Хранители рода русь

желала скорее убежать из этого проклятого места. Но было поздно. Невидимые цепи сковали ее. Девушка не могла даже пошевельнуться.
— Будет Андрей твоим, как ты хочешь. Пас коней у Нагаях1. А теперь сам твоим конем верным станет! Ха-ха-ха,— сухим едким смехом заставил еще больше дрожать Калину ведьмак, — Что сильнее черной силы? Крест христианский? Что крест супротив людского нутра? Оно гниет без силы рода. Я очищу себе путь к Свати. Я получу силу рода…Я буду властвовать над гнилыми душонками! Я! А ты мне поможешь!
Ведьмаковое «Я» сжимало душу Калины. Она увидела, как в руках старца загорелся свиток пергамента.
— Отнесешь эту золу на свежие могилы, — приказал старец, повернувшись к ней своим страшным лицом мертвеца.
Калина сделала все, что ей приказал колдун.
Ничего не предвещало беды в мирном сне, когда к Насте потянулась костлявая рука старца. Его острый подбородок и крючковатый нос сливались в одну линию. Эту линию перечеркивала тонкая щель губ с загнутыми вниз краями, что зашевелились словно черви, когда он заговорил:
 —Духи черной луны, сойдите на меня. Орда янычарская, жги корни рода своего! Жги! Жги! Жги! Да будет так! Вижу знак Вотана! Приказываю силам тьмы сковать цепи, чтобы связать Волка — духа отца твоего. Эта цепь из «шума шагов кошки, птичьей слюны, дыхания рыбы, корня скалы, волос из бороды женщины». Эту цепь никогда не разорвать волку! Она из того, чего не существует[sup]2[/sup]. 
Его рука тянулась к амулету на шее девушки. Находясь в руке колдуна, амулет засветился изумрудным светом и стал огненной сферой. Сфера поглотила старца и ему привиделся Иван в Диком поле с христианским крестом на груди. Иван коснулся креста. Сфера вспыхнула. Настя очнулась ото сна… и на полу землянки нашла свой амулет в горстке пепла.
Настя подняла амулет. На его гранях появились изумрудные переливы. Настя услышала голос Той, что зажигает звезды: «О, Творец, как ты мудр! Крест! Вот он дар людям для спасения от нечистого! Зло сжигает само себя  перед крестом! Крест — ключ к энергии Вечности для корней рода человеческого!»
После этой ночи, Настя снова приболела. Ей снова начало сниться ее прошлое.
Вот она пробирается лесом, где нет даже звериных троп. Ей кажется, что она не касается земли. Она маленькая девочкой идет за огоньками. Они ведут ее к людям. Огоньки превращаются в глаза волка. 
К ней тянется рука приемной матери. Она, взрослая девушка, хоронит приемную мать. Люди прогоняют ее, кричат вслед: «Ведьма». Она снова в лесу. Сквозь густые заросли пробиваются огоньки, указывают дорогу. Она видит старую лодку. 
Эй, да с попутным ветерком, тихо плывет лодочка. Шумят воды реки Волк. С самого дна, слышится тихая песня о свободе, о братской дружбе, о татарской серебреной стреле, пронзившей сердце казака, о поминальной свече, что дрожит в руке монаха. 
Сон прервался заклинанием снятия страха для сорванца Гришки.

1Нагаи — татарское поселение в степях Днепровского лимана, принадлежало Крымскому хану.
2Глейпнир — в германо-скандинавской мифологии, а именно в «Младшей Эдде», волшебная цепь, которой асы сковали волка-чудовище Фенрира. В некоторых переводах Глейпнир названа не цепью, а путами.

 
7 Соблазнила девка парня
 
Если кто-то думает, что женщин легко убедить против их воли, то он глубоко заблуждается. Отговорки Насти только усилили страстное желание узнать правду. Ульяна и Матрена все чаще вспоминали странный сон.
Сам случай свел их с Андреем, ставившим селки на зайца. Хоть в глаза посмотрят и то догадаются — было или не было. Но им не судилось утолить любопытство, зато увидели такое…
Улыбаясь, неторопливо подходила к Андрею Калина. Уверенная в себе, она игриво наматывала конец русой косы на запястье руки. Это не были руки обычной селянки, огрубевшие с детских лет. Любимица панской ласки, Калина не только сохранила нежность кожи, но и впитала привычку получать от жизни все до капли.
Женщины замерли. Их опытное чутье сразу подсказало — девка будет соблазнять парубка. Любопытство взяло верх и они присели за густым кустарником. 
Андрей, как всегда угрюмый, только краем глаза глянул на Калину. Но этого было достаточно, что бы зацепить парня и уже не отпускать. Даже крестьянская полотняная юбка не могла скрыть прекрасных линий девичьего тела… Матрена с Ульяной понимающе переглянулись: девка будет соблазнять! Тихо, по-кошачьи, девушка подошла к смущенному парню. Наивно заглянув в глаза, она дотронулась нежными пальчиками к лозе Андреевого силка и медленно провела по кусочку длинной лозы. А, когда заговорила, это было так по родному, так сладко.
—Ну, здравствуй, мой угрюмец! Не понимаешь? Гляди, милый, гляди…
Калина, сбросив одежды, входила в озеро. 
—Иди, иди ко мне, — услышали женщины и отвернулись, что бы не подсматривать за чужим счастьем.  


8 Реинкарнация любви



Неожиданно увиденная любовная сцена до глубины души задела Ульяну. Два десятка лет прошло с тех пор, как пропал Степан. Ее уже давно не радует солнце, все живое вокруг кажется нереальным и чужим. Она знала, что уйдет к нему сейчас и навечно. Тот сон! Нет, теперь она знает, где ее любимый. Сердцем чует. Увидев Настю, Ульяна подняла на нее молящие глаза и девушка прочитала в них боль уже мертвого человека. Это нужно было сделать сейчас.
Тонкая сфера окутала Ульяну и она очутилась в пещере. К ней спиной стоял человек похожий на тень, 20 лет прослуживший жрецом знака Свати за свою вину перед Волчьим камнем. Та, что зажигает звезды, стирая время, возвращала Ульяне молодость, превращая ее в полупрозрачную прекрасную нимфу. Жрец повернулся лицом к Ульяне. Накидка его плаща сползла и молодой Степан сквозь года посмотрел на любимую. Река отпускала Степана. Земля уже не держала Ульяну. Небо принимало новую пару…
 
9 Дикое поле [sup]1[/sup]
 
—Сколько терпеть эту срамоту будем? Зграя злодюг и разбойников сколотили то царство поганое! Опомнитесь, христианские сердца! Проникнитесь Духом, идите на турка, что с жиру бесится! То он воюет, то миру просит! По кусочкам от нас отрывает! Пусть панство дремлет, но все христианство пускай не верит в те пустые обещания и клятвы брехливые, которым конца нет! Как только поганец братается с нами – предает кровью и цепями. Дорогой же ценой мы платим за ту каплю покоя! А ты, Московия? Хоч твоя столица там, где небесная медведица, да багнистая мисцина, лютыми морозами дороги заснежило, ставай с нами до гурту! Нас святое дело ждет! Мы, что есть силы, ударим вместе. Пусть ворог уйдет в поганские земли и заберет свое право тиранское. Нас янычарами только страшит! Та ж янычары – то кровь наша бедная! Силу ему дает кровь христианская, чтобы злодеяния чинить! Ветер нам только запах гари несет! Соседи на помощь кличут! Братья вставайте на святую битву! Змею подколодную в море скиньте. Трубите, … бейте в колокола! Пусть врагу не спится! Пусть падет турецкая столица! Не пожалеем ради земли русской ни жизни, ни крови! 
Сердца гордых мужей Дикого поля клятвенно вторили атаману. Не успели побледнеть утренние зори, как весть разнеслась по самым отдаленным куреням. Помолились. Легко двинулись с места. По росе зазвенели стремена. 
Только день ясный начал выплывать из-за моря, как наши чаты тайком, по следам обнаружили басурманский кош и заказали всем обитателям его сон вечный так, что и лист не шелохнулся. 
Казацкое войско подошло вплотную к вражескому стану. Флажки басурман сигналили в такт грустным сурмам. Навстречу двигались их чаты. Казаки зорко следили за тем, что же задумал враг. Вдруг под звуки нового ритма из-за могил[sup]2[/sup] прорвались басурманы. Они молнией бросились в рукопашный бой. В густую траву покатилась смертельно раненная жизнь. Поле заполнил дикий крик. Эхо смешало языки разных народов. Слышались призывы к аллаху, проклятия врагам, предостережения братьям.
Казаки начали теснить орду басурман, открывших свой тыл. Летят тюрбаны вместе с головами, а те, кому удалось выжить, бросался в воду, где попало, не спрашивая брода.
Фортуна служила обеим сторонам одинаково – ровно отвешивая число смертей. 
Вдруг неожиданное «Алла» к самому небу криком разорвало просторы. Из-за могил явились свежие силы басурман. Руки устали резать. Полетели тучи стрел, смешивая со степной пылью людские души. Турок, получив перевес в силе, начал тиснуть на казацкие ряды. Смелых и сильных нашла на этом поле брани предательская судьба. Несчастным стал конец и горькой слава. Из последних сил держались казаки. Честь и доблесть стали на защиту земли родной. Небо прощупывало землю глазами ворона...
Настя почувствовала, как потеплел ее амулет. Она очутилась в его сфере и увидела своего Ивана. Скрестились клинки. Вдруг над головой Ивана занеслась рука смерти. Все произошло внезапно. Маленькая птаха, неизвестно откуда взявшаяся, черкнула крылом по лицу янычара, клинок разрезал пустоту. Ответный удар не заставил себя ждать. Кровь янычара, предавшего свой род, фонтаном брызнула из тела…
Туман ложился на политые кровью травы…Иван поднес к сердцу раненную птицу.

1—Данный отрывок написан по: Себастиан Кленович XYI век "Пожежа турецька, Заклик гасити iворожба проти падiняя моцi турецькой, аноним "Epicedion" Микола Гусовский, «Победа над турками под Теребовлей» июня 1524 (изд "Молодь" 1988, Марсове поле)
2— В древности после боев с многочисленными жертвами убитых не закапывали, а стягивали на кучи. Таким образом, со временем образовывались могильники. Покрытые пылью, они зарастали травой и становились пагорбами, но назывались по памяти могилами.