– Да, помню я… «Высочайший уровень обучения»! Чтоб из него получился второй ты! Вот уж была охота – учиться восемнадцать лет, окончить два университета, чтоб получать, как заместитель председателя Правления средненькой фирмы!
– Однако ты почему-то не выбрала Джека!
– Да, не выбрала!
Колин знал, что дальше пойдёт по накатанной: «Потому, что ты у него была бы не первой и не последней»! «А зато мы уж точно жили бы не в глухой медвежьей дыре, а в городе!» «А зато ты бы точно сейчас была в разводе, и пыталась бы отсудить алименты!» «А ты никогда бы не женился на королеве выпускного Бала, а взял бы какую-нибудь тихую и серую овцу! Тупую и покорную! Которая тебе и родить-то не смогла бы!..»
Однако Артур сдержал явно рвущиеся на язык слова, вместо этого сказав:
– Я просто… Очень вас всех люблю. И хотел бы, чтоб у вас было всё!..
Дорогая, я прошу тебя просто – потерпеть. Ну, и постарайся помочь детям освоиться. Ведь ты лучше меня знаешь, как им будет не хватать свободы… И природы!
Ну а мне… нужно идти работать!
Как ни странно, но ма только кивнула. Буркнув:
– Постараюсь. Приходи уж побыстрей.
Квартира, если честно, оказалась даже шикарней, чем дом!
Огромный, в полстены, телевизор действительно показывал все те триста двадцать каналов, что были у них и дома: мультиков сестре Колин нашёл двадцать шесть каналов! Плюс автомобильные гонки. И прочий спорт. Плюс «живая природа».
Но больше всего его поразила ванная комната: там, вмонтированный в пол, имелся настоящий небольшой бассейн! Ну, как небольшой: три на семь ярдов! Похоже, чтоб обитатели апартаментов могли поддерживать себя в «форме», плавая…
Имелась тут и спальня для родителей с огромной кроватью, и спальня для Колина – с полками и письменным столом для уроков – он убирался в стену. А вот постель стояла стационарно, и была сделана явно под взрослого… Имелась и спальня для Сарочки, и даже кабинет для работы отца.
Когда он насладился осмотром, ма, кинув взгляд на часы, расположенные над выходной дверью, сказала:
– Пора обедать. Идёмте в столовую.
Только когда они закрыли дверь за собой, Колин обратил внимание на закрашенную наспех белой краской, но всё равно проступавшую табличку: «Генерал Карл Брюер».
Ого! Да они, оказывается – в «элитном» жилье!..
3. Обустройство
От квартиры до столовой оказалось всего шагов сто.
Пока шли, смотреть, кроме как на двери других квартир, с нарисованными на них явно в спешке и кое-как, разноцветными (Наверняка, чтоб скрасить хоть как-то «казёнщину» унылых коридоров, и тягостное осознание замкнутого пространства!) номерами, было не на что.
Большая и светлая комната, настоящий зал, выкрашенная, как и коридоры, белой масляной краской, в которой стояло три десятка столиков, и обедало сейчас не более десятка человек, соседствовала непосредственно с кухней: через широкий проём на уровне пояса Колину были видны все эти огромные застеклённые шкафы, оцинкованные разделочные столы, многоконфорочные плиты с оцинкованными конусами вытяжки над ними, и с парящими кастрюлями и шкворчащими сковородами на них. Запах же…
Оказался отличным! Тут ощущалось и натуральное жаренное мясо, и картошечка-фри, и экзотический борщ, и ваниль – пироги точно будут!
Похоже, чем-чем, а невкусной подгоревшей бурдой вместо каши, или покупными залежалыми гамбургерами, как в школьной столовой, их кормить не будут! К счастью.
Ма, ведущая Сарочку за руку, подошла прямо к проёму:
– Здравствуйте!
К проёму с той стороны тут же подошла раскрасневшаяся улыбчивая девушка:
– Здравствуйте! Вы – новенькие?
– Да. Я – жена Артура МакГи, Элизабет МакГи. – ма ткнула пальчиком в бейджик на груди, – А это – наши дети. Извините, мне сказали что наши официальные документы на паёк и всё прочее будут готовы только завтра.
– Э-э, не страшно! Всё равно сюда посторонние не попадают! – девушка улыбалась широко и улыбка её выглядела действительно приветливой, а не «дежурной», – Я – Линда. И – добро пожаловать, миссис МакГи! И вам привет, малыши! Вот ты – кто?
– Я – Колин МакГи. – стараясь выглядеть взрослее и серьёзней, Колин всё же улыбнулся.
– Очень приятно, Колин! А как зовут твою сестрёнку? – сестрёнка как раз спряталась за мамину ногу, и сунула палец в рот, настороженно рассматривая новую тётю.
– Её зовут Сара. И она очень стеснительная.
– А сколько тебе лет, Сарочка? – тётя Линда чуть склонила голову в светло-русых кудрях чуть на сторону, отчего стал заметен отличный загар на её шее, и вид у девушки при этом стал совсем уж «домашний».
Сарочка отодвинулась ещё дальше за мамину ногу, и насупилась. Линда поспешила переключить внимание на маму:
– Я так понимаю, миссис МакГи, Сарочка у нас только-только пошла в ясли? И будет кушать хлопья с молоком? И котлету из молотого мяса? А вы?
– Мы? Ну, мы с Колином, наверное, не будем оригинальны. Будем есть «стандартный» обед. Что у вас на первое и второе? И какие есть салаты?
– Ага. Минутку. Значит, так… – оглянувшись за спину, и нахмурив бровки, Линда принялась перечислять.
Перечисление много времени не заняло: первых имелось четыре варианта, вторых – три. Зато гарниров – шесть. И салатов – шесть.
– А на десерт у нас сегодня – штрудель.
– А что из напитков?
– Имеется как всегда – кофе, чай, компот из сухофруктов, и соки. Пяти видов.
– Отлично. Мне – компот. На первое – пусть будет борщ. А на второе – шницель с картофельным пюре. Из салатов – «американский». Колин?
Колин, моргнув, перечислил: тоже – борщ, компот, и котлету. С макаронами.
– Ну а Сарочке – действительно давайте хлопья с молоком. А на второе – котлету с пюре. Ну, и апельсиновый сок.
– Отлично. Минуту. Сейчас я всё приготовлю!
Действительно, не прошло и минуты, как Линда наложила в тарелки (Настоящие керамические, что до глубины души поразило Колина, привыкшего к одноразовым пластиковым! Поскольку ма не любила заморачиваться мытьём посуды, а посудомоечную машину они ещё не купили: потому, что ещё не «заплатили по закладной!..») всего заказанного. И принесла и поставила на широкий бордюр, отделявший кухню от столовой, два подноса.
Колин, сопя, взял один из них, и осторожно – тяжёлый! – понёс, молча балансируя, чтоб не пролить борщ, на облюбованный столик – в углу большого помещения. Ма, поблагодарив Линду, взяла второй. Но идти пока не смогла: Сарочка вцепилась в её ногу, как клещ! Попытки «вразумления» и сердитые оклики нисколько не помогли. Колину пришлось вернуться, и перенести на «их» столик и второй поднос. После чего он принялся подносы разгружать, выставляя тарелки и чашки на стол, ма же пришлось нести захныкавшую и наморщившую личико Сарочку к столу на руках.
Приём пищи прошёл нервно. Сарочка кривилась, и не хотела есть «чужую» еду. Колин, наблюдая за страданиями матери, кушал тем не менее с аппетитом – еда оказалась и правда – вкусная! Ма так готовить не умеет. Впрочем, он был уже научен горьким опытом – попробуй он только об этом заикнись!.. Ха! «Тёмный Чулан» на два часа обеспечен!
Вот, кстати, интересно: а где ма будет закрывать его для наказания – здесь? «Тёмных Чуланов», или хотя бы – пустых углов, в квартире генерала Брюера – нет!
Впрочем, не это сейчас главное. Да и за ма он не волновался: уж она-то что-нибудь придумает! Времени для раздумий у неё сколько угодно: звонить теперь некому! А так – она и не работает, и не стирает: машинка для этого – есть и здесь! И обед не готовит, предпочитая просто разогревать в микроволновке полуфабрикаты. И рукоделием, как, скажем, тётя Розмари, не увлекается…
Доев, Колин протянул руки. Ма с большим удовольствием и видимым облегчением пересадила Сарочку со своих коленок – к нему. Колин занялся малышкой. Принялся «ворковать», как ма это называла, и уговаривать. И, как ни странно, сидя у него на коленях, очевидно, успокоенная и отчасти убаюканная его привычным баритончиком, Сарочка наконец смилостивилась: перестала отворачиваться, и согласилась покушать.
Колин за буквально пять минут скормил сестрёнке все хлопья, после чего разделил остывшую котлету вилкой на маленькие кусочки, и тоже – скормил. Сок, конечно, на платьице Сарочки пролился. Ну, ничего – это было «рабочее», домашнее платье. Ма с таким расчётом его на дочь и одевала.
[left]Пустые подносы и тарелки Колин отнёс к приёмному окну: видел, как это делают остальные посетители, те, кто закончил трапезу. А новые «клиенты» входили в столовую примерно по два-три человека каждые пять минут. И были
