шёл снег.
Что гражданскому населению снег? Кому-то радость. Лыжи, санки, с горок кататься. Снег белым покрывалом прикроет черноту, грязь и мусор, что дворники осенью не успели убрать.
Некоторым скользко, можно упасть, травмироваться. Водителям тоже масса неудобств. Скользко, занос, можно и в аварию попасть.
А, вот нам - тоска! Ибо снег нужно убирать в училище! И не просто убирать, а до асфальта! А, у сорок второй роты территория для уборки - перед учебным корпусом. Он стоит буквой "П", снег бьётся в здание и осыпается вниз. Не выдувается. Если на большом плацу, есть, конечно, снег, но там хоть ветром немного раздувается, то у нас...
И с первым снегом дежурный по училищу поднимает роту и в два часа, и в три часа ночи. Подъём! Выходи снег чистить!
Берем скребки и идём к учебному корпусу чистить снег.
Скребок - металлическая пластина размером два метра в длину и около метра в высоту, приварена ручка "П" -- образная. Вдвоём, втроём на каждый скребок, и вперёд! Вперёд! Толкай снег перед собой. Опыт приходит с практикой!
Становились уступом, и как комбайны на полях, толкаем этот чертовый снег перед собой в сторону большого плаца. Потом другие курсанты из роты, этот снег лопатами перебрасывают на газон, что между учебным корпусом и большим плацем.
А, снег всё идёт и падает. Ветер, кажется, со всего училища задувает его перед учебным корпусом. Все уже как зомби ходят.
Снег идёт, ветер дует, а мы чистим! Снег идёт, а мы чистим! Только расчистил, оборачиваешься, а там снова снежная целина! Иногда, эта белая гадость бывает ещё и очень мокрой! Вот тогда и скребки даже ломались! Отваливались ручки.
Гора снега на газоне росла с каждым снегопадом. Уже, чтобы складировать его, приходилось укладывать его уступами. Снизу кидали на первый уступ, оттуда - на второй уступ, и так - всё выше и выше. К концу зимы снежные запасы достигали третьего этажа учебного корпуса.
Иногда, когда все уставали, и понимали, что бегать за каждой снежинкой бессмысленно и бесполезно, пусть нападает побольше - заходили греться в учебный корпус. В подвале была кафедра и офицерская столовая. И там же была кулинария, там для офицеров пекли булочки, песочные кольца, пирожные и много, очень много всяких разных вкусностей.
Подвал был напитан всеми этими чарующими запахами, которые будили мозг, вырабатывался желудочный сок в желудке, и слюна бежала сама по себе.
Всегда вход в эту пекарню был закрыт. Но, как-то ночью... Кто-то из персонала забыл запереть...
И! За полчаса рота умяла весь запас выпечки на офицерский завтрак! Два деревянных лотка булочек! Что такое два лотка на сто с лишним человек? Так, понюхать только!
Но, тогда, когда мы ввалились в этот подвал, уставшие, мокрые от снега, налипшего на шинели, сапоги, мокрые от собственного пота. Невыспавшиеся, злые, голодные, раздражённые, в подвале этот запах, который уже стал привычным раздражителем, усиливающим отрицательные эмоции... А, тут! Нет замка!
Поймают? Не поймают! Кто съел? А, дежурный по училищу вместе с оперативным умяли все булки!
Плевать! И съели мы эти булочки! Ванильные, с поджаристой корочкой! Просто всосали их не жуя! И организм возрадовался, и спросил: "А, ещё есть?"
Посмотрели. Нет. Но, есть жаренный арахис. И его мы съели! Потом взяли швабру, что стояла за дверью в столовой, и тщательно замыли за собой все следы, прикрыли дверь в столовую. Не было там нас там. А, булочек мы не видели, и арахис тоже. А, что такое арахис? А, это вот такой он. Вкусный, наверное. Нет! Не ели, только нюхали в коридоре, когда грелись.
Ну, к обеду комбат построил всю роту, с ним были какие-то гражданские , начальник продовольственной части (начпрод) училища.
- Кто-то ночью сожрал всю выпечку в офицерской столовой, а также месячный запас арахиса, утащил коробку сгущёнки, мешок сахара.--начпрод еще долго перечислял что было украдено из столовой.
- Ну, понятно. Сейчас они вспомнят, что там был спрятан танк и его тоже из столовой кто-то вынес.
- Если бы нашли сгущёнку, то, конечно, бы уперли. Но не видел я её там!
- Не было там её!
- Наверное, потом утащили!
- А, мешок сахара на фиг нужен?
- Можно, конечно, на водку поменять или пожрать, но не брали мы его.
- Врут они!
Мы быстро усвоили одну армейскую мудрость. "Сознаешься - меньше дадут, а не сознаешься - ничего не дадут!" Это на гражданке "Повинную голову меч не сечет!" В армии все по-иному. Порют не за то, что вор, а за то, что попался! Не пойманный - не вор!
А, вылетать из училища из-за нескольких десятков булочек и не ворованных продуктов - не хотелось.
И начался шмон!
С особой тщательностью искали сгущёнку. Когда находили у кого-то спрятанный сахар, немного, чай вечером попить, радовались. Пытались у владельца добиться признания, что это он спёр мешок сахара. А, этот сахар - лишь малая честь из украденного.
Комбат психовал больше обычного, глаз его с наростом, дёргался. Курил. Прикуривал сигарету от бычка. Бычок тушил о каблук и бросал на пол. Дневальный зорко следил за ним, постоянно стоял рядом с комбатом с совком веником.
- Ты чего тут делаешь? - комбат решил сорвать зло на дневальном.
- Ничего. Убираюсь. - скромно отвечал тот.
- Подслушиваешь? Тоже, наверное, сгущёнку ел ночью?
- Никак нет! Я на тумбочке стоял и казарму убирал.
- Так иди и убирай дальше!
- Я здесь убираю!
- Иди отсюда!
Но дневальный был уже тёртый калач. Знал, что если уйдёт, то через десять минут его снимут с наряда, и он снова заступит через пару часов.
- Товарищ подполковник! Я -- ваша пепельница. - и протянул совок под падающий пепел Старуна.
- А-а-а! - махнул рукой комбат, мол стой, не до тебя!
В помещение вошёл замполит, и что-то начал шептать ему на ухо. Тот кивал головой.
- Понятно, что в роте есть стукачи, вот и доложили замполиту.
- Да, хрен с ним, пусть закладывают. Зато мы продукты не брали.
- Пусть в тылу ищут.
- Как всегда! Крысы тыловые утащат, а на боевые подразделения бочку катят, мол, это вы слопали!
Комбат попал в двусмысленную ситуацию. Никто не видел, как и что воровали. Если найдут пропавшую сгущенку или сахар, и чего там ещё вынесли, то ему попадёт на орехи от начальника училища.
Поэтому, как ни странно, он был заинтересован, чтобы ничего не нашли. Но, и послать подальше этих уродов-воров из службы тыла он не мог. Поэтому и показывал, что ничего в роте нет.
Зато снова нашли спрятанные вшивники, продукты, кипятильники. Всё это полетело в общую кучу посередине взлётки.
Земцов достал нож, и беспощадно кромсал вещи. Распускал на полосы. Быстро и аккуратно. Но, зло. Было видно, как желваки у него катаются под кожей. Он злился, но не показывал этого.
Обидно командиру, что его роту подозревают в воровстве. А, также ему обидно, что из всего батальона, только сорок вторая рота такая "залётная"!
Всё это читалось у него на лице. Казалось, он говорил "Порву всех на хрен!" И рвал нашу тёплую, но неуставную одежду.
У Боцмана его знаменитая тельняшка попал под нож ротному. Он с удивлением сначала смотрел на шитую-перешитую тельняшку. Потом улыбнулся Лунёву, погрозил пальцем. И с особым наслаждением порезал на такие кусочки, что уже невозможно было восстановить. Просто пошинковал. Потом бросил у общую кучу тряпочек, и переворошил её.
- Эх! - только огорчённо и зло сказал Боцман - Я ему этого никогда не прощу!
Шмон закончился. Ничего из пропавшего не нашли. "Гости" удалились не солоно хлебавши.
Земцов:
- Товарищи курсанты! Надеюсь, что сгущёнку и сахар, а также, всё, что перечислил начпрод не вы украли. Не думаю, что вы способны на это. Слопать булочки и арахис - допускаю. А, всё остальное - пусть между собой разбираются кто и сколько чего вынес.
А, ещё есть такой дурной лозунг в Сибирском Военном округе
"Пятьсот сибирских километров". Это означает, что каждый воин должен пробежать за зиму 500 километров на лыжах!
Не знаю, как в частях учитывали этот пробег, а у нас в училище кафедра физо очень даже следила за этим. Строго. И, если, к весне у какого курсанта не было намотано этих проклятых километров, то в свободное время вечером, в выходные, преподаватели этой кафедры ставили на лыжи. И отслеживали, чтобы курсант пробежал много километров. А, иначе... Иначе, летний отпуск был под угрозой срыва. А, кому хочется проводить отпуск в казарме?
В училище много шутили про кафедру физо. "Физический износ организма", "Физическое изнасилование организма". "Здоровому спорт - не нужен, а больному - смертельно опасен". "Если бы спорт был полезен,, то всё Политбюро висело бы на перекладине" -- но, это говорили шёпотом. Шутка политическая, значит, опасная.
Только снег упал, лежит, сволочь, не тает. Всё! На лыжи!
Каждое воскресенье, всё училище, от первого курса до выпускного - на лыжи!
И только потом - отдыхать, кто в увольнение, кто в самоход. Учёт строгий!
Лыжи, что стояли в казарме, раздали. Выдали крепления, крутите.
Куда, чего крутить?
Ладно, кто из районов необъятного СССР, где есть снег, знает что и как делать. А, кто из Украины или Средней Азии, снег-то они видели только по телевизору, на картинках. Ну, здесь впервые, воочию.
Лыжи армейские, как и многое в армии - огромные, надёжные, тяжеленные. Не те, что катались в школе или дома были. Чтобы кататься на скорость, получать удовольствие от самого процесса или ставить рекорды. Здесь вам не тут! Палки тоже, хоть и алюминиевые, но прочные, массивные. Их можно использовать для устройства бивуаков, палатку соорудить. Раненных вывозить. И много чего ещё. Если постараться, то можно и как оружие использовать. В умелых руках и х...й - балалайка, что же говорить про лыжные палки!
Вот и первое воскресенье, всё училище, и мы идём за Южный, там кафедра физо с их спортсменами нарезали нам лыжню.
Шапки можно одеть по-лыжному. Это когда клапана завязываешь сзади, а уши прикрыты.
Всему училищу бежать десять километров, нам первому курсу, в первый раз - скидка, всего пять километров!
И поехали! Оттолкнулись! Это так кажется, что поехали! Толкаешь, а, лыжи стоят на месте!
Это вам не дома в своё удовольствие кататься!
Шинель, сапоги, лыжи.
Хуже всего мужикам из Средней Азии.
- Шайтан! Билядь! - пыхтит Икром.
- Я и так плохо бегаю, а тут эти деревяшки привязали! Зачем? - Бадалов тоже двигается вперёд с матами - Давайте, я лучше пешком, рядом с лыжнёй сбегаю! Эчке! Маймун! Джиляб! - по-узбекски, но уже понятно нам, во весь голос кроет Умид всю Сибирь и эти "500 километров".
Даже для спортсменов, типа Басарыгина, который занимался до училища лыжными гонками, эти пять километров с непривычки, дали знать о себе.
Они, конечно, показали лучшее время в батальоне, но сложно.
- Ну, как, Олег?
На финише, когда дошли, спросили у Басарыгина.
- Да, его в баню! Не лыжи, а два деревяшки пудовые! Надо будет написать тренеру, чтобы он сначала ставил спортсменов на эти армейские лыжи. А, потом - на спортивные. Тогда будут такие мировые рекорды! А, то придумывают всякие утяжелители на тренировках! Их бы в армию! Да, на эти лыжи потом!
