Этой реке дано было имя – Волк.
С горечью смотрела Ульяна на воды реки. При дедах-прадедах было все здесь по-другому. Теперь пришли воеводы[sup]1[/sup]… Как Степана не стало, так все и перевернулось в ее жизни. Теперь знахарством и держится на этом свете. Детей у нее не было. Поэтому, как родное дитя, приняла Настю.
1— В Средние века Подолье было частью Древнерусского государства и Галицко-Волынского княжества. В Галицко-Волынской летописи эта территория известна с XII века под названием «Низовья». В XIII веке было разорено монголами и более столетия находилось под властью ханов Золотой Орды. Примерно с 1363 года, после битвы при Синих Водах Подолье, находилось в составе Великого княжества Литовского, в 1430 на Подолье вторглись поляки и Летичевский уезд вместе с Каменец-Подольским и Червоноградским перешел Польше. С 1569 года западное и восточное Подолье — в составе Речи Посполитой.
6. Коварство папоротника
С тех пор, как Иван впервые увидел Настю, прошла всего одна ночь. Но казалось, что позади целая вечность. Вот она рядом – любовь! И в то же время – любовь эта бесконечно далеко.
Иван не из робкого десятка. Но простоял, как вкопанный, в десяти шагах от любимой, не сумев подойти и на пол шага ближе. Цвет папоротника блекнул и совсем увял с рассветом цветок. Он потерял свою силу. Он уже не имел власти над гордой красавицей. Но впился всеми магическими силами в сердце самого Ивана. Парню казалось, что в его груди горит жар сильнее любого жара в его кузне. Он не знал, что с ним творится. Он не в силах был постичь самого себя, привести в порядок свои мысли и управлять своим телом. Будто цепи сковали все тело и маленький шаг стал тяжелее горы. Это была пытка. Пытка любовью.
Цветок, вырванный у нечистых, начинал свою игру. Невидимые тени коварства прятались в его увядающих листьях. Они наводили блуд и Ивану казалось, что ему не знакомо место, где он находился. Затем застилали глаза туманом и он вообще не видел, стоящую неподалеку Настю. Затем возводили миражи, проявляя любимый Иваном образ в нескольких местах. Да еще посмеивались ее голосом: «Иван, я тут… тут, и тут». Но истинной причиной блудливости цветка был амулет на груди Насти. Знал бы Иван на что он замахнулся... Амулет Насти подыгрывал папоротнику и был на его стороне. Ведь интересы тайных сил сошлись на этот раз.
Этот амулет был даром от Той, что зажигает звезды. А она не умела жалеть. Там, где все существует по закону, – чувства лишние, а тем более, земные. Да и стать парой Хранительницы корней рода, какой являлась Настя, дано не каждому. Если любовь настоящая, то огонь лишь закалит ее. Но и этого было мало. Чувства должны подтвердиться делом. По делам проверяется верность! Иван должен был стать достойным избранной для великой миссии. Только тогда она, Та, что зажигает звезды, сама откроет сердце Насти и благословит их союз! Всего этого Иван не ведал. Да откуда ему простому кузнецу знать хитросплетения высших сил?
Когда же силы эти вдоволь наблудили, то отпустили душу парня. Иван мало-помалу стал приходить в себя и решил поговорить с теткой Ульяной. Та, как раз, вела козу домой после выпаса. «Так мол и так, подсоби, тетка Уляна, чи дай напою такого, шоб забыть ее». С теплом материнским ответила ему Ульяна, слово в слово повторив слова Насти: «Уходить тебе надо к вольным казакам у Поле Дикое. А там, глядь, и сподобает тебя твоя зазноба! Верь сыну, от доли не уйти!», добавила от себя.
Лето 1482 года ударило в первый набат.[sup]1[/sup]
1-Лето 1482 года ударило в первый набат — 1482 год сожжения Летичева янычарами.
Часть 2 Янычары
1. Посты степного барокко
1. Посты степного барокко
Ясная ночь, как опытный рыболов, тянула звездными сетями из-под вод Днепра рожок Луны и подслушивала байки обитателей Дикого поля.
Только стихла трель соловушки. Постовые казаки трапезничали саламахой[sup]1[/sup], ухой да водными орехами. Среди них был и Иван. Полюбили его братчики за смелость, за ловкость, да за голос бархатный. Иван, растроганный его трелью, тихо пропел…
«Пив я воду, пив холодну…та й не забуваю. Поки жив буду..не забуду, кого я кохаю….»[sup]2 [/sup]
— Хорошая песня, душевная…Не то, шо у басурманина — блеет, как баран, на постриге. Брыдкый шальвира. А эту песню, про воду холодную, любил батько-атаман. Ох, помню как вороги шли, их тьма, а нас было семь братчиков… он поставил всех нас по колу средь степи, басурманы йдуть мимо и не видят нас… ото был человяга. Тайны знав. Любу душу людську бачив наскризь. Теперь таких нема, — с грустью молвил побратим Ивана Данило. И шепотом добавил: «колдовать умел, поговаривали – мог и вовком обернуться».
— Расскажи, Данило, про атамана ще, — попросил Иван.
— Ну то слухай… Пидступають до нас вороги. Выйшов наш атаман на герць[sup]3[/sup]… У него стриляють[sup]4[/sup]…а тот снял керею… вытрусил все пули… и смеется над ними. После мы рванули в бой… рубаем бисовых детей. А те супротив нас шо солома… А теперыча шо? Душать нас те басурманы. З кожного двора червонного золота им дай, а десятину от дрибных диток в янычарство! А хто з тых диточок не потурчиться, той до смэрти невильник.
Данило тяжело перевел дух и продолжил:
— Была у атамана жинка с дочкой малой. Жинку басурманы замучилы, а дочка пропала. Ох и лютым стал атаман. Голыми руками на куски ворога рвав. Дух на нем держался. Он и помереть не мог, пока не передал силу свою, шоб корни наши казацкие сохранялись, шоб земля наша нас оберегала, шобы род не прерывался. Умирая завещание оставил — птахам небесным душу открывать. Вот гляди, Иван, вот мы тут гутарим, а соловейко нас слухае – он на той вербе. Думаешь, это просто так? Нет, брат, он оберег наш, он мысли наши по свету разносит. Он знает тайну силы нашей. От скажи ему, что на душе у тебя и он услышит да подсобит.
— Да, чудно так — сколько гутарим, а он сидит и слухае … Ну, что ж, брат-соловей, понесешь моей Настеньке привет сердечный?
Птичка технула в ответ, а у казака сердце замлело.
Резкий порыв ветра бросал к ногам боевых побратимов пенистую волну.
1—Саламаха — казацкая еда из фасоли, чеснока, соли и хлеба.
2—старинная народная казацкая песня «Пыв я воду, Пыв холодну..»
3 — запевочка или герць — это ритуальный вызов казаков врагу перед боем, отличительная особенность казаков, аналогов нет.
4— «Быть грому великому, идти дождю СТРЕЛАМИ…Вслед ему завопила… помчалась по Русской земле, сея горе людям из ОГНЕННОГО РОГА…»(Слово о полку Игореве) — эта цитата указывает на существование огнестрельного оружия, начиная с XII века. Османские хроники заявляли, что у них огнестрельное оружие (рушницы-тюрфенг) появилось уже с 1421 года
2. По Кучманскому шляху[sup]1[/sup] идет Орда
Скудное окошко, запнутое воловьим пузырем, всю ночь вздрагивало от резких порывов ветра. Плаксиво блеяла за перегородкой землянки кормилица коза. В избе пахло травами, рассованных теткой Ульяной везде под самый потолок. Светало. Ночная дремота покорно прижимась к земляному полу. Насте не спалось…
Узкая тропинка вывела ее к речке. Родовой амулет потеплел на ее груди. Когда Настя ощутила себя внутри его, то увидела древний символ рода, почувствовала его зов. Она услышала, как стонет родная земля под ногами янычар. Это они презирают свою и чужую смерть, это они забыли род свой, нашив на тюрбан челенк — знак тройной смерти... Она видит знак полумесяца и звезды на шпилях мечети чужого города, бритую голову, склонившуюся в молитве. Она уже знает, что это родной брат Ивана... Ее Ивана… Брат – янычар...
За спиной послышались шаги. Это тетка Ульяна возвращалась с охапкой трав.
—Не спится, донечка! — обняв Настю за плечи, спросила Ульяна.
—Не до сна, титонько. Ворог, мов шуляк, над белым светом шнырыть.
—Доля наша бедная! Нет уже Волчьего камня. Сколько годов прошло, как его залило водой. А раньше то: чуть беда какая — люди к камню, да в подземелье хоронились. От бы нам силу! Да где ее взять то?
— Растеряли веру. Сила и выпорхнула из рук. Сегодня всех собирать надо и в леса пробираться. Паны еще с ночи сбежали.
—Ага и холопов побросали и добро! Тысячами у рабство люду нашего полонят ти басурманы. Обороны и на от такой шматочек нема! — в сердцах, показав на краешек пальца, сказала Ульяна.
—Так, тетенька! Для басурманов, мы шо зайцы! А как только встретят отпор, то ни стариков, ни деток малых не жалуют — в злобе срезают живую плоть, как траву!
—Бачишь, доню, враг земли русской все клятее. Были князья, потом воеводы душу на шматки рвали, а теперь хан крымский потурченый[sup]1[/sup] над головой нашей нагайку занес и шо лис рыщет с янычарами.
—Хотят бусурманы, шоб корень наш высох.
—Так, так Настенька! Не слухали дедов, когда те заклинали нас — русьтесь! Бо одна у нас мать — Русь наша. А шляхта, то те же басурманы, — веру православную нашу гнобят с ксензами да жидами. О, чуеш, сороки про гости звищают. Поспишать треба! А псам пожитки оставим. Нехай прахом пидуть!
1– кучманский шлях историческое название пути набегов орд на Русь
2 – Крымский хан принял подданство Османской империи после поражения в битве с при Молодях при Иване Грозном.
3. Шайтан
Летичев замер перед нашествием Орды. Страшная сила ползла за живым товаром, за рабами. Хватала всех от мала до велика и везла на невольничьи рынки. Под вражьей ногой вытаптывались и умирали хлебосольные поля и все живое, а древние дубы беспомощно опускали свои кроны.
Старый дуб Летичева уже потерялся из вида. Бабы и дети бежали от беды в леса. Матрена, шедшая впереди бегущих от беды со своей ватагой ребятни, вдруг остановилась и начала кричать и звать старшенького Гришку.
Женщины, как могли, успокаивали мать. Но надо было торопиться, каждая минута дорога.
—Вот гаденыш, остался-таки в крепости с мужиками. Воевать схотел! — побивалась мать.
—Идите тетка Матрена! Я вернусь за Вашим сыном. Смотрите за детьми младшими…,– сказала Настя.
—Да шо ж ты, девонька, и сама сгинешь и малого не вернешь. Крепость наглухо от врага закрыли… От беда!
Ульяна строго посмотрела на Настю. Что еще девка вздумала? Но убеждать было некогда, надо торопить беженцев. Никто и не заметил, когда исчезла девушка. Но в суматохе было не до этого.
Луна закрыла Солнце. На Землю опустился мрак затмения. Гришка съежился от внезапной тьмы. Затем он услышал нарастающий гул и увидел, как всадники серой массой, стирая под собой все живое, двигались на него. Еще мгновение и грозный воин, подхватив мальчишку одной рукой, бросил его к себе в седло.
Вдруг конь
