- Давай, Серега, соглашайся. Хверзь знает, что базарит.
Машина уже въезжала на околицу села. Серега молчал.
- Че молчишь?- нахмурился Хверзь, - может тебе наши рожи не приглянулись?
- Тормози Брызга, - откликнулся Сергей,- и добавил, уже обращаясь к Хверзю, - у вас своя стежка, у меня своя. Спасибо за угощение, что подвезли…,- и потянулся рукой открыть дверцу остановившихся жигулей, другой придерживая торт, лежавший на коленях.
- А че так-то спасибо,- сразу ощетинился Хверзь,- Спасибом сыт не будешь. Ты водку за наш счет жрал? Тебя на колесах как человека к твоей сучке прикатили? Дело предлагали, открылись тебе, сучаре. Надо платить, значит, что бы мусорам не сдал. Так что платить, Гнаток, все равно придется. Сто рублей, как щас городские фраера гутарют, понЯл, сто тыщ, значить.
- На тебе тыщу, Щирый,- Серега отнял правую руку от дверной защелки и полез в задний карман брюк,- и больше ни копья кровных я вам не должен. А то ишь распетушился.
Серега даже не понял, как получил удар под левый глаз. Хверзь бил исподтишка кастетом.
- Получи, падла, за петуха, ща тебя прессовать будем,- и тут же второй удар - в челюсть. Что-что, а бить Хверзя неожиданно, подло, по-зековски урки научили. Хверзь вытолкнул еще не очухавшегося Серегу из машины на обочину.
- Вали мусорка, братаны, - скомандовал Хверзь только того и ждавшим подельникам, и ударил пытавшемуся подняться Сереге, все еще сжимавшему в руке торт, ногой под дых. Коробка свалилась в придорожную канаву. Подскочил Брызга с монтировкой и начал прохаживаться по почкам, по хребту, по голове. К ним присоединился Кисель.
- Ща тебя на тросу по твоим сраным березнякам потаскаем, сразу бабки отдашь,-приговаривал Хверзь.
Топтали они свернувшегося калачиком еле живого Серегу, пытавшегося прикрыть руками голову, бездумно жестоко, одуревши от водки и крови…
…И, наверное, забили бы до смерти, замучили бы израненное тело, волоча по проселочным дорогам…
- А ну ка, сявки, бросьте его! - послышался басовитый оклик Кузьмы Вакулова, неожиданно появившегося из-за изгороди со своей бабой Нюркой. Вакула, здоровый мужик, сродни гоголевскому кузнецу Вакуле, разгонявшему чертей неподалеку от Диканьки, тоже был мастаком по кузнечному делу. В пореформенные годы колхоз развалился, и кузню пришлось закрыть. Кузьма запил и по пьяной лавке сломал пару ребер соседу, не поделившему с ним самогонку. Все обвалила перестройка, подточила и нравы оставшихся без дела березняковских мужиков. Серега ведь тоже когда-то работал ветеринарным врачом. На зоне Вакула к блатным не пристал, держался особняком. Трогать его все ж побаивались - силу чувствовали. Лишь иногда, для куражу, балуясь чифиром, звали бывшего кузнеца согнуть пятак. Вакула и в зоне гнул монеты легко.
Троица остановилась, с изумлением уставившись на Вакулу.
- Слышь, братан, мы с тобой одну лямку в зоне тянули,- залебезил Хверзь, - тебе с нами надо быть, а не супротив. Западло. За базар ответить придется на толковище. Это, значит,опускалово тебе может выйти. Гнаток нам долги не хочет отдавать, петухами обзывал…
- Сказал, не тронь,- и Вакула положил руку на торчавший из ограды, едва державшийся дрын, - а то мужиков соберу, в гости приедем - мало не покажется.
Вакуле только недавно вышло УДО, и снова в зону идти за этих сявок ему не хотелось. Знавал он и мстительность блатных, слышал и про то, что участковый с Хверзем крутит. К тому же Вакула женихался с Нюркой, а в городе ему обещали работу в автосервисе. В общем, вязаться с блатными и в впрямь было не с руки. Вакула авторитетно под ручку с Нюркой прошел мимо расступившейся троицы, с подлобья давая понять, что Серегу трогать больше не стоит…
Серега с трудом попытался подняться с земли. Хверзь подхватил его за шиворот одной рукой, второй - сдавил горло избитого лишившегося сил мужика, притянул голову с разбитым в кровь лицом и процедил:
- Сто штук щас сюда принесешь, или баб твоих на хор поставим, позабавимся, а бабло все одно платить будешь,- и легонько, издеваючись, ударил Серегу в лицо лбом, расквасив ему нос, - Понял, падла? Отвечай!.
- Щас принесу, только девчат не трогайте,- прошептал разбитыми губами Серега. Хверзь отпустил Серегу, подтолкнул вперед и уже во след ковыляющему мужику громко, чтоб его услышали остальные, крикнул: «Полчаса тебе, а не то жди гостей, пущай бабье подмывается. Время пошло!
- В машину,- скомандовал Хверзь, - подождем, - и, уже откидываясь на спинку сидения, кивая в сторону Брызги, добавил:
- Отпечатывай бутылек, наливай! Принесет, куда ему деться, Брызга, а? Тачку эту, что в Дебрянске увел у лоха, перегонишь свому чечену. Оттуда не выдают. Бабло мне на общак, - проверю. На остальное оторвемся по полной. Морфия у Соньки, медсеструхи, шо в городской, возьмешь. Пущай сама с блядями приходит, сам знаешь куда. А то, нябось, баки аж до краев, - обращаясь уже ко всем, отметил Хверзь, - Сольем, братаны». И вся троица дружно заржала…
Дома никого не было. «И то хорошо, что безопаснее,- подумал Серега, ополаскивая ключевой водой разбитое лицо, и опорожняя до дна алюминиевый черпак…
Вымогатели выпили по одной, да по второй, закурили.
Серега возвращался.Шел уверенно, его уже не шатало. Правая рука сжимала старое охотничье ружье, доставшееся от деда. Картечью бил фрица наповал партизанский Серегин дед, и Серега теперь тоже шел на тяжелую мужскую работу. Не охотиться на лесного зверя шел мужик, а на смертельную брань с врагами, как шли на битву с захватчиками-оккупантами беспощадные лесные мстители - дебрянские партизаны.
- Вон идеть,- кивнул Кисель в сторону дороги, - бабло несеть.
- Что ты говоришь «несеть», козел, - передразнивая Киселя, и напряженно вглядываясь в появившуюся на повороте фигуру, - пробормотал Хверзь,- Дуру несеть, Мудак. Атас! Валить надо! Брызга, заводи! Рвем когти! Потом разбираться будем.
Брызга крутил, не вынимая сигарету из зубов, ключ зажигания, жал на педаль. Двигатель чихал, но не заводился.
Серега надвигался, неотвратимо приближая исполнение приговора. Был уже в метрах десяти… Бах! В вдребезги разлетелось переднее стекло машины, разбитое картечью. Безвольно упала голова Брызги на приборный щиток с кровавым месивом из зубов, осколков стекла, костей и табака вместо лица. Хлопнула дверца.Воровато петляя, пытался смотаться Кисель. Бах! Выстрел снес заднюю часть черепушки убегавшего, превратив ее в крошево из мозгов. Сергей быстро перезарядил ружье двумя патронами.
- Серый, не убивай, - залебезил выскочивший из «жигулей» Хверзь. Что хочешь, тебе отдам! Мамой клянусь! Век воли не видать! Пидором буду!- рыдал Хверзь.
-Не было у тебя мамы, - приглушенно выдавил Серега,- так, волчица», - и медленно опустив немного вниз стволы, нажал на курок. Бах! Хверзь завалился на спину.
- Ааа,- скулил Хверзь,- ты мне яйца отстрелил, как теперь…»,- катаясь по земле и зажимая руками окровавленный пах.
В этот момент с противоположной стороны улицы вылетел и затормозил мотоцикл участкового Васьки Хитрого. Прозвище свое участковый получил по заслугам, потому как выгоды своей никогда не упускал, крышуя местное жулье, самогонщиков и бандитов. Васька, судя по отсутствию формы, был не при исполнении, а рядом где-то проезжал, пострелять в гнилицком лесу, но, услышав выстрелы, свернул и остановился, молча в изумлении от увиденной картины. Молчал и Серега.
- Игнатов, что здесь происходит? - наконец, выдавил из себя участковый.
- Так вот, приговор, значит, в исполнение привел, - с прежним холодным спокойствием, слегка сбиваясь, ответил Серега. Хитрый торопливо соображал: «Ага, три трупа, - Хверзь к тому времени дернулся пару раз и умолк, - сто пятая, часть вторая: преднамеренное убийство двух и более лиц. Преступник тут, никуда не денется. Улика - ружье. Тоже на месте. Значит, четвертая звездочка на погонах гарантирована, а там и повышение по службе. Блатные ему эти надоели, борзеть стали. Других найдем, посговорчивее. Хитрый любил поохотиться на халяву, благо, в округе гнилицких егерей тоже хватало, вот и браконьерил Васька, хотя стрелком был неважным.
- Брось оружие, руки за голову, - потребовал от Сереги Хитрый, доставая почти такой же, как у Сергея, охотничий дробовик, и направляя его на Игнатова, - ты у меня теперь в зону пойдешь по сто пятой».
- Никуда я не пойду, - Серега опустил ружье,- а тебе давно пора к ним, - Серега кивнул в сторону трупов, - гад продажный.
Васька мгновенно взвел курки и тут же выстрелил, почти не целясь. Дробь только слегка поцарапала Сереге предплечье. Серега в ответ тоже выстрелил и вовсе с пояса. Ваське садануло в правое плечо. Выстрел вышиб дробовик из его рук.
- Все, участковый, патронов больше нет.Четвертый - для себя припасал, сажай, гад, твоя взяла», - сдался Серега.
Бах! Васька с пробитым коленом упал на четвереньки. Стрелял из-за Серегиной спины незаметно подошедший Вакула.
[justify]- Когда твоя-то брала, мент поганый, шкура продажная
