перегородки, и дышим через раз, потеем и закатываем глаза – но это все равно все в бесконечность раз лучше, чем ад. Посему я знал, что я грешник и пропускал демонские слова похвальбы мимо своих ушей. После такой похвальбы они, как правило, предлагают монахам – отшельникам спрыгнуть с вершины скалы, где находятся их кельи, чтобы отлететь сразу к Богу в Рай. Да-да, в Рай. И если об этом не узнают их наставники, монахи погибают, падая вниз. И Рай ли их ждет в этом случае? Вот как страшен комплимент от бесов, вот почему я уверен, что я всегда последний в очереди с тележкой моих грехов, вот почему это всегда работает. Портретами лучших из лучших увешаны стены храма, а я не таков. Грехов моих неисчислимое множество, и только милостью Божьей я еще жив. Я - муравей, который катит рисинку в 10 раз больше его самого, рисинка падает, потом я падаю от усталости, потом снова рисинка. Но я продолжаю свой путь. Да, кому-то, может быть и смешно от результатов моих трудов (темным, как правило и смешно – я же не продал свою душу, надо же хоть как-то меня смутить). Но мой путь и есть цель. Я не могу дать себе слабину. Я не могу упасть. Я не могу сдаться. Мне нельзя попасть в ловушку врага и остаться в его цепях. Знаем, плавали – потом за освобождение плата слишком высока. Нет уж, «кушайте сами, смотрите, не обляпайтесь» (с) Я буду бороться до самой последней капли крови. Вот мне живет Мальчиш – Кибальчиш. Я не сдамся.
Глава 19
Как бы праведно ни пламенел я внутри, а обстоятельства оставляли желать лучшего. Мне рассказывали про тренировочные базы для светлых – где мы должны показать лучшие версии себя, чтобы быть зачисленными в основной состав армии. Но я не мог и предположить, что меня когда-нибудь закинут на такую. Нет, к этому я вовсе не был готов. Я молча шел вдоль мрачного двора. Ни в одном из окон не горел свет. Я был один. Молчание можно было бы разрезать ножом, настолько оно было напряженным, густым, материальным. Я четко знал, что за мной наблюдают. Возможно, хотят убить. И даже, скорее всего, я уже на прицеле. Все вокруг меня было похоже на антураж какой-то компьютерной игры постапокалипсиса. И я очень-очень-очень не хотел бы здесь находиться. Хуже этого – лишь осознавать, что тобой «играют». Что ты – лишь пешка на огромном игровом поле, что ты зависим, что тобой распоряжаются против твоей воли. Для Бога важно, чтобы человек следовал своей свободной Воле, делал самостоятельный выбор. Темные же, наоборот, рады заполучить очередную душу в свои сети, чтобы распоряжаться ее ресурсами. Самое главное – не вестись на их ловушки, отдуплять каждый момент, что ты делаешь, о чем думаешь, под чьим влиянием ты сейчас находишься. Разум и свободная воля – вот что отличает человека думающего и верующего от тех, кто только воображает, что они свободны, на самом же деле - давно и плотно порабощены своими страстями и грехом. Не нужно нравоучений: я очень хотел выбраться из того отстойного места, где так некстати внезапно оказался, мне, в общем то, было плевать на всех геймеров мира, так неустанно приносящих себя в жертву игровому идолу, так стремящихся в ад – мне бы самого себя сейчас было спасти. И для начала хотя бы тело. Да, тела на первое время было бы достаточно. Все-таки, мы тут в общем и целом биологические существа, кожаные мешки, набитые жиром и костями. Для того, чтобы душа могла успеть принести Богу покаяние и не сгрохотать в ад, нужно, чтобы кожаный мешок был еще жив. Я знал об этом, поэтому очень страшился здесь, в неведомой мне реальности, внезапно сложить свои косточки, потому что истинного покаяния Богу я еще не принес. Я не был святым, я не был праведником, к сожалению, я косячил в малых размерах и (я не тешил себя надеждой) в больших, но я очень хотел спастись. И я примерно представлял себе, насколько жесток и безнадежен ад, и совсем не понаслышке я знал, насколько хорошо быть с Богом, с миром в душе, и очень хотел быть только с Ним. Никакие бесовские финтифлюшки меня не интересовали, их ловушки и капканы зазря крутились вокруг меня 24/7, а я жаждал жить и умереть рядом с Богом, я очень хотел, чтобы после смерти моя душа отошла к Нему. И этот провал в портал совсем не входил в мои планы. Я отлично видел, что вся поверхность подернута тьмой. Я прекрасно отдавал себе отчет, что, по ходу дела, это именно та игра, в ходе которой игрок отдает свою душу, подписывает контракт кровью. Кровь стыла у меня в жилах от ужаса. Я хотел слинять отсюда как можно скорее. О, глупенькие наивные геймеры, круглосуточно приклеенные к своим крутым стульям, слишком комфортным, чтобы понять, что на самом деле они электрические. Любая неконтролируемая страсть, заменяющая собой веру в Бога, ведет в ад. Под каждым таким стулом – порталюга в те места, где по доброй воле никто на свете не хотел бы оказаться. Особенно «радует» предложение продать душу на одном из уровней игры. И этот баннер никак не закрывается, ну нет, ну просто нет никакого крестика или кнопочки, чтобы закрыть. Только выбор, тупой выбор: да – и вы продаете душу, и игра продолжается, нет – и все схлопывается. Где сейчас души тех пареньков, что нетерпеливо нажали «да», лишь бы остаться в игре? Ведь им так хотелось играть дальше, они так плотно сидели на крючке у тьмы. И лишь несколько человек, остановились, одумались, задали себе необходимые вопросы, пришли к вере, выбросили приставку максимально далеко из своей жизни. Поражаюсь наглости тьмы. Вшить продажу души в уровень игры. Глупые, глупые души геймеров, пропадаете вы за пустяк, за ничто, за фантик, за финтифлюшку, пропадаете навечно, тонете в огненном озере бесконечность за какую-то фигню, за пару минут азарта, за ваши задорные крики, за глупые никнеймы, за ночи без сна, за фейковое веселье, за иллюзию того, что вы там победили игрушечных монстров, пока настоящие доедают вас. Вы бесконечно жмете на кнопку, чтобы убить всех в игре, не осознавая, что эти выстрелы летят в вашу душу. Достаточно перечитать тоненькую книжечку «В помощь кающимся», чтобы в ваших руках задрожала приставка, чтобы отскрести остатки души от вашего дорогого мягкого геймерского кресла, чтобы на негнущихся от долгого сидения ногах прийти в храм. Инвалиды душевные и телесные, геймеры, замурованные вашими внутренними демонами в четырех стенах, создавшие множество адовых реальностей, как вы живете? Да, я знаю… Вы же не живете, вы существуете. А создатели игр? Кошмары не снятся вам ночами? Не снятся, потому что вы хладнокровно продали свои души. Как наркодилеры, которые сами не употребляют, зато щедро развозят наркоту по клиентам, так и вы - сами не играете, зато креативите все новые и новые игры с убийствами и кровью, создаете все новые капканы агрессии и зла для неопытных юных душ. Мало что сами себя сгубили, так еще и глупых малолеток подсадили на это. Не ждите пощады от Вселенной, расправа над вами будет по справедливости.
Глава 20
Я пробирался мимо мрачных многоэтажек, и так и не встретил нигде ни одной души. Не было ни единого человека вокруг. Ни в одном из окон так ни разу и не включился свет. По моим ощущениям, был уже предрассветный час, что-то около 4-х утра или ночи – кому как больше нравится. Все реаниматологи мира не любят 4 часа ночи. Понятно почему – в этот час умирает больше всего пациентов. Даже тех, кто, казалось, идет на поправку. В этот час больше всего самоубийств. В этот час больше всего кровавых драк в барах и клубах. Страшные, масштабные войны начинаются в это время. Час горя, час непоправимых решений. Организм человека ослаблен, а тьма, уходя, пытается отожрать кусок от времени света. «Самый темный час перед рассветом» (с), и мы все об этом знаем. Я шел в этот страшный час мимо многоэтажных домов, где не горело ни одно окно, и только серая холодная мгла была вокруг меня. Что ж, это все очень похоже на чистилище или на заставку какой-то максимально нелепой игры. За что, за что, небо, ты меня, горемычного, направило сюда? что я сделал не так? За что расплата такой большой ценой? Что я здесь потерял, зачем я здесь? Какой малолетка – геймер, допивая свой энергетик, с красными, как у вампира, глазами, исступленно водит затертой мышкой по столу, двигая моим аватаром? Какие отморозки с автоматами ждут меня за углом, о чем вы там, глупые, глупые малолетки, подсаженные, как наркоманы, на видеоигры, так ржете, когда вся моя жизнь стоит на кону? В отличие от пробитых геймеров я-то понимал, что все это далеко не игрушки. Вся моя жизнь – не игрушки. Моя душа - не игрушка для вас, тьмой закованные в кандалы геймеры! Здесь, в этой серой реальности с ненастоящими домами и дворами, с фейковыми советскими игрушками в песочнице, так легко погибнуть. Здесь смерть ждет на каждом повороте, и любой подросток смеется ей в лицо, абсолютно не отдупляя, что это смерть души. Страшно, очень страшно. Я шел медленно, тихо переставляя ноги, как на минном поле, каждую секунду ожидая нападения. Время тянулось медленно, капало по капле, отсчитывая секунды с четырех ночи: тьма не хотела уходить. Минуты тянулись, как резина. Кто играл мною? Чьей я был игрушкой? Чья злая воля забросила меня сюда? Что я должен был делать, чтобы спастись? Вопросы крутились в моей голове, вопросы без ответов. Вдруг во мне проснулся какой-то «комсомолец –на – Амуре». Внезапно зазвучал его голос в моей голове, голос был чистым, звонким и сильным: «Это что же, товарищи, деется? Это я-то, я-то, со всеми моими сверхспособностями, со всей моей верой в Бога, оказался в видеоигре аватаром, всего лишь игрушкой, которой распоряжается сопливый мальчишка в 4 утра, решивший продать свою глупую душу за ничто, за фантик, за пару кликов мышкой, за рейтинг в несуществующей реальности, за фейковое «уважение» таких же безголовых? Это что, это мною кто-то там распоряжается? Мною, рабом Божьим, подчиненным Ему одному? Это что, это моей жизнью кто-то смеет «распоряжаться»? Моей жизнью, принадлежащей только Вседержителю? Вы там совсем с дуба рухнули, что ли? Охренели, смотрю, вконец? Хренушки, фигушки, идите лесом, материться нам нельзя, но вы прекрасно знаете заданное направление. Я принадлежу лишь Ему, и моя жизнь принадлежит лишь Ему, а вы, придурки, идите лесом. Решили продать ваши души тьме – что ж, это упало тяжким грузом на ваши плечи, но моя –то душа принадлежит Богу! Горите тихо в своем аду, а я буду жить свою полную, красивую, честную и чистую жизнь». Я выпрямил плечи и перестал красться, как мышь по холодильнику. Да плевать, если какой-то малолетка в ночи с красными глазами и черными подглазниками играет мною: сейчас я сыграю с ним. Я распрямился и пошел вперед гордой походкой, даже не пытаясь скрыться. «Двум смертям не бывать, а одной не миновать»(с).
Если смерть ждет меня за поворотом – что ж, значит, это решение Бога и его нужно принять. А трястись от страха – глупо. Нельзя кормить демонов страхом. Они только этого и ждут. Мы все свободны, у нас у всех единый Отец, который не допустит зла. Да, иногда нам кажется, что события вокруг нас чересчур жестоки и крайне несправедливы. Но мы не обладаем знаниями и мудростью Всевышнего. Мы видим только маленький кусочек айсберга. К тому же, учитывая то, что планета Земля – всего лишь полигон испытаний для душ перед отправкой в вечность, можно ли
