1ч. Подолье под Польшей
Благословенной силой наставленье
Свечой негаснущей горит во тьме.
И связь времен дарует ощущенье,
Что не один ты бродишь по Земле…
Благословенной силой наставленье
Свечой негаснущей горит во тьме.
И связь времен дарует ощущенье,
Что не один ты бродишь по Земле…
1. Святой вечер. Свати [sup]1[/sup]
Семейка теней наслаждалась игрой в абсолютную власть. Искусница, тень матери, колдовала у печи. За спиной отца, растиравшего в ступке мак, возвышалась Важная. А Вертлявая, дочкина, притихла у окошка и читала судьбу своей девчушки по узорам мерзлого оконного стекла. В процарапанной дочкиным пальчиком щелочке показалась соседская хата. Словно баба, хата укуталась снежным платком и, будто мужик, покуривала ровным столбом дыма, поджидая первую зарю Святого вечера.
Затем в щелочке скользнули незнакомые силуэты. Раздался стук в дверь. Вертлявая засеменила ножками и удивленно вытянулась у порога. Вид трех, запорошенных снегом, старцев, показался ей очень загадочным. Гостей пустили в хату. Тени торжествовали — их полку прибыло. А Вертлявая притихла. Она внимала каждому слову странников. Этим вечером ее ждало сказание о старине далекой-предалекой:
Вертлявая перенеслась в XV век, на Подолье. Она увидела пещеры на скалистых берегах реки Бог[sup]2[/sup]– последнее прибежище язычников, познала Бакоту[sup]3[/sup]– разбитую мечту подолян о свободе от литовских князей, польских воевод и горевала о тех, чьи доли истоптали орды янычар…
Итак, в маленьком подольском городке Летичев жил слепой дед. Поговаривали, что у него не было души, ибо серым и безжизненным лицом он походил на мертвеца. Его называли то колдуном, то ведьмаком, то даже самим чертом. Старческие странности не давали покоя ребятне. А местный сорванец Гришка устроил настоящую охоту за старцем. Однажды слежка привела храбреца к реке Волк.
Вечерело. Парнишка спрятался в кустарнике, что густо порос у самой воды. Старик что-то бормотал. Вдруг трижды прокричал филин и бледную Луну окутало холодное сияние и она приняла четкую форму жуткого глаза. Затем мальчик услышал, как старик прохрипел: «Свати, обратись вспять! Отдай силу рода руського! Вижу Знак Вотана!» [sup]4[/sup]. Еще мгновение и от старческого тощего силуэта потянулись отвратительные тонкие тени, образовывая крест с загнутыми концами. Крестообразная тень начала медленно вращаться направо. В этот миг из-под вод реки Волк пробилось изумрудное свечение.
Внезапная молния разорвала небо. Ее огненная плеть впилась, словно змеиное жало, в речное свечение и Гришаня ясно увидел, что оно кровоточило. Загрохотало: «Сватиии»…
— Мати Божия Пречистая! Зглянься на мя ґришного. Вид биса избави мя! Мати Божия Пречистая! — взмолился, теряя от страха сознание, Гришка. Всесильные слова молитвы помешали колдовскому обряду. Старик затрясся от злости и растворился в вихре своей крестообразной тени…
Прохладные брызги привели охотника за приключениями в чувства. Еле приподняв тяжелую голову, Гришанька растерянно уставился в новое видение — это был нос лодки. Поднималось утреннее солнце... Ночь растаяла, словно ее и не было.
— Утро доброе, казаченьку?[sup]5[/sup] — донесся приветливый девичий голос.
Малец вновь взмолился: «Мати Пречистая!...Мати Божия...».
Улыбка незнакомки немного успокоила паренька и вскорости Настя уже знала все, что стряслось с ним этой ночью. История ошеломила!
Вот оно — место из вещих снов, что тревожили ее душу! Это здесь много лет назад серебряная стрела убила волка и... унесла жизнь ее отца...
Настя вспомнила один такой сон: «Свеча дрожала в руке монаха, склонившегося над умирающим ее отцом... волхвом, хранителем родового знака Свати и... оборотнем[sup]6[/sup]» Ей часто снились и Небо, и Звезды, чертившие знак рода Свати, и звучал властный голос Той, что зажигает звезды. В снах Настя видела прошлое своей семьи, познавала древние заклинания, принимала крест отца.
Вот и сейчас, подняв руки к солнцу, она произвела языческий обряд «снятия страха» для этого сорванца:
— На востоке есть Окиян-море, на том Окияне лежит колода дубовая, да на той колоде, сидит Страх-Рах. Я тому Страху-Раху не покорюсь. Отдай, Страх-Рах, семьдесят семь ветров, семьдесят сем вихоров: ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, шо сушили, крушили темные леса, зеленые травы, быстрые реки. Шоб не сушился, не крушился, чадо божее — Гришаня. Ныне и присно, и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди! [sup]7[/sup]
1 — Свати — знак вечного движения, в данной повести рассматривается, как корень рода человеческого. Свати — древняя левосторонняя символика. Символ, в виде креста с концами, загнутыми влево, был любимым знаком последней русской императрицы Александры Федоровны. Фашистская свастика правосторонняя.
2 — Бог – старинное название реки Южный Буг
3— Бакота название местности на Подолье, где прятались язычники
4—«Вижу Знак Вотана!»–фрагмент стихов Гитлера с описанием сна, придавшему решимость начать Вторую мировую войну.
«Внезапно, в горькой ночи
Вижу Знак Вотана, окруженный немым сиянием,
Выковывая связь с таинственными силами.
Луна, в своем магическом колдовстве, чертит руны.
Все, что в течение дня было полным грязи,
Стало ничтожным пред магической формулой.
Так поддельное отделилось от подлинного.
А я нахожусь перед Связкой Мечей»
5 — Слово «казак» впервые упоминается в значении «стража» в письменном памятнике — многоязычном переводном словаре куманского (старокыпчакского) языка начала XIV века (1303 г.), единственный список которого хранится в библиотеке собора Святого Марка в Венеции, «Codex Cumanicus».
6 — По легендам Волхвы могли превращаться в волков.
7— Популярное древнее заклинание (из интернета)
2. Казачки
Речка Волк радовалась бабьему нашествию. Корзины, полные всякого-разного полотна, словно грибы, облепили ее берег. В траве притаились плоски. Насмехаясь над женской маетой и подмигивая любопытному лягушонку, они терпеливо ждали своего часа, чтобы хорошенько отдубасить все то полотно.
Бабы – народ добрый. А если и гневят Бога, то только своим языком! Первой на язычок двух местных молодух попалась Мотря – мать Гришки. Они не злорадствовали, а по-бабьи завидовали многодетной соседке: и что «мужик ее с Дикого поля вернулся и плеткой по спине женушку стеганул»[sup]7[/sup]. Захватили языком и старшенького Мотри – вездесущего Гришаню, что колдуна подстерег.
Затем обсудили и самого колдуна и род его проклятый. Не забыли Ульяну-травницу и Настю. И порешили, что девка ведьма, потому что носит на груди «камень чудный». Сговорились «в правую среду окатить ее водой»…[sup] 2[/sup] Но передумали и заступились за девушку. Мол, сирота она с малолетства. Погоревали о том, что после смерти приемной матери Насти девки из зависти оговаривать стали ее. За красу ведьмой прозвали. Житья ей не давали. Вот так и прибилась Настя к ним в Летичев, а травница Ульяна ее приютила.
— Обе бидовые, — заохала одна, — Помнишь Степана Уляны! Згинув. Двадцать годов минуло, а она все одна. И паны, и мужики сватались. Одна…
И понеслось:
— А ше, как Степан згинув, то из-под Вовчего камня река наша Вовк разлилась и пан утоп в ней. Шоб тем панам, та з ксензами пусто було! Бо без ксенза руки не умоешь! Шоб полотно прать, к ксензу на сповидь иди…[sup]3[/sup]
—Ша, голубонька, горе нам, если почуе хто.
— Свят, свят, мовчу! Сами гришни — родную веру православную на свитку поминялы у ляхив. Обляшилысь.[sup]4[/sup]
— Так, так, кумонько! Обляшились православни. Спаси, Господи…
Разговор женщин перешел на шепот. Лишь пыл глаз-буравчиков да вздрагивающие, словно поплавки на рыбалке, носы выдавали бурные пересуды.
У реки щебетали, девчата, что быстрее всех управились со своей работой. Вокруг все жило счастливой жизнью, как будто не было никогда над ними ни пана, ни князя, ни набегов диких орд.
1- по возвращению с Дикого поля было принято меж казаками ударить жену плеткой, дабы показать хозяина в доме.
2-права середа ( Преполовение Господне) религиозный праздник , после которого можно было купаться в водоемах, обливали ведьму, чтоб не было засухи.
3-сповидь (исповедь (рус.) в католическом обряде в средневековье применялась исключительно во всех делах.
4-свитку на веру поменяли — тем, кто перекрещивался в католическую веру из православной, дарили рубаху.
Ночь в доме Ульяны
2-права середа ( Преполовение Господне) религиозный праздник , после которого можно было купаться в водоемах, обливали ведьму, чтоб не было засухи.
3-сповидь (исповедь (рус.) в католическом обряде в средневековье применялась исключительно во всех делах.
4-свитку на веру поменяли — тем, кто перекрещивался в католическую веру из православной, дарили рубаху.
Ночь в доме Ульяны
После встречи с Гришкой Настя приболела и сны ее стали тревожнее и загадочней. На этот раз в ее сон пришла зеленая старуха с горящей свечой.
— Слаба ты, девонька,— бормотали беззубые уста зеленой,— а крест тяжкий на тебе…
Старуха зажгла свечу и тусклый свет задрожал по стенам избы.
— Болит душа моя, бабусю!
— Знаю, знаю, голубка! Это душа от оков света видимого плачет. Одиноко ей! Невидимый свет ее манит. В огне этой свечи (в глазах старухи отразился блик зажженной свечи) — огонь Той, что зажигает звезды! Ты теперь избранная. Теперь корень рода в сердце твоем! Душа твоя наполнится силой корней рода...
Бормоча себе под нос, она поднесла свечу к Насте. Свет от нее (вначале огромный – в рост человека) превратился в точку и растворился в Настином амулете, который местные бабы называли «чудным камнем». Свеча погасла.
— Пей, пей взвар, набирайся силы, доченька. Хвала Богу полегчало тебе! Долго жар тебя мучил. Хвала Богу полегчало.
Настя открыла глаза. Перед ней вместо зеленой старухи стояла тетка Ульяна с кружкой взвара. Она улыбнулась девушке. Сквозь приоткрытую дверь слышалось пение соловушки.
— К тебе твоя птаха снова прилетела, — молвила Ульяна, переступив порог хаты.
Настя вышла послушать пение птицы. Затем протянула ей руку. Та, вспорхнув, села на ладонь. Глаза птицы посмотрели на Настю глазами отца... В голове затуманилось и ей привиделось священное место хранения знака Свати – символа вечной энергии рода руського:
«Волк подошел к Волчьему камню и растворился в нем. Одинокая лучина осветила подземный ход. Тень идущего человека принимала причудливые формы, сползая по стенам каменного мешка. Да и
