По прозвищу "Зверь"

этого ты должен раскаяться в своих грехах, причем не словесно, а всей душой, которая должна пройти долгий путь к пониманию необходимости этого. Поживи пока в гостевом доме при Храме, усердно молись, а когда я увижу, что ты готов – пройдешь обряд крещения. В нашем Храме хранятся мощи Святого преподобного Серафима, основателя этого храма и монастыря. После обряда крещения, когда душа твоя будет готова, прикоснись к раке с мощами, попроси прощения и, если ты действительно раскаялся, то будешь прощен.

- А разве можно молиться в церкви и слушать богослужение не крещеному человеку, - спросил Петр.
- Можно и нужно. Только тебе не следует присутствовать на основной части божественной литургии, после возгласа “оглашенные, изыдите”.  Оглашенные - это готовящиеся к крещению, то есть ты. Желательно выходить из храма, услышав этот возглас. На любом другом богослужении ты можешь присутствовать неограниченно, молиться, осенять себя крестным знамением. Я не вижу греха и в том, чтобы свечку поставить самому некрещеному. Только важно, чтобы это было не просто присутствие на службе, а первые шаги навыка молитвы, которые стали бы частью твоей подготовки к крещению.

И Петр остался жить при монастыре в гостевом доме, где ему выделили небольшую комнатку. Первые дни он подолгу оставался в ней, читал Библию, думал, переосмысливая свою жизнь, лишь ненадолго покидая её для участия в богослужении. Отец Владимир, а так звали встретившего его старца, рассказывал ему о смысле Крещения, о том, что для достойного принятия Крещения нужны вера и полное покаяние, отказ от прежней своекорыстной жизни, с осознанием связанности ее с действием злых духов и отречения от них.

Но потом Петр заметил, что в монастыре нет людей, праздно проводящих свое время. Люди либо работали, либо молились и попросил отца Владимира дать ему какую-нибудь работу. Поскольку ничего полезного за свою жизнь Петр так и не научился делать, то ему поручалась самая простая работа – чистить дорожки от падающей осенней листвы, помогать в мелких работах по ремонту помещений монастыря. А вечерами читал библию и учил необходимые при крещении молитвы: «Отче наш», «Символ веры», «Богородице Дево», а также чинопоследование Таинства, чтобы понимать смысл происходящего. Наконец отец Владимир, после очередной беседы с Петром, решил, что тот готов к Крещению.

- Сын мой, сказал он ему, три дня соблюдай пост и готовься к Таинству, которое пройдет в четверг.
Но ничего из того, что планировалось, не произошло. Ранним утром в среду, когда еще не взошло солнце, Петра разбудил набат, а, едва открыв глаза, он в узком оконце своей комнаты увидел яркие отсветы пожара. Петр выскочил на площадь перед Храмом и в ужасе остановился – тот пылал, пылал так, как будто он был не каменный, а целиком из дерева.

Пламя вырывалось сквозь лопнувшие от жары окна и распахнутые настежь двери. На самом деле дерева там хватало, полы, все несущие балки купола, да и сам купол были деревянными. Проведенное впоследствии расследование выяснило, что ночью в Храм забрались охотники за иконами (в девяностые таких банд хватало). Они украли несколько старинных ценных икон и, чтобы скрыть преступление, облили стены и пол Храма бензином и подожгли. Этим и объяснялось почти мгновенное распространение огня. Перед Храмом толпился народ, монахи и священники, которые стоя на коленях, молились, а где-то вдалеке слышались сигналы приближающихся пожарных машин. Вдруг Петр услышал сдавленный шепот одного из монахов:

- Господь, что же будет, ведь там, в Храме рака с мощами Святого преподобного Серафима, основателя монастыря, а мы не уберегли ее. Не будет нам всем прощения!
И Петр побежал к Храму. Пробегая мимо, он схватил и вылил на себя ведро воды, принесенное кем-то на площадь перед Храмом, и бросился к входу. Сзади раздались крики – Куда? Сгоришь? Но он не слышал ничего, он просто бежал, бежал так, как не бегал никогда в жизни. Мокрая одежда помогла ему добежать до раки с мощами, но когда он, схватив ее, обернулся, перед ним встала сплошная стена огня, отрезавшая его от выхода из храма.

Он понял, что это конец, но, ни секунды не задумываясь, зажмурив глаза, бросился сквозь огонь к выходу из Храма. Вспыхнула одежда, затрещали сгорая волосы, но, не смотря ни на что он приближался к выходу. Сначала Петр бежал, потом когда силы оставили его – качаясь шел, но смог практически вывалиться на крыльцо Храма и сморщенными, обгоревшими до костей руками оттолкнуть от себя раку с мощами. Последнее, что предстало перед внутренним взором – та девушка, в длинном белом платье до пят, девушка из его сна, которая протянула к нему руку и произнесла только одно слово – ПРОЩЁН!