Цинза. Это небольшая планета звёздной системы Кнаки, затерянной где-то среди космических монстров туманности Тилха-арс. Ещё совсем недавно о ней знал лишь узкий круг специалистов по звёздным системам β-сектора Вселенной. Теперь же слово «Цинза» не сходило с центральных заголовков информационных сообщений: к Цинзе мчался гигантский метеорит! «Столкновение неизбежно!»- таков был приговор прогностического отдела Астрономического центра цивилизации Синт. Масштабы катастрофы предполагались впечатляющими: ожидалось центральное столкновение. Метеорит массой около 1/10 части самой Цинзы должен был взорвать планету, превратить её в груду жалких астероидов. Все ждали. И вот – свершилось! Благодаря радиотелескопическим синтезаторам трагедию могли наблюдать миллионы синтов.
Огромное чёрное тело плюхнулось в лиловую подушку атмосферы. Метеорит вспыхнул, окружённый раскалённой плазмой. Но тут произошло непредвиденное: мощный термоядерный взрыв гигантского плазмоида*, индуцированного падающим метеоритом, вызвал гравитационные колебания, которые деформировали траекторию падения гиперболическим возмущением. Вместо ожидаемого центрального столкновения удар пошёл по касательной. Отрикошетивший метеорит стал спутником Цинзы. Астрономический центр работал круглосуточно. Анализировались тысячи спектрограмм, изучались электромагнитные и гравитационные колебания. В итоге выяснилось, что в результате метеоритного удара лишь незначительно отклонилась ось вращения, в составе атмосферы увеличился процент гелия, слегка поднялась средняя температура, а в целом всё осталось по-прежнему. Сенсации не произошло. Отчёт утвердили. Тему закрыли.
Шло время. Слово «Цинза» само собой ушло из разговорного лексикона синтов. Одноимённые архивные файлы подолгу отлёживались в информационных банках невостребованными. Но однажды случилось вот что. Одного аспиранта, которому, как казалось, всё давалось слишком легко и просто, неизвестно за что невзлюбил руководитель – профессор с большими заслугами, невероятной работоспособностью и пенсионным возрастом. Стремясь «осадить выскочку», профессор предложил ему взять заведомо «дохлую», не сулящую ничего нового тему о катастрофе на Цинзе. Молодой аспирант принял вызов – у него был невыносимый характер и пока ещё не тронутый временем задор. Скрупулёзно «прошерстив» материалы, он делает невероятное открытие: на Цинзе есть, или, по крайней мере, была цивилизация! На это ясно указывала устойчивая модуляция излучения взрыва стрессовыми всплесками биополя высокой информативности. Забытая планета вновь стала центром внимания. Учёный совет Астрономического центра разделился на два лагеря. Одни настаивали на немедленной организации экспедиции, другие – сторонники упомянутого профессора, считали открытие молодого аспиранта недостаточно обоснованным, требовали проведения детальных научных исследований, прежде чем создавать дорогостоящую экспедицию. Помог случай. В то самое время из Дальнего Мира шёл грузовой корабль. Траектория его пути проходила всего в нескольких парсеках от Цинзы. Корабль вёл опытный капитан по имени Нод. Ему и поручили разобраться со спорной планетой.
***
Край бледно-лилового неба окрасился фиолетовыми разводами. В оранжевых листьях зашуршал проснувшийся ветер. Нежно откликнулась какая-то певчая птица. Начинался рассвет. Из-за горизонта горбатилось фиолетовое светило. Первые его лучи рассыпались голубым бисером на красновато-жёлтой траве. Повсюду как по команде стали раскрываться венчики цветов. На них с голодным жужжаньем набросились пчёлы. Цветы покорно подставляли свои нежные сердцевинки опьянённым сладостным угаром нектара насекомым. Тонкие мягкие лепестки слабо прогибались под снующимся тельцем, но тут же упруго распрямлялись, как только насытившееся насекомое улетало прочь. А опустевший цветок с притворной кротостью снова распахивался перед очередной залётной пчелой.
Вдруг всё стихло, замерло. В небе, как будто сконденсировавшись из утренней влаги, появился матовый диск, напоминающий две сложенные тарелки, донышками наружу. Он неподвижно висел, словно туманный призрак. Встревоженное беспардонностью визита «чужака», светило, уже ставшее из фиолетового голубым, осторожно ощупывало его своими лучами. Неожиданно диск резко рванул под уклон и скрылся за деревьями.
Нод выждал несколько секунд, чтобы прошло оцепенение, и выбрался наружу. Вокруг были люди. Нод усмехнулся: профессор Тин утверждал, что формы носителей разума равновероятны, однако известно уже пять цивилизаций, и все исключительно в форме людей! Ни одной в виде каких-нибудь насекомых или рыб.
Люди смотрели подозрительно, но не враждебно. Нод включил портативный речевой анализатор, и тот за несколько минут изучил язык цинзов. Теперь можно было общаться. Люди заметно успокоились, узнав о цели его прибытия. Ему предложили номер в гостинице, и Нод с удовольствием покинул надоевший космоплан.
Гостиница выглядела роскошно, но всё в ней было как-то не очень удобно. Массивные резные двери тяжело открывались. Мягкий бесшумный лифт двигался слишком медленно. Витиеватая люстра разбрасывала многочисленные тени. А ванна была такой огромной, что заполнять её приходилось не меньше получаса. Зато в соседнем номере жил Эдал – местный журналист. Совсем молодой парень с большими серыми немного грустными глазами. Он часто заходил к Ноду и болтал без умолку. Рассказывал о Цинзе, о местном климате, о пристрастиях цинзов. Молчаливый Нод с удовольствием слушал его, попутно заполняя отчёты. Временами Эдал умолкал, уходил в себя и становился чем-то похожим на большой кактус. В такие минуты Нод не смел его беспокоить, и уходил на балкон.
Вскоре к Ноду зачастили делегации. Ему предложили весьма обширную программу знакомства с планетой и её народом. Нода возили по природным заповедникам, показывали заводы, фабрики и даже приводили знакомиться с образцовой семьёй. Что-то странное виделось за всем этим Ноду. За всей этой помпезностью, показательностью. Но он не мог понять, что. Ноду постоянно твердили о богатстве и могуществе народа, а он видел немало голодных напуганных лиц. Когда он пытался заговорить с ними, те либо убегали, либо повторяли слов в слово, как по книге, что все они одинаково счастливы и богаты, и что о них неустанно заботится Лив. Кто этот Лив? Это слово у цинзов звучит чаще других. Но просьбы увидеться с Ливом натыкались на многозначительное молчание и снисходительные улыбки. Эдал тоже не мог сказать ничего вразумительного. Говорил какие-то неопределённости, часто оглядывался на дверь, сбивался. Тогда Нод решил сам во всём разобраться. Он бродил по городу, заглядывал в переулки и озадачивался ещё больше. Он совсем не мог понять, почему цинзы вручную лопатами копали траншею, а рядом стоял бульдозер. Зачем повсюду – на столбах, стенах домов и даже на специальных стойках висели холсты красной материи с бессмысленными надписями.
Однажды он увидел разрушенный космодром. От опытного взгляда не ускользнули детали, свидетельствующие о высокоразвитой технологии запуска космических аппаратов. Но цинзы не летают в космос. Они сами об этом говорили. А как-то поутру со всех улиц на площадь потянулись толпы народу. Они что-то кричали, размахивая портретами на палках, потрясали в небо кулаками. Часть из них поочерёдно поднималась на наскоро сколоченный подиум, где они точно так же кричали, грозили кулаками в небо, и им преданно отвечала толпа. Через несколько часов толпа устало разбрелась. Речевой анализатор тупо молчал. После некоторых раздумий, Нод вернулся в свой космоплан. Там он долго тестировался на бортовом компьютере, но изменений в психике обнаружено не было.
***
В Астрономическом центре цивилизации Синт оживление: получено сообщение от Нода. Есть контакт с ещё одной цивилизацией! Братьев по разуму прибыло. Вместе с тем, Нод описывал какие-то уж очень необычные явления в жизни цинзов. Всё выглядело настолько странным, что, несмотря на приложенные предусмотрительным Нодом результаты многочисленных самотестирований, текст сообщения в срочном порядке отправили на экспертизу в Центр психиатрии. Ведущие психиатры разводили руками: психическое здоровье Нода, исходя из результатов тестирования, было, несомненно, в порядке. Однако его сообщения изобиловали такими абсурдными фактами, каких не придумали бы самые безнадёжные пациенты клиник для душевнобольных.
Кто-то грешил на длительное одиночество в процессе полёта, но это отразилось бы на результатах тестирования. Как раз в это время на Синт прибыл Чес – учёный с Дальнего Мира, приглашённый на интеркосмическую конференцию психологов. Здесь его хорошо знали и ценили за неординарные, нередко парадоксальные подходы к решению самых запутанных проблем. К нему и обратились с последней надеждой разгадать феномен.
Едва пробежав глазами отчёт о Цинзе, внезапно побледневший Чес сказал: «Срочно в Астрономический центр. Ноду угрожает смертельная опасность!» В выводы психиатрической экспертизы он даже не заглянул.
В Астрономическом центре многочасовое совещание. Измученный бесчисленными выступлениями Чес снова и снова выходит на трибуну. Его внимательно слушают, но не верят, или не понимают. Предлагают дождаться следующего сообщения Нода, которое по регламенту будет через неделю. «Следующего сообщения не будет» - устало сказал Чес. Однако совещание перенесли.
Прошла неделя. Нод молчал. В Астрономическом Центре забеспокоились. Пригласили Чеса, который, кстати, специально задержался, хотя конференция уже закончилась и он мог возвращаться домой в свой Дальний Мир.
– Решено организовать срочную экспедицию на Цинзу. Просим Вас принять участие в формировании экипажа и подборке необходимого оборудования. Хотелось бы…
– Я готов лететь на Цинзу. Думаю, мой опыт пригодится. Должен предупредить: у Нода не очень много шансов остаться в живых до нашего прибытия.
***
В темноте тускло замерцала точка. Вскоре её свет стал увереннее. Нет, это не точка, это флейта, – улыбнулся Чес. Сработала система пробуждения, скоро посадка на Цинзу. Музыка стала громче, разборчивее. Чес открыл глаза. Год назад он заснул в этом космоплане, чтобы проснуться сейчас. Но это был не просто сон – анабиоз. Иначе – остановка биочасов. За этот год он нисколько не изменился. Даже ссадина, которую он так нелепо получил при посадке в космоплан, была совершенно свежей.
Вскоре поднялись другие члены экипажа. Чес их отбирал сам. Ему поверили. Ему доверили формирование экспедиции и особые полномочия на оперативные действия в нештатных ситуациях.
– Самочувствие? – Чес иногда становился предельно кратким. – Есть готовность? Выходим на околоцинзовую орбиту.
Вот она, Цинза. Чес с некоторой робостью посмотрел на желтоватую планету. Нет, она не похожа на его. Нет полярных шапок, невысокие горные массивы. Раздробленные мелкие континенты. Почему-то отлегло от
