В ответ я достала из сумочки паспорт и молча раскрыла его на страничке с фотографией. На лице мужчины отразилось не то разочарование, не то облегчение.
- Максим, ты пока тут полазай, - он указал на лесенки на детской площадке. – Нам с мамой поговорить надо.
- Но папа, я тоже хочу с мамой поговорить.
- Давай, давай. Потом поговорите.
Максим разочарованно надул губки, но послушался отца. Когда он уже был возле лесенки, я решила, что самое время для серьёзного разговора.
- Итак, Вы уже, наверное, поняли, что я не Олеся. Я, конечно, всё понимаю, жена свалила, одному с ребёнком тяжело, но Вы как-то следите за ним. Ещё бы чуть-чуть, и Вашего сына увёл бы педофил. Хорошо, он принял меня за маму и побежал ко мне.
- Педофил? Боже! – с ужасом произнёс отец Максима. – Вот я дурак! Говорил же Максу: далеко не уходи! А тут по работе позвонили – отвлёкся. Олесю он всегда слушался, а меня… Так Вы, получается, спасли моего сына! Спасибо Вам огромное!
- Да не за что! Я, если честно, здесь вообще случайно. И думаю уезжать в Москву. Вы тогда как-то объясните Максиму… ну, что я не его мама. Я тогда пошла, счастливо!
Я хотела было идти дальше, но мужчина слегка коснулся моей руки:
- Александра.
- Что такое?
- Прошу Вас, не уезжайте сейчас! Если можно, побудьте у нас хотя бы недельку. Пожалуйста! Понимаете, Олеся уже никогда не вернётся. Она уже год как умерла. А я не смог сказать об этом сыну – сказал, что мама уехала в Могилёв.
- Недельку? Но…
Через неделю как раз должен был закончиться мой отпуск. Не то, чтобы у меня на это время были грандиозные планы, однако провести остаток заслуженного отдыха в чужом городе, с чужими людьми я как-то тоже не рассчитывала. Мальчика, конечно, жалко, что без мамы остался, но всё-таки…
Я уже открыла было рот, чтобы объяснить вдовцу, что как-то не готова вот так взять и занять место его покойной супруги и матери его сына, как вдруг резкий звонок смартфона разорвал тишину ожидания. На экране высветилось «Антон». Я машинально нажала принять вызов.
- Сашка, блин, ты где гуляешь? – услышала я пьяный недовольный голос. – Когда пожрать приготовишь?
- Понимаешь, Антон, тут такое дело. В общем, я сейчас в Каменске-Уральском.
- Где, где?
- Это рядом с Ебургом. Ну, так получилось.
- Не понял! Ты чё, прикалываешься? Ты когда вернёшься?
- Никогда.
- Что?
- Никогда не вернусь. В общем, хотела сказать, что я от тебя ухожу. Прощай!
После этого я нажала на кнопку, давая понять, что разговор окончен.
- Муж? – осведомился Максимкин отец
- Уже бывший, - ответила я. – Мы расстались.
И тут же пожалела: зачем я отчитываюсь перед незнакомым человеком? Какое ему дело до моей личной жизни? А впрочем, какая у меня сейчас личная жизнь? Одно разочарование.
- Хорошо, я согласна. Только через неделю я уеду.
- Спасибо Вам! Простите меня, что прошу об этом! Просто Максим думает, что Вы его мама, а он очень по ней скучал.
- Ну, раз мы неделю будем жить вместе, давайте для начала хотя бы познакомимся. Да, и давайте договоримся – никаких сексуальных домогательств.
Георгий – так звали Олесиного вдовца – клятвенно обещал, что не будет ко мне приставать, что как муж и жена мы будем только днём и только при ребёнке.
- У нас по воскресеньям традиция – после завтрака гуляем, ходим по магазинам, а ещё заходим в кафешку, пьём коктейль или едим пирожные. Когда Олеся была жива, ходили с ней, а сейчас – мы с Максимом. Давайте, может, зайдём?
- Я согласна. Тем более что проголодалась вообще-то. Ну, так что любила Ваша жена?
- Олеся была всеядной. Единственное, она не выносила арахис – у неё была аллергия. А в кафе обычно заказывала молочный коктейль с клубникой. Это был её любимый… Максим, пошли кушать пирожные!
Мальчик тут же помчался вприпрыжку. Всю дорогу, пока мы шли, он буквально не отпускал меня. И когда мы пришли к началу оживлённой трассы, где возвышалось здание торгового центра, я уже знала и о том, что у Мурки недавно родилось пять котят – один чёрный, трое рыжих и один пёстренький, и о том, что папа подарил на день рождения настоящий почтовый вертолёт, и о том, что он меня нарисовал и дома обязательно покажет. Я не знала, что сказала бы на это его настоящая мама, поэтому просто слушала мальчика с интересом, иногда вставляя вопросы и восхищённые реплики. И надеялась, что Максим сейчас так воодушевлён, что не заметит неладного.
В кафе я заказала яичницу и, чтобы выглядело убедительнее – молочный коктейль с клубникой.
После мы ещё немного погуляли втроём, прежде чем Георгий привёл меня «домой», а точнее, в свою квартиру. Не сказать, чтобы она напоминала холостяцкую берлогу с толстым слоем грязи везде, где только можно - нет, хозяином Георгий оказался довольно-таки аккуратным. Однако всё равно чувствовалась нехватка женской руки.
В гостиной, на верхней полке стенки, на самом видном месте, стояла свадебная фотография: Георгий – счастливый жених в костюме, при галстуке, и невеста в белом платье, с фатой. Лишь только я её увидела, сразу поняла, почему и Георгий, и его сын с ходу приняли меня за жену и мать. Она не просто была похожа на меня – это была моя точная копия. Словно моя однояйцовая близняшка… Словно близняшка…
Да, у меня была сестричка. Мы родились с разницей в пять минут. Но лишь одна я родилась живой. Врач говорила, другая была задушена пуповиной, спасти оказалось невозможно. Отец в то время был в командировке, скорую вызвала бабушка, его мать. Врача она хвалила как ценного специалиста. Ещё бы! Ведь это была её подруга со школы – за одной партой сидели. И ради своей давней подруги она бы в лепёшку расшиблась. Мама, конечно, плакала, просила показать ей умершего ребёнка, но бабушка убедила её, что лучше этого не делать. Боялась, что материнское сердце не вынесет такого зрелища. Уж насколько не любила она мою маму, однако в тот страшный момент всячески её поддерживала. Потом, правда, вернулась её прежняя холодность. Да и ко мне, своей внучке, она, к слову сказать, относилась без особой теплоты. А после смерти родителей и вовсе перестала со мной общаться.
Да, именно так наверняка выглядела бы моя сестричка, если бы дожила до такого возраста. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что эта Олеся, возможно, и есть моя сестра, только сводная. Папа ведь был в командировке на Урале – правда, в Оренбурге. Вдруг погулял на стороне? Однако эту мысль я тут же отмела. Нет, он очень любил маму и никогда не причинил бы ей боль. Скорей всего, просто случайное совпадение.
Не успела я как следует рассмотреть квартиру, как Максим буквально атаковал меня. Сначала он показывал мне свои рисунки. На одном, взявшись за руки, стояли мама, папа и он сам. На другом – мама в синем платье и в короне, как настоящая королева. Были картинки, где мама едет на поезде, прямо на крыше, домой или где летит на самолёте - снова на крыше, - а внизу стоят, встречая её, он и папа. Понятно, почему Георгий так и не смог сказать сыну, что мама не вернётся. Никогда не вернётся.
- Какой ты у меня умница!
С этими словами я обняла Максима. Так, наверное, сделала бы его мать, если бы каким-то чудом вернулась и увидела, как он по ней скучал и ждал. К тому же мне не хотелось, чтобы мальчик видел мои слёзы, так некстати навернувшиеся на глаза. Я-то знала страшную тайну, которой не знал Максим.
- Тебе нравится?
- Да, очень!
Потом я смотрела, как Максим ловко управляется с почтовым вертолётом. И не забывала при этом хвалить мальчика.
- Мам, а ты покажешь мне Могилёв? – спросил он после того, как наигрался с вертолётом. – Там красиво?
Вопрос поставил меня в тупик. В этом городе мне бывать никогда не приходилось. Однако вспомнив, что прошлым летом была в Смоленске, ответила:
- Нет, Могилёв не очень. Смоленск красивее. Хочешь, покажу?
- Хочу!
Я стала листать фотографии на смартфоне. Однако памятуя о том, что была там не одна – вместе с Антоном, старалась показывать их ребёнку аккуратнее, пропуская те, на которых мы стояли рядышком. И всё же, как я ни старалась, предосторожность меня не спасла.
- Мам, а что это за дядя?
Выдать Антона за случайного встречного я не могла – на фотографии мы стояли, обнявшись, со счастливыми улыбками на лицах.
- Там снимали кино, - стала я объяснять мальчику. – И на роль короля и королевы эльфов нужны были актёры. Меня хотели на роль королевы, а этого дядю – на роль короля. Но чтобы узнать, подходим мы для этого или нет, нужно было проверить, как мы смотримся вместе.
- Совсем не смотритесь! – скривился Максим. – С папой лучше!
- Потому нас и не взяли.
- А вот с папой бы взяли! Потому что папа – настоящий король!
- Наверное, - улыбнулась я в ответ.
«Надо же так – оказывается, мы с Антоном даже и не смотримся вместе! - подумалось мне. – Вот уж устами младенца…».
Хотя я понимала, что ребёнку, привыкшему видеть маму рядом с папой, вполне могло быть попросту непривычно, что мама с другим дядей. Тут уж любой бы смотрелся плохо. Но глядя на давнишнюю фотографию, я и сама вдруг стала замечать, что мы с Антоном и вправду не выглядим прекрасной парой. Хотя тогда ещё я была уверена, что Антон – лучший мужчина на свете, и именно с ним я хочу прожить всю жизнь. Но что-то было в этой фотографии такое, что говорило: нет, эти двое вместе случайно, у них нет будущего, они расстанутся и, может быть, даже очень скоро. Или может, это у меня уже глаз замылен?
Однако приближалось время обеда. А поскольку я в этом доме была в роли хозяйки, значит, надо было что-то сварганить.
Сказав Максиму, что иду на кухню готовить обед, я вышла из комнаты и тихонько окликнула хозяина, который как раз возился с дрелью, чтобы прикрутить навесной шкаф:
- Георгий.
- Да?
- Скажите, что мне приготовить на обед? Ну, что обычно готовила Олеся?
- Ну, когда как?
- Рыбный суп она могла приготовить?
- Да, готовила. Кстати, она называла меня Гошей, если что.
- Поняла. Я тогда готовлю уху и котлеты?
- Идёт. Только котлеты ещё вчерашние остались. Можно их разогреть.
[justify]Когда я достала из
