Представление и переживание. "Представь себе", - поёт John Lennon. И в самом деле, представь, имажинируй, вообрази, войди в образ. Представить - значит войти в образ, показать своим видом то, что ты видишь. В этом случае видение есть своего рода ведение, ведание, знание, а, значит, понимание. Такого рода понимание является идейным, оно продиктовано идеей, ибо идея является формой образа, представления, а он выступает её представителем, доверенных лицом.
В этом смысле возможно логическое представление, как игра смысла в образе мысли, в понятии.
Другое дело, переживание. Это аффект, который производит на сознание представляющего или созерцающего идею субъекта, то есть, человека, образ идеи. В качестве переживающего человек является уже душевным существом или существом с чувством. Он переживает, проживает образ идеи в своей жизни.
Искусственный интеллект. Есть животный, естественный интеллект и есть человеческий интеллект. Он искусственного или культурного, социального происхождения. Это и есть настоящий искусственный интеллект. Другого искусственного интеллекта нет и не будет, точнее, не было, не бывает. ТО, что приписывают машинам, сетям коммуникации, общения людей есть риторическая фигура, поэтическое преувеличение, гипербола. Как следует понимать такое выражение, как «язык говорит»? Разумеется, иносказательно, аллегорически, как некоторую условность, которая скрывает буквальный смысл того, что на языке говорят его носители, пользователи люди. Также обстоит дело и с интеллектом. Думают не машины, а люди, многие люди, теперь, не прямо, а с помощью, посредством машин. Машина средство, которым думают те же сами люди в массе. Некоторые люди, вроде мыслителей, философов продолжают думать так, как думали те же философы, но века, тысячи лет прежде. Мир общения и есть интеллектуальная среда. Это же социальная среда, общество. Советские философы, следуя за мыслью Маркса называли это общественным сознанием и его формами. Теперь это называют «искусственным интеллектом» (artificial intelligence).
Мне интересен не искусственный интеллект и даже не естественный, но сверхъестественный. Таким не может быть искусственный интеллект, который есть суррогат естественного интеллекта. У человека, как индивидуума, есть только душа. Именно она у него и разумная. Он же сам располагает только животным интеллектом, который для него является естественным. Чтобы восполнить недостаток быть лично разумным ему дан трудом, заработан разум или интеллект искусственного, технического или социального происхождения и характера, как суррогат собственно интеллекта.
Другое дело, разумное существо, которым человеку не быть вовеки. Правда, в превращенном виде человек может быть разумным существом на коротки срок.
Между тем не в этом мире, а в ином, могут быть не просто разумные существа, но существа уже не материальные, а духовные со сверхъестественным интеллектом. В чем заключается особенность существа со сверхъестественным интеллектом? Он идеально разумеет, проницая пространство и время уже не в мысли, а в само реальности. Поэтому ему не нужно мыслить, чтобы знать.
Явление идеи. В каком виде может являться идея уму мыслящего? Естественно, не в своем виде, ибо она есть вид безвидного, то есть, она является не в своем собственном виде, а в том виде, который ее скрывает, заслоняет собой по причине того, что она есть не то, что является в сознании человеку, но то, чем ему является нечто иное. Но это иное может быть «своим иным» идее. Например, явлением идеи мыслящему становится мысль. С образом идеи в качестве мысли имеет дело мыслящий в слове. Тогда мысль, как явление идеи, находится в слове в качестве его смысла. Мысля, он понимает то, что выражает, говорит, высказывает.
Мыслить, чтобы знать, и знать, чтобы мыслить. В первом случае мысль является средством познания. Во втором случае знание является материалом мышления. Обычно же люди не мыслят, а информируют, ставят в известность. Известность (информированность) факта является суррогатом знания.
Вера – дело. Как понимать известное выражение из новозаветного послания апостола Павла к римлянам, что «человек спасается верой, независимо от дел закона»? Понимать следует прямо, чтобы понять веру. Спасает человека не его дело, но вера, как дар, благодать бога. Вера есть благо, а не дело, если это дело, включая в него и дело закона Бога или его завета, что он заповедовал делать человеку. Другими словами, не сама добродетель есть божественное благо, а вера, вложенная в человеческую душу, делает добро человеку – спасает его для вечной жизни в боге, ибо душа, как дыхание вечной жизни или ее дух, от бога в качестве духа. В этом смысле добрая вера ведет человека, уклоняя его от зла, от греха. Человек только не должен препятствовать ее действию на себя, на свою душу, то есть, дух в себе. Это потому так, что не только человек есть в боге, но и бог есть в человеке, если он верит в него.
Закон бога – это то, что бог дал человеку помимо веры, точнее, с верой, как правила жизни или руководство, как пользоваться верой, вернее, с верой в жизни для спасения души от греха, от зла, от желания. Поэтому вера не исключает дел закона. Но не дела закона спасают, а вера. Дела закона демонстрируют силу веры, ее действия в качестве операций человека, действующего с верой в бога.
Можно сказать, что дела закона есть проявление, явления веры в мире греха.
Талант писателя, его гений. Взять для примера Льва Толстого. Чем не писатель. Писатель, да еще какой, - хороший. Он хорош хотя бы тем, что почти равно благорасположен ко всем своим персонажам, включая не только человеческих. Понятное дело, они все являются его творениями. И поэтому он делится с ними своими мыслями, чувствами, желаниями, симпатиями и антипатиями или остается равнодушным к тому или сему, как если бы он сам относился к перечисленному. В этом проявляется его талант гения. Талант в данном случае означает дар божий. Это дар быть универсальным, прежде всего, человеком, и, вообще, существом. Быть гением человечества, умеющим поставить себя на место любого человека и говорить от его имени, как от своего? Или, может быть, говорить устами любого человека и не только человека, но, например, лошади, как, например, Холстомера, однако говорить свое, им самим обдуманное, замысленное?
Тем не менее, пусть он и иронически относится к своим персонажам, соблюдая даже известную объективную дистанцию, как в случае с Алексеем Карениным в романе «Анна Каренина», где, казалось бы, он на полном серьезе пишет о том, что тот показал величие своей души тем, что милостиво простил неверность своей жене, как «рогатый муж». Трудно потерять развесистые рога, если тебе их поставили на виду у всего света, завсегдатаи которого за глаза смеются над ним. И все же он имел христианское милосердие простить ее. И в самом деле пример, достойный подражания. Вы не находите, читатель? Как тут не посмеяться нам про себя вместе с писателем над его жалким персонажем. Но будем великодушны и предусмотрительны: не дай нам бог, попасть в ситуацию обманутого мужа или надутой жены. Об этом идет речь в «Анне Карениной», - о том, что значит обмануть мужа и быть обманутой своей женой. И что из этого может последовать, если речь идет не о любовной интрижке, а о роковой страсти, ведущей к неизбежному концу.
И «Анна Каренина», как любовный роман, и «Война и мир», как эпический роман не могут целиком удовлетворить интеллектуального читателя. Но в них есть благодаря присутствию таких персонажей, как Константин Левин и Пьер Безухов, за которыми вплотную стоит сам автор, место и такому читателю. Впрочем, и образ автора в романах не оставляет такого рода читателя в одиночестве.
Однако вдумчивому читателю уютнее чувствуется в романе идей Федора Достоевского. В таком романе сами герои становятся идеями, которые заставляют задуматься самого автора. Не он думает за персонажа, а они в качестве идей мыслят автором.
Субъект полный и отчужденный, частичный. Я представлен в языке символическим образом как именная часть языка в виде некоторого именованного. Но я есть целиком не в языке. Тогда где? В реальности? Нет, там тоже я есть только часть общества или природы в качестве индивидуума (социального индивида, члена коллектива), то есть, партикулярии, или организма (натурального или телесного индивида). Пределом отчуждения человека от общества и природы является он, как сингулярия, генада, единица, точнее, единственный в значении неповторимый и незаменимый никем другим. Но для этого необходим другой в нем же, как его alter ego.
Самим собой человек, в данном случае я, может быть только в своем воображении. Но для этого человеку нужен идеальный образ Я как предел или центр мира воображения. С ним невозможно полностью слиться, будучи в этом мире. Надежда есть на то, что в ином мире это может осуществиться.
Смерть с щепоткой соли. Обыкновенно смерть понимают в качестве прекращения жизни. Это событие конца жизни. Нет, не умирание. Умирание - это жизнь, ведущая к смерти. Смерть же есть конец жизни. После смерти нет жизни. Человек умер. Это означает, что он уже не живой, но мёртвый, мертвец. Мёртвые не живут. Но живые умирают.
Но как же быть с иным миром, куда уходят мёртвые? Некоторые живые думают, что иной мир - это мир мертвых. В мире живых умирают. Но что происходит в мире мертвых? Там ничего не происходит. Происходит во времени, пусть даже это будет одно настоящее время, без прошлого и будущего, без смены состояний времени.
С другой стороны, чем является смена состояний времени? Последовательным вытеснением одного настоящего другим настоящим, следующим за ним и так без конца. Поэтому время не имеет ни начала, ни конца. Но начало и конец есть не у времени вообще, а у тех, кто находится в нем. Одно настоящее является у них началом, а другое настоящее его противоположностью - концом.
[justify] Как и время, так и сознание не имеет ни начала, ни
