которые оба усмехнулись в ответ.
– Долги, говорите? И за что, скажите на милость, эти долги?
Кирилл почувствовал, как его щеки вспыхнули от смущения, но он заставил себя встретиться взглядом с Собаккиным.
– Азартные игры. У меня... проблема. С азартными играми. Я проиграл кучу денег. И теперь мне нужно найти способ вернуть долг.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, и Кирилл почувствовал тяжесть взглядов присутствующих. Затем, внезапно, Собаккин громко рассмеялся.
– Азартные игры, говоришь? — воскликнул Собаккин, вытирая слезу с глаза. – Не та вещь, на которую можно тратить свои таланты, Кирилл. А я-то думал, что ты человек с более изысканными вкусами.
Салаженкин и Ебашин присоединились к смеху, их голоса наполнили комнату, наполняя ее весельем. Даже Афромеевич поднял глаза от журнала, легкая улыбка играла в уголках его рта.
Кирилл почувствовал прилив гнева, но сдержал его, напомнив себе, что ему нужна их помощь.
– Я знаю, что это было глупо, господин Собаккин. Но я здесь и прошу вашей помощи. И я обещаю, если вы мне поможете, я вас не подведу.
Смех Собаккина стих, и он задумчиво посмотрел на Кирилла.
– Помощь, говоришь? А с чего ты взял, что мы занимаемся помощью заблудшим шахматистам, Кирилл Дубленкин?
Кирилл глубоко вздохнул, готовясь к тому, что будет дальше.
– Потому что, господин Собаккин, у меня такое чувство, что вы человек, который ценит молодых игроков. И прямо сейчас я полностью в деле.
Смех в комнате стих, и в кабинете «Шахматного Сатирикона» повисла интргующая тишина. Кирилл стоял на своем, решительно встречая пронзительный взгляд Пьера Собаккина. Он знал, что хватается за соломинку, но он был в отчаянии и был готов сделать все, чтобы выплатить свои долги.
Собаккин долго смотрел на него, ритмично постукивая пальцами по столу. Затем, внезапно, на его лице появилась медленная, хитрая улыбка, словно у гроссмейстера, придумавшего неочевидную комбинацию.
– Очень хорошо, Кирилл Дубленкин, - сказал он тихим и заговорщическим голосом. – Я ценю хорошую ставку. И я думаю, у меня есть то, что тебе нужно.
Кирилл почувствовал проблеск надежды, но он напрягся от заговорщицкого блеска в глазах Собаккина.
– Что вы имеете в виду, господин Собаккин? - тихо спросил он.
Собаккин наклонился вперед, его глаза озорно сверкали.
– Я имею в виду, Кирилл, что у меня есть для тебя предложение. Способ быстро и... скажем так, креативно выплатить твои долги.
Кирилл почувствовал, как его охватывает некоторое беспокойство, но он отогнал его, напомнив себе, что он в финансовой яме.
– Я вас слушаю.
Улыбка Собаккина стала шире, и он сделал знак Салаженкину, который достал из ящика бутылку и поставил ее на стол. Это была темная, пыльная бутылка, наполненная густой, кремообразной жидкостью, которая мерцала на свету. Этикетка была украшена грубым рисунком быка, рога которого были украшены терновым венцом.
– Это, — сказал Собаккин, указывая на бутылку, — так называемое «Молоко горного быка». Мощный афродизиак, прямо с высокогорий Грузии. Говорят, что оно повышает потенцию, усиливает удовольствие и... ну, скажем так, это не для слабонервных.
Кирилл настороженно посмотрел на бутылку, его беспокойство росло.
• Какое отношение это имеет к моим долгам, господин Собаккин?
Собаккин плотоядно улыбнулся, как кошка, настигшая свою добычу.
– Все просто, Кирилл. Видишь ли, у меня есть друг, который занимается бизнесом. Платформой, где люди могут делиться своими... уникальными талантами за определенную плату. И я думаю, с твоими... активами и с помощью этой маленькой бутылочки ты мог бы заработать очень приличную сумму денег.
- Я не уверен, что понимаю, господин Собаккин... – пожал плечами Дубленкин.
Пьер тихонько усмехнулся и откинулся на спинку стула, сцепив пальцы под подбородком.
- Я думаю, ты понимаешь, Кирилл. Я думаю, ты прекрасно понимаешь. Видишь ли, этот мой друг управляет аккаунтом OnlyFans. И я думаю, с твоими... чарами и с помощью этой маленькой бутылочки ты мог бы стать настоящей сенсацией.
Щеки Кирилла вспыхнули от гнева и смущения, и он отступил назад, сжав кулаки по бокам.
– Вы, должно быть, шутите. Вы хотите, чтобы я... выступил перед камерой? С каким-то... каким-то наркотиком из бычьего молока? Это лучшее, что у вас есть?
Собаккин усмехнулся, не смутившись взрывом Кирилла.
- Это не просто бычье молоко, Кирилл. Это молоко горного быка. Есть разница, знаешь ли.
Салаженкин и Ебашин фыркнули от смеха, а Афромеевич поднял глаза от журнала с насмешливым выражением лица.
– Молоко из-под горного быка. Неясно, что-ли? – обратился он к парню.
Собаккин пренебрежительно махнул рукой.
– Это тщательно охраняемый секрет в горных районах Грузии. Говорят, что он пропитан самой сущностью гор, силой самой земли.
Кирилл закатил глаза, пытаясь сдержать смех.
– Сущность гор? Сила земли? Это смешно.
Собакин развел руками в великодушном жесте.
- Возможно, Кирилл. Но кто еще даст тебе денег? И мы предлагаем тебе работу. Все, что тебе нужно сделать, это... выступать.
Кирилл истерически рассмеялся.
– Выступить? Вы хотите, чтобы я выступил? Перед камерой? С каким-то... каким-то волшебным бычьим молоком?
Собаккин ухмыльнулся, его глаза весело сверкнули.
- Ну да. Но думай об этом как об... искусстве, Кирилл. Ты будешь развлекать массы, давая им возможность заглянуть в дикий, необузданный мир горного быка. Это общественная услуга, на самом деле.
Кирилл рассмеялся, не в силах больше сдерживаться.
- Общественная услуга? Вы бредите, Собаккин. Абсолютно бредите.
Собаккин пожал плечами, не смутившись взрывом Кирилла.
- Как хочешь, Кирилл. Но помни, дорога в ад вымощена благими намерениями. А в твоем случае она также вымощена неоплаченными долгами и гневом твоего друга Ярослава.
Дубленкин почувствовал укол вины и заколебался, обдумывая предложение Собаккина. Это было безумно, нелепо и совершенно унизительно. Но это также было решением, выходом из его финансового затруднительного положения. И у него заканчивались варианты.
- Хорошо, — пробормотал он. – Я сделаю это. Но я хочу зафиксировать, что я считаю это самой нелепой, глупой, идиотской идеей, которую я когда-либо слышал.
Собаккин хлопнул в ладоши, торжествующая улыбка расплылась по его лицу.
- Превосходно! Я знал, что ты поймешь, Кирилл. Добро пожаловать в мир большого бизнеса.
Когда Кирилл вышел из кабинета, он не мог избавиться от ощущения, что приключения только начинаются. Но он был в слишком сложном финансовом положении, чтобы возвращаться назад.
3.
Черный «Ford Explorer» команды «Шахматный Сатирикон» петлял по зеленым переулкам Репино, заходящее солнце отбрасывало на асфальт пятнистые тени. Кирилл сидел сзади, зажатый между Собаккиным и Ебашиным, развлекаемый анекдотами главреда «Шахматного Сатирикона». Салаженкин за рулем напевал немелодичную песенку, его глаза блестели от тревожного энтузиазма.
Кирилл, сидевший сзади, наблюдал за живописным пейзажем, разворачивавшимся за окном — яркую осеннюю листву, проблески Балтийского моря и причудливые деревянные дома, усеивавшие сельскую местность. Его желудок скручивался от смеси предвкушения и беспокойства. Он был не совсем уверен, чего ожидать от этого предприятия, но он знал, что его ждет дикая поездка.
Автомобиль повернул на длинную извилистую подъездную дорогу, и в поле зрения появился загородный дом в Репино. Кирилл оживился, когда он увидел добротный деревянный особняк, его крутую крышу и широкие пластиковые окна. Дом стоял высокий и гордый, окруженный пышной зеленью и раскинувшимся садом, словно бросая вызов миру.
«Ford Explorer» остановился перед домом, и Салаженкин повернулся к Кириллу. — Вот мы и приехали, парень. Вот где все и происходит, — сказал он, преувеличенно подмигивая.
Кирилл выдавил нервный смешок, пытаясь скрыть волнение.
Когда Дубленкин вышел из автомобиля, его встретил свежий осенний ветерок, несший с собой слабый запах дыма из соседнего леса. Он сделал глубокий вдох, вдыхая прохладный воздух, и проследовал за Салаженкиным к дому. Но прежде чем они достигли входа, из-за угла появилась женщина, сестра-хозяйка Ирина Чудакова.
Подошедший Собаккин повел их двоих вниз по широкой лестнице, подошвы их ботинок стучали по полированному камню.
Наконец они достигли подножия лестницы, и Собаккин отодвинул металлическую дверь, открывая узкую, извилистую лестницу, ведущую вниз в темноту.
Собаккин повернулся, его глаза сверкнули в тусклом свете.
- Пошли, Кирилл, — сказал он вкрадчиво. - Студия там. И твоя будущая партнерша Алина тоже.
Кирилл глубоко вздохнул, готовясь к тому, что должно было произойти. Он спустился по лестнице, его шаги эхом отдавались в узком, клаустрофобном пространстве.
Внизу лестницы они вошли в длинную комнату с низким потолком, стены которой были увешаны камерами и лампами, а также множеством странного, загадочного оборудования. В центре комнаты на возвышении стояла массивная кровать размера «king-size», окруженная лесом штативов и микрофонов. И там, у кровати, стояла Алина Буйвол, шахматистка из Дмитрова.
Алина была хорошей моделью: она была довольно стройной блондинкой с карими глазами и пухлыми губами.
«Рабочий рот», подумал Дубленкин.
Она уже была в халате глубокого, насыщенного красного цвета. Одеяние было слегка распахнуто, открывая соблазнительные проблески бледной, гладкой кожи под ним. Она была босиком, ее ногти на ногах были также выкрашены в яркий, огненно-красный цвет.
Когда Кирилл приблизился, Алина окинула его холодным, оценивающим взглядом, сложив руки на груди.
- Так это ты собираешься трахнуть меня на камеру, а? — спросила она тихо. - Ты не выглядишь как следует, но я полагаю, что ты справишься.
Кирилл почувствовал прилив смущения и с трудом нашел слова для ответа.
- Я... я полагаю, что да, — пробормотал он тем же тоном.
Алина негромко рассмеялась.
- Ну, не смотри так нервно, милый. Обещаю, я не укушу. Во всяком случае, сильно.
Кирилл сглотнул, его сердце забилось в груди, как барабан. Но было слишком поздно поворачивать назад. Он был настроен решительно, к лучшему или к худшему. И стоя там, под резким, беспощадным светом студийных прожекторов, он не мог не задаться вопросом, во что он ввязался.
4.
Стерильная студия без окон в Репино была залита неестественным, резким светом, отбрасывавшим длинные тени, пляшущие на голых стенах. В воздухе витало напряжение и слабый, тягучий запах вчерашней еды. Одинокая камера стояла в углу, холодный немигающий глаз смотрел на импровизированную декорацию: кровать немалых размеров, задрапированная малиновыми шелковыми простынями, шахматная доска и маленький столик с графином молока «Горный бык» и стаканом.
Кирилл, чьи обычно всклокоченные волосы сейчас были тщательно уложены назад, расхаживал по комнате, как загнанный зверь. Его глаза нервно перебегали с камеры на кровать, на Алину, которая сидела на краю матраса с холодным выражением лица. Теперь она была в шелковой черной комбинашке, и она следила за каждым движением Кирилла, в ее взгляде плескалось презрение и неверие.
Пьер, вдохновитель этой идеи, наблюдал за происходящим со стороны, на его губах играла самодовольная улыбка. Он был в помятом костюме, галстук
