- Очень простой, - отозвалась она. – Слабый человек, размазня и на дне общества оказывается лишним.
- Неплохо, - восхитился я ее находчивостью. – Вот так вы и разгадываете заморочки Лакана.
- Ну, а что по существу вопроса? – понудила она меня продолжить рассуждения.
- На самом деле это фрейдовское «Оно» - всего лишь разум, который имеет творческую сущность, поскольку подчиняется принципам творчества и красоты, - сообщил я. – Что касается удовольствия, то оно – производное главного творческого принципа – принципа любви. Ведь целью творчества является благо прекрасного. Но тут важно понять, что есть для ребенка удовольствие: погладить кошку или оттаскать ее за хвост? Между тем, до стадии зеркала ребенок может идентифицировать себя с кем угодно, даже с собакой. К этому он предрасположен в силу природной способности к сопереживанию, подражанию. Так что, собака может служить ему образцом поведения и определять отношение к кошке. Правильно?
- Допустим, - вновь качнула она головой.
- Тогда выходит, что до знакомства с зеркалом ребенок находится в стадии воображения себя. Наверное, этот воображаемый образ себя у ребенка неустойчивый, меняется в зависимости от обстоятельств, образцов, реакции окружающих, но главное, этот фантазийный образ он все же имеет. Верно?
- Разумеется, - согласилась она.
Этот психологический прием, где для победы в споре рекомендуется добиться от оппонента готовности соглашаться, тоже был хорошо мной опробован в различных дискуссиях.
- Но вот, ребенок видит себя в зеркале,- продолжил я. - И наступает, момент, когда через внешний образ у него создается представление о его «Я». Притом это его «Я» Лакан отождествляет с его «Эго». Отождествляет. Это важно. Вот вы, скажите, вы и ваше Эго – это одно и то же?
- Трудно сказать, - поразмыслив, призналась она. – Но мне представляется, что Эго – это что-то вроде настроения, без которого я могу обойтись.
- Важно и то, - продолжил я, - что, по заверению Лакана, объект в зеркале на всю жизнь остается субъекту чуждым. Лакан на этом настаивает. То есть, Лакан утверждает, что Эго создается через отражение, которое видит ребенок. Через внешний объект. Через представление о своем реальном облике.
- Ну, да, – пожала она плечами.
- С одной стороны, вроде бы непогрешимо. Ведь Эго и в самом деле возможно только по отношению к внешним объектам. Без них оно – ничто. Но такими внешними объектами могут быть самые разные вещи. Например, кошка, собака, другой малыш. Тогда при чем тут акцент на зеркало?
- Как причем? – предсказуемо удивилась моя собеседница. - Зеркало позволяет отделить свое реальное «Я» от воображаемого «Я» в виде той же кошки и собаки. Это и есть первый шаг по отделению Я от «Не Я». Ребенок сознает себя другим. Не кошкой.
- Да. Ребенок теперь может сказать себе: «Я не кошка. Я другой. Я – тот малыш в зеркале». Но в чем для него разница между этими двумя внешними объектами: отражением и кошкой? Ведь ребенок может погладить кошку, но и малыша в зеркале он может заставить ущипнуть себя за нос. Вот и Лакан говорит, что отражение в зеркале – «Это всегда образ Другого». Какое отношение к этому, Другому, имеет его Эго?
- Но ребенок не может полностью отождествить себя с кошкой, - возразила Юдифь. – Зеркало – совсем другое дело. Оно повторяет движения ребенка. Ребенок узнает себя в нем и понимает, что он такой же отдельный объект, как и те, что его окружают.
- А что, если ребенок увидит себя в кривом зеркале? – предположил я.- Такое зеркало будет повторять некоторые его движения, но исказит его внешность до неузнаваемости. Допустим, в зеркале у него будет одна рука, огромная голова и разной длины ноги. Сформируется у него представление о себе?
- Ну, не знаю, - ответила Юдифь. – С одной стороны, он видит в зеркале себя, но этот образ будет отличаться от того «Я», который он знает из опыта исследования собственного тела. Ведь на деле у него две руки и одинаковые ноги.
- То есть, образ в кривом зеркале будет еще более фантазийный и чуждый ему, чем, например, образ другого ребенка, с которым он общался и которым себя воображал.
- Ну и что? – развела она руками. - Ведь Лакан и говорит: «Субъект видит себя как целостного, но только в образе, который по своей природе является воображаемым».
- А я и говорю, что образ в зеркале не является для ребенка главным средством познания себя и окружающей действительности. Отражение всегда будет не соответствовать его фантомному представлению о своем «Я». Поэтому объект даже в нормальном зеркале представляется ребенку чуждым. Мало того, ребенку в дальнейшем все время приходится сталкиваться с тем, что его телесный облик влияет на его внутреннюю жизнь, не всегда подвластен ему, и вообще, противоречит его желаниям, а значит, не тождественен его Эго.
- Ну и что? – пожала плечами Юди. – Главное, что как подчеркивает Лакан, «само «Я» формируется через процесс зеркальной идентификации».
- В этом-то и ошибка Лакана, - покивал я ей в знак сочувствия Лакану. – Он смешивает «Я» субъекта и его Эго. Для него это одно и то же. Между тем, для того, чтобы выражать свои потребности в отношениях с другими людьми, ребенку не нужна зеркальная идентификация. Находясь в обществе людей, у него всегда есть возможность идентифицировать себя с отцом, матерью, другими взрослыми и детьми. Эго скорее проявит себя в отношениях с ними, чем в отношениях с зеркалом. Именно здесь работают его желания. Более того, эти его желания будут не совсем его. Большую часть их определят те, с кем он общается. Ведь сам же Лакан утверждает, что наши желания – это желания Другого. То есть, желания по Лакану – это произведения культуры социума. В них много символичного. Но и для этого символичного не требуется собственного отражения. В Интернете вы можете найти много видио-сюжетов, где дикари впервые видят зеркало. Но при этом они достаточно сообразительны, охотятся, производят предметы, вступают в имущественные отношения и присваивают собственность, а значит, имеют желания, стремления, волю, и у них не обнаруживается отсутствия Эго. Да вот, даже собаки. Собаки не узнают себя в зеркале. Но попробуйте отнять у них косточку. Тут уж их Эго налицо.
- Ты хочешь сказать, что зеркало не имеет никакого отношения к формированию Эго? – догадалась она.
- Именно это я и хочу сказать, - подтвердил я. – Еще до стадии зеркала у ребенка уже сформировано Эго. И логическое мышление у ребенка к тому времени тоже наличествует. Зеркало лишь подтверждает этот факт. Ведь ребенок узнал себя в зеркале. Он сумел связать свое «Я» с объектом в зеркале. Собакам для этого не хватает абстрактного мышления. Да, зеркало, конечно, позволяет ребенку идентифицировать себя со своим отражением, отождествить себя с ним, иметь представление о своем реальном облике, но, заметьте, в течение последующей жизни человек строит свои отношения с зеркалом как с объектом. Он предъявляет требование к своему отражению, бывает недоволен им, пытается улучшить, изменить свой облик. Но кто же вожделеет совершенства человека? Не его ли собственное Эго? Если да, то сущность стадии зеркала и сущность Эго совсем не в том, о чем говорит Лакан.
- И в чем же, если не секрет? – ее интерес был явно непритворным.
- Быть может самый простой ответ нам подскажет предположение о том, что отделить «Я» от «не Я» человеку позволяет не зеркало, а нечто другое. Тогда зеркало служит человеку лишь доказательством того, что «Я» - такой же реальный объект, как и прочие вокруг. Человеку это может казаться странным и удивительным. Ведь в силу способности к эмпатии и творчеству образ в зеркале вряд ли соответствует представлению человека о себе. Этим то и пользуется Эго, которое к тому времени уже сформировалось. Оно пытается манипулировать личностью с помощью «воображаемого» объекта в зеркале.
Завладев вниманием своей собеседницы, я находил в себе чувство, которое испытывал на рыбалке, когда леску натягивает и водит крупная рыба.
- Наше Эго манипулирует нашей личностью… с помощью зеркала, - озадаченно произнесла она. – Как-то не совсем понятно. Для того чтобы манипулировать личностью, Эго должно само быть субъектом.
Я опять сделал свое дыхательное упражнение и только после этого продолжил:
- Попробуем понять, что такое Эго? Под Эго мы подразумеваем некий источник корыстных намерений, претензий к внешнему миру по поводу соблюдения наших интересов. Где у нас этот источник? Вы скажете, Эго обитает в нашем сознании. Но где оно там? Ведь оно не может быть самим нашим сознанием, поскольку мы можем сознавать его воздействие на нас в виде всевозможных вожделений и сознательно с ним бороться. Может, оно проявляется в нашем мышлении? Но мы можем мыслить о нем и с помощью мысли укрощать, осуждать наше Эго, подавлять его воздействие на нас и наш образ мысли. Быть может, оно – наша воля? Но мы можем бороться с Эго с помощью волевых усилий. Остается предположить, что оно в нашем бессознательном. В том, что мы называем разумом, присущим всем животным. И мы действительно находим Эго у животных, в том числе у кошки. Но Эго не может быть самим разумом, то есть тем, что Фрейд именует «Оно». Ведь природе нашего разума свойственна любовь, чувства прекрасного, сопереживание, тогда как наше Эго выражается в стремлении к доминированию, к стяжанию благ, к максимальному удовлетворению наших потребностей и желаний. Вот и Лакан утверждает, что Эго проявляется в наших желаниях. Проявляется – да. Но что само оно такое? И где его искать? И получается, что Эго - это призрак, который существует и не существует одновременно. При этом оно явно проявляется рациональном мышлении с его логикой и корыстными помыслами и через то атакует наше сознание и разум, стремясь подчинить себе то, что Фоейд называет «Оно». Поэтому всегда остается вопрос, насколько ему это удается. Вот и получается, что разум и Эго – это разные сущности.
- Ну, пусть так, - согласилась Юди. – И что из этого?
[justify] - А из этого получается интересный фокус. Для нашего разума образ в зеркале не отражает представления человека о себе. И тогда мы готовы признать и согласиться, что из зеркала на нас смотрит нечто чуждое нашему «Я», нечто воображаемое, некто Другой, который находится в нас. Помните у Есенина: «Черный человек глядит на меня в упор. И глаза покрываются голубой блевотой. Словно хочет сказать мне, что я жулик и вор,