но пойдёт.
- Вкусно, брат Кобальт, - комментировал свои вкусовые ощущения Фаддей, пережёвывая очередной кусочек от стейка даллас. – Кажется, я начинаю привыкать к вкусной пище и дома начну воротить нос от гречневой каши. Хорошо, что здесь физически невозможно потолстеть, а то бы явился домой весь из себя гладкий и жирный, как некоторые тётки. Эх, слаб и грешен человек. Вот съем ещё пару кусочков … три кусочка и остановлюсь на сегодня, а то харя треснет по диагонали зигзагом. Выходит, брат Кобальт, обзавелись мы с тобой грехом чревоугодия. Всё приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведёт к ожирению. Хотя, одним грехом больше – одним меньше … фигня, короче. Чувствую, что скоро и грех чреслобесия нас одолеет. Это означает - я не знаю, что это означает, потому как после обеда я глупендяй.
- Пойдём-ка, брат Кобальт, в тир и постреляем всласть, - Фаддей старался произносить слова вслух, чтобы не отучиться говорить в этой молчаливой локации. – Что мы имеет на сегодняшний день? А вот что: мы, брат Кобальт, одной ногой с тобой стоим в безмятежном прошлом, другой - в непонятном будущем, а между ног у нас жуткая действительность. К чёрту конспирологию.
Тир в жандармерии стал местом поклонения Фаддея. Какой пацан не хочет пострелять? А здесь – стреляй, сколько хочешь. Вот Фаддей и совмещал работу в архивах жандармерии со стрельбой в тире. Уже дней десять совмещал. Куда торопиться? Дома, всё равно, пройдёт только секунда. Хотел контрабандист сходить в гости в Кремль, но тир его здорово отвлёк. Теперь половину времени парень проводил в изучении всякого оружия и в стрельбе из него. Серьёзное дело, как оказалось, стрелковая подготовка: надо изучать ТТХ оружия и читать инструкции, коих весьма много. Но, Фаддея эта наука захватила: стрельба, запах пороха и грохот выстрелов - это, Бальзак мне на душу, как симфония Баха … охуительно мощная вещь. Посылая пулю за пулей в мишень, представляешь, что это не мишень, а маньяк, людоед, казнокрад или шпион. Под выстрелы хорошо думается о несовершенстве мироустройства в целом и некоторых людей в частности.
Копошившиеся в голове мысли игнорировать сложно даже лёжа на шикарном кожаном диване. Поэтому Фаддей периодически тяжко вздыхал, размышляя о своей дальнейшей судьбе. Угораздило же его, едрёна кочерыжка. Валялся он на диване жандармского генерала, кабинет которого обжил, и убираться из него не хотел. Зачем усложнять, если и здесь хорошо. В этой локации под номером шесть нулей контрабандисту везде хорошо, хоть на дне реки, но, почему-то хотелось комфорта. Хотелось чисто психологически, ведь физически здесь не надо ни спать, ни есть. Однако, Фаддей периодически валялся на диване и думал, глядя на великолепную лепнину потолка. Кабинет генерала богато обставлен тяжелой вычурной мебелью тёмного дерева, великолепной имитацией под старину, чтобы служивому человеку хорошо работалось. Не иначе мебель «Работы мастера Гамбса», непонятно с чего вдруг прилетела в голову мысль.
На стене висел портрет незабвенного Рогволода Амвросиевича, где Император изображался в полный рост в мундире офицера Войска Донского. Император грозно взирал на посетителей кабинета: в руке он держал не скипетр, а нагайку – суровый дяденька.
Чтобы жандармскому начальнику продуктивно работалось, рядом с рабочим кабинетом имелась комната отдыха: не в кабинете же с портретом Императора отдыхать, право слово. Удивил разнообразием бутылок бар в комнате отдыха. Это что у нас? Фаддей покрутил в руке красивую бутылку – ага, виски, производства враждебной нашему государству Шотландии.
[justify] Также рядом с кабинетом устроены душевая комната и прочие удобства, сделанные в современном стиле. Тепло, светло и мухи не кусают. Диссонансом выглядели в кабинете генерала монитор компьютера и огромная телевизионная панель. Достала уже тишина. Поговорить нескем. Можно, конечно, включить телевизор, но там каждый день повторялись те же новости, которые освещались в тот день, когда здесь появился Контрабандист. И погода каждый раз строго повторяла ту, что была в первоначальный день. Сутки прошли – опять начались эти же сутки. Вот такая здесь
