Пожав плечами, они согласились на экономические извращения. Яробор достал из кармана двухрублёвую монетку, а Ефимия вдруг заявила:
- Петербургское мороженное, пломбир в шоколаде с крошкой.
- Что за мороженное? – не въехал Фаддей.
- За моё участие в съёмках рекламы с тебя мороженное. Гонорар кинозвезде, - объяснила Ефимия с самой миленькой улыбкой.
- А! Так это ж, добрая госпожа, мы, со всем уважением, - шаркнул под столом ножкой Фаддей. Он быстро согласился кормить подругу мороженым и достал смартфон для съёмок предстоящей негоции. Начали съёмки с Ефимии. Она с обворожительной улыбкой на камеру заявила, что покупает коробок замечательнейших спичек за два рубля. Всегда мечтала купить именно эти эксклюзивные спички: розовая мечта, наконец, осуществилась. Уже при выключенной камере, Фаддей отдал ей обратно её два рубля и придвинул к себе коробку спичек. То же самое действо произвели с Яробором, но тот вдруг сказал, что оставит себе на память этот коробок. Пришлось Фаддею ловко отнимать из рук друга коробку под предлогом того, что это обычный коробок. Не может же он дать лучшему другу простой коробок; он обязательно подарит другу самый красивый эксклюзивный коробок. Потом. Не говорить же Яробору, что под спичками лежат драгоценные камни. Теперь фактически получается, что Фаддей таки продал несколько камней из того мира, а потом просто выкупил их обратно. Правилами такая негоция не запрещается. Зато теперь выкупленные камни отправились прямиком в сейф и стали считаться ценностью. Такая примитивная схема явное читерство, но схема сработала: формально всё законно. Сворованные в магазине вещи также прекрасно обосновались в сейфе и приобрели стоимость.
Включив своих друзей в схему, Фаддей остался доволен результатом. Шероховатости, конечно, имелись, но особых страстей-мордастей не произошло. Следовательно, можно закончить ворковать с друзьями и начинать прощаться под предлогом похода в КРСД. Заключительным штрихом сегодняшней встречи стал заказ Фаддеем мороженного для Ефимии: чего не сделаешь для лучшей подруги. Конечно, не надо ей говорить, что в коробке с дурацкими спичками лежало пять драгоценных кунцитов стоимостью не менее 2000 рублей.
Пока Фаддей заказывал у официантки лакомство для подруги, так красиво снявшейся в рекламе, он вдруг заметил откровенные знаки, подаваемые ему одинокой молодой женщиной: на взгляд Фаддея - хороша, чертовка, спасу нет. Та слегка помахала парню пальчиками левой руки и показала визитную карточку, которую оставила на своём столе. Затем женщина тихо ушуршала в закат, в смысле удалилась из кафешки. Распрощавшись с друзьями, Фаддей проходя мимо столика, где минуту назад лакомилась пирожными молодая женщина, ловко схватил визитку. Ага, номер телефончика и имя Симона, адреса нет. Ну, и не надо.
- Так это нас клеят, - усмехнулся Фаддей. – Ладно, пусть будет, может, пригодится. Как-то нас в ресторанах ещё не снимали, да и вообще не снимали. Это, друг Кобальт, говорит о том, что наша популярность в широких народных массах зашкаливает: женщины уже вешаются нам на шею толпами. Но, братан, пока мы не посетим КРСД, планы строить не следует. Может статься, нас сегодня уже отправят на Соловки, где мы пристрастимся есть, вернее «на музыке Иванов» это называется «хряпать» или «завинчивать» всякую дрянь типа баланды, кондёра и … ага, научимся хряпать подъебуриху. И это ещё в том случае, если нас не прислонят к стенки или не накинут петлю нам на шею и не вздёрнут на «журавле».
Когда Фаддей вышел из заведения общественного питания, то Яробор и Ефимия пристально смотрели ему в след:
- Что ты думаешь по этому поводу? – не выдержал Яробор.
- Выпендрон какой-то, - ответила подруга, пододвигая к себе мороженное, принесённое официанткой. – Один тип, похожий на нашего Фаддея однажды решил пойти в коммерцию заработать капитал. Сходил … и через месяц заработал … только не капитал, а репутацию придурка. Опрометчивые хотелки ведут в ад, куда легко домчать на своей дури за один миг.
- Один умный иудей сказал, что практика – это критерий истины, - прмолвил Яробор, намекая, что не попробуешь – не узнаешь. Всё надо попробовать - иначе не видать тебе удачи, ведь под лежачий камень и вода не течёт.
- Ага, - кивнула Ефимия. – Вот только истина, возведённая в абсолют – суть абсурд.
Районный отдел КРСД размещался в небольшом красивом особняке, расположенном в тихом московском тупичке. Несмотря на то, что эта организация являлась одной из значимых в государстве, работала под личным патронажем Императора, обладала огромным списком секретов, но она старалась позиционировать себя как обычная бюрократическая организация. Данный особняк в стиле барокко, куда сейчас топал Фаддей, даже не охранялся. Во всяком случае, вооружённой стражи не видно. Всё делалось для того, чтобы придать КРСД добродушный облик. Однако, сообразительные подданные Императора знали, что Комитет только внешне белая и пушистая организация, а реально чиновникам Комитета подчинялась даже жандармерия. Выше Комитета по значению стояли только Стражи Короны и Стражи Державы, он это уж совсем свирепые организации.
На втором этаже особняка находился кабинет, на двери которого красовалась латунная табличка: «22. Его высокоблагородие коллежский асессор Бенедиктов Яромир Елфимович». Владелец кабинета, чиновник восьмого ранга Яромир Елфимович внешне походил на пухленького увальня, этакого мягонького медвежонка на минималках. Посетители всегда лицезрели его приветливую физиономию, которая прямо-таки светилась от счастья общаться с добрыми подданными Его Величества. Вот только коллеги господина коллежского асессора прекрасно знали, что за внешностью добродушного человека скрывается жёсткий и требовательный служака. Совершенно не зря начальство на эту должность поставило такого человека.
Сам Яромир Елфимович честно тянул лямку своей должности, хотя он её давно перерос, но, с другой стороны своё дело он знал отменно, да и работать приходилось исключительно с молодыми людьми, а не со старыми проходимцами и закоренелыми преступниками. С молодыми юношами и девушками работать интересно, но, увы, приходится каждый день наблюдать небольшие, а то и большие человеческие трагедии: Сакральные Дары редко попадаются толковыми. На этой работе Бенедиктов насмотрелся такого, отчего его отношение к жизни очень быстро поменяло свою полярность. Многие молодые люди впадают в грех чёрной грусти, которая вызывает депрессию. Грусть давит плечи юнца пудовым одеялом, отчего человек утопает в своей печали. Приходится чиновнику лицедействовать, а порой и демагогию разводить, но в его профессии без этого нельзя. Жизнь наша редко у кого похожа на романтику, копытом её по уху. Одни понимают это раньше, другие значительно позже, но тем и другим это портит настроение.
Одна из задач Яромира Елфимовича – это убедить молодого человека, что совершенно не всё потеряно, и он далеко не потерян для общества. И с таким, внешне простым Даром, можно творить, любить, жить и работать. Для убеждения молодого человека, пребывающего в депрессии, у Яромира Елфимовича имелся целый арсенал психологических приёмов, которыми он виртуозно пользовался. Не зря Яромир получил золотое свидельство об окончании секретных курсов по психиатрии и прикладной психологии. Сам Яромир на собственной шкуре испытал, что значит сделать неправильный выбор по развитию Дара. Ему посчастливилось заполучить внешне прекрасный подарок от Высших Сил, но тогда Яромир сглупил и совершил не очень верный выбор. Ему Высшие Силы подарили знание трёх языков, причём Яромир должен был сам определиться, какими языками он хотел бы овладеть. Никто не подсказал молодому человеку, а он поторопился и вытребовал себе знание трёх европейских языков. Естественно, молодого Бенедиктова, с его великолепным знанием трёх языков, прибрала к рукам армия, где он дослужился до капитана. Затем перевод в МИД, а затем стагнация. Поздно сообразил Яромир, что людей знающих европейские языки много, и карьеры в МИД не сделаешь с его казарменным воспитанием. Вот не подсказал ему никто из мудрых стариков, что надо овладевать экзотическими языками, а не распространёнными, например, китайским, хинди, или ещё каким-нибудь экзотическим восточным языком. Сейчас бы Бенедиктов считался знатоком восточных стран, а, следовательно, имелся бы карьерный рост. Но, что сделано, то сделано и сделанного не вернёшь. Вот поэтому чиновник КРСД старался предметно работать с каждым молодым человеком, внушая тому, что и его Дар, при правильном развитии принесёт огромную пользу Империи.
Но, не только эти вопросы решал Бенедиктов. Ещё он, как офицер специальной службы, решал вопросы безопасности государства. Ведь Дары можно использовать не только на благо Державы, но и во вред. Здесь надо внимательно отслеживать потенциал каждого Дара. Сейчас Дар простой и безопасный, но завтра его можно и с дурными намерениями использовать. Обычным молотком можно гвозди на стройке заколачивать, а можно и головы в подворотне пробивать. Вот для недопущения крамолы, буде кто-то из людей попутает кислое с пресным, и сидит в своём кресле господин коллежский асессор - важный, как хрен бумажный.
Бенедиктову очень нравилась присказка: «А мы право имеем?» - «Да, имеете», «А можем?» - «Нет, не можете». С Дарами всегда не всё однозначно, как в том анекдоте, не сильно для детей - есть нюансы. Ничего нельзя точно оценивать по одному критерию, и верить никому нельзя. Доверяй, но проверяй – основное правило службы.
На сегодня на приём к Бенедиктову записалось семь человек. Шесть барышень и молодых господ уже приходили, остался один. День, в общем задался. Только к одному из посетителей пришлось применить жёсткость, впрочем, сам дурень молодой напросился. Теперь, небось, начнёт строчить на чиновника доносы длиной с красную дорожку в коридоре. Только не знает молодец, что чиновников КРСД даже прокуратура прав не имеет проверять. Только жуткая Стража Державы нас проверяет на лояльность, но тем доносы не нужны. Они и без доносов всякому могут голову открутить.
[justify] Кто понял жизнь, тот не торопится. Поэтому Бенедиктов никогда не суетился. Он даже не смотрел на часы, ожидая седьмого посетителя. Яромир Елфимович, пребывая в
