подручные. Стой там, иди сюда, пошёл на х…й!
Многие местные были согласны сходить в увольнение и поговорить со знакомыми, родственниками, где можно добыть необходимое. Даже если и не удастся что-то получить, хоть в увал смотаться. Тоже неплохо.
Большинство роты отправилось освобождать разрушающееся здание старой казармы, да, помогать мастеровым в ремонте нового нашего дома.
В новой казарме было два спальных помещения. Слева – для первого и второго взвода, справа – третий, четвёртый. В этих помещениях предусмотрен пол деревянный, сверху – линолеум. Это в идеале. Линолеума ещё нет. Надо добыть! В коридоре, от входа – бетонный.
Для пола деревянного нужно установить сначала массивные лаги, чтобы потом на них набивать половую рейку.
Командовал нами Серега Бугаевский, он же «Хохол».
Эти бревна, более-менее обтёсанные на улице, нужно было поднять на второй этаж.
С матами, охами, криками стали затаскивать в казарму. А так как всем хотелось побыстрее избавиться от всего этого, значит, бестолково.
В коридор затащили бревно. Уперлись в стену.
-- Ставь на попа!
-- На себя поставь, собака серая! – Женька Поп, кряхтел, удерживая конец бревна.
-- Да, блядь, не на тебя, Женёк, а на торец бревна!
-- А-а-а! Ну, тогда и ставь! Думал, что на меня! Я помру сразу! – Поп прекрасно понимал, что это шутка, но поддержал её.
С трудом стали поднимать бревно наверх. Оно чуть не сорвалось и не прибило тех, кто внизу.
Другим ротам тоже надо было поднимать наверх стройматериалы. Ладно, нам на второй этаж, а сорок третьей и сорок четвёртой ещё выше. Тормозим процесс.
Затащили. Уф. Пот стереть. Перекурить.
-- Пока затащим все остальные – помрем.
-- Надо что-то другое придумать.
-- А что тут придумаешь?
-- Может через окна затащить?
--На чём?
-- На верёвке.
-- Я понимаю, что не краном подъёмным! Где верёвку взять, баран?!
-- Сам баран! Можно на кабеле.
-- На кабеле? А где кабель возьмём?
-- Где? Где?
-- В пиз..де на верхней полке!
-- В Караганде!
-- Вон кафедра рядом, там бухты за забором лежат. Спизд…ть одну бухту «полёвки», и поднимай!
-- А выдержит?
-- Ты, что на первом курсе делал? Или всё забыл уже? «Полевик» выдерживает 75 кг. самоубийцы. Свернуть вдвое, втрое… выдержит! Старуна выдержит! Не то, что бревно!
-- Давай!
Трое рвануло в сторону кафедры, через пятнадцать минут, грохоча сапогами, притащили катушку «полевого кабеля» — П-274. Спёрли. Не поймали.
Из окна спустили концы кабеля. Примотали к концу бревна. Потянули… Кабель тонкий, руки режет, перехватывать неудобно, обматываем руки тряпками, ремнями. Тянем. Дружно материмся.
-- Блядь!
-- И р-р-аз!
-- И р-р-раз!
Бревно рывками подтягивается вверх, раскачиваясь, грозя разбить стёкла на первом этаже. Ещё не хватало искать стёкла для сорок первой роты!
Когда технологию отработали, одни продолжали поднимать лаги, другие начали их укладывать на пол.
Одно бревно не укладывалось. «Играло». Покатывалось с боку на бок. И так, и этак! Не получается и всё. Начинаешь его крепить, а вырывается.
Бадалов еле отпрыгнул.
-- Шайтан! Чуть без ноги не остался!
-- Тресочку класть надо! – Хохол от натуги, двигая бревно, покраснел.
-- Чего?!
-- Куда?!
-- Тресочку под бревно!
-- Ху из тресочка?
-- Вот! – Бугаевский поднял с пола щепку.
-- Тьфу!
-- Серега! Это – щепка!
-- Не знаю как по-русски! На украинской мове – тресочка!
Подложили. Стоит. Закрепили! Ура!
Оттёрли пот со лба, присели перекурить.
-- Перекур!
-- Здесь что ли?
-- Офицеров нет, можно и здесь!
Курим. Отдыхаем.
На колонне кто-то нарисовал самолёт и подписал внизу «Хочу в отпуск!»
-- Кто-то очень в отпуск хотел, что самолет нарисовал.
-- Эх! Отпуск!
-- На самолёте…
-- На самолёт посмотрел, и отца вспомнил.
-- Ну, да, у тебя же папа – лётчик!
-- А у меня отпуск прошёл в ремонте батиной машины. – Олег Правдюков.
-- Ты что ли разбил или что-то с двигателем?
-- Да, нет. – Олег усмехнулся.
-- Рассказывай. Я вот по девкам всё больше шарил. Но, ежели бы отцу помощь понадобилась, то, конечно, всех баб по боку. Так что было?
-- 9 Мая – праздник. А отец у меня – фронтовик. Лётчиком был.
-- Помним. Ты рассказывал, как он в Германии красное дерево жёг.
Все усмехнулись. Эту историю не забудешь.
-- Так вот. Он с матушкой на праздник в парк городской поехали. Батя обещал, что не будет пить. Но.… Не удержался.
-- Я бы тоже не удержался.
-- С однополчанами посидели, вспоминали как на боевые вылеты с товарищами… Погибших и умерших помянули. Мало однополчан осталось. Года. Ранения. Болезни. Короче. Отец у меня выпил. Он почти не пьёт давно уже. А тут расчувствовался…
-- Это простительно.
-- Дело такое. Нужно выпить.
-- Выпил он, значит, и с мамой поехали домой. Папа за рулём.
-- Пьяным что ли?
-- Нет, бля! Трезвым! Ты каким местом слушал, когда Правдоха рассказывал? Он же с фронтовыми друзьями встретился.
-- А!
-- Бе!
-- Ну, и что дальше?
-- Едут они, и решили не домой ехать, а на дачу. Отдышаться, проветриться, да и гаишников там нет. А там резкий подъём, потом резкий спуск и поворот градусов под сорок. Внимательно ехать надо. Народу побилось там не мало. Особенно зимой, да в дождь. А потом ещё шлагбаум стоит. Деревянный. Это чтобы чужие не сильно шастали. В кооперативе так придумали. Ну, мама, и говорит, что отец всю дорогу вспоминал войну. От дороги отвлекался, рукой одной показывал, как воевал. Заходил в хвост немцу и стрелял. И вот здесь. Вверх-вниз-поворот. И когда дорога вверх пошла, так батя даже газку подбросил машине, потом вниз. И при этом орал «На Берлин!» И когда выскочил на шлагбаум, вместо того, чтобы ударить по тормозам, отец берёт штурвал на себя и по газам.
-- Одуреть!
-- Он же лётчик. Вот и увлекся батя.
-- Сами-то не разбились?
-- Да, нет, а вот «Москвич – 412» пришлось делать.
-- Сильно побили?
-- Капот. Две стойки, что лобовое стекло держат, лобовое стекло. Хватило работы. Правили. Грунтовали, красили. Кое-что переварить пришлось. Почти весь отпуск провел. Конечно, не с утра до отбоя пахали, но пришлось повозиться.
-- Сделали хорошо?
-- Хорошо сделали?
-- Хорошо.
-- Почти как в фильме «Банзай», когда пилот наркотиков нанюхался и пытался самолет посадить на палубу авианосца.
-- Ну, да. Было такое кино.
-- Только там японский лётчик. А здесь наш. Русский ветеран!
-- Молодец у тебя батя!
-- Жаль, конечно, что у вас «Москвич». Надо было «Волгу» покупать!
-- Так она и стоит ой-ой-ой! А почему лучше?
-- Запчастей толком на «Москвич» не достанешь. Так?
-- Так.
Почти все кивнули.
-- А вот, если «Волга», так пошёл с бутылкой в ближайший таксопарк. Договорился в гараже, чуть денег дал. Тебе спёрли, и на такси привезли. Красота! Могут, правда, и старую запчасть попросить, чтобы списать её. Но, это фигня!
-- Слушай! А ведь точно!
-- Голова!
-- Соображаешь!
-- Не я соображаю. Дядька у меня соображает. Купил старую «Волгу», постепенно, за год, через ближайший таксопарк, довёл до ума. Так, что и получается, что «Волга» лучше.
-- Да. Только где столько денег найти, чтобы купить её?!
-- Ладно! Хватит балду пинать! За работу, негры!
Весь день прошёл в трудах по ремонту казармы. Когда народу много, то и дело спорится. Пара бригад, отпущенных в город, принесла первый «улов». Краска, стройматериалы.
-- Откуда?
-- От верблюда.
Парни вытирали лицо от пота. И судя по их мрачным выражением лиц, то непросто им дались эти материалы.
-- Не поймали?
-- Да, нет. Повезло. Ушли.
-- Но туда больше не ходим. Надо другие стройки искать.
-- Жмоты! Не хотели дать так. Вот и пришлось добывать.
-- Без ментов хоть?
-- А хрен его знает. Мы их дожидаться не стали.
-- Ну, в х/б были, без курсовок. Не пойман – не вор.
-- Ну, да. Для ментов – не докажешь. Где в училище еще стройки грандиозные?
-- Да, все батальоны ремонтируются.
-- Командирам и командованию училища, наплевать, главное, чтобы не поймали. Ну, а поймают, что сделают?
-- Отчислят?
-- За что? За то, что для казармы чего-то упёр? Так ведь не себе. А для общества. Для того же училища.
-- Фигня!
-- Пару суток «губы» дадут для проформы. Главное, чтобы менты не захомутали.
-- Да, тогда позора не оберёшься. Всё училище будет пальцем показывать, что не сумел оторваться.
-- Когда один колхоз ворует у другого что угодно, то уголовное дело не возбуждают. Имущество чьё? Колхозное. А стало чьё? Колхозное! От перемены мест слагаемых, сумма не меняется!
-- Надо было в колхозники идти! Тогда точно бы точно всё из соседнего колхоза всё утащил!
-- Пойдёшь на пенсии – езжай в колхоз! В армии своё мастерство отшлифушь!
За день все вымотались, ночью не выспались. И поэтому на бодрый призыв:
-- А давайте ночью побухаем!
Народ ответил вялым:
-- Да, ну, его на фиг! Спать!
-- Отбой в войсках связи!
Но поспать не дали. Шёпотом поднимали с кроватей.
-- Первый взвод, подъём!
-- Второй взвод подъём!
И так всю роту по очереди.
-- Бля!
-- Что за хрень?!
-- А! Что?! Тревога?!
-- Тихо!
-- Не орите!
-- Что? Строиться?
-- Тихо! Не строиться!
-- Форма одежды какая?
-- Форма номер раз – трусы и противогаз! Как есть. Не ори. Тихо.
-- А что?
-- Жрать будешь?
-- Чего?
-- Кружку давай!
-- Есть? Буду! Где?
-- А выпить есть?
-- Нет. Только еда.
У кого-то случилась массовая бессонница, посидели в курилке. Скучно. Чего-то хочется. Словами не выразишь. Скучно. Тоскливо. Приключений хочется! Пить тоже особо желания не было. И тут у кого-то родилась гениальная мысль.
- Сегодня, когда ходили за краской, то поняли, что проход за деревьями, которые за казармой – хорош. Мы ещё уронили верхнею плиту забора. Особо не видно. С обеих сторон забора деревья, кусты. Не видно.
-- Забор-то зачем поломали?
-- А ты попробуй двухсоткилограммовую бочку краски через забор перебрось!
-- Угу. Тем более, что ждёшь, что вот-вот менты за жопу возьмут.
-- Тогда понятно.
-- И чего? Что предлагаешь?
-- Через проспект Кузнецкий есть узкий проход, перпендикулярно к улице.
-- И чего?
-- Это проход между хлебозаводом и молокозаводом.
-- И чего?
-- Пойдем, попробуем затариться.
--Чем?
-- Молоком и хлебом.
-- Молочка с булочкой, да, на печку с дурочкой!
-- Да! Девки там, в горячем цеху работают! Под халатом только трусы!!! И титьки – во! Так и болтаются, когда они двигаются. Туда-сюда, туда-сюда. Качаются…Соски халат царапают изнутри!
-- Хватит! Пошли за молоком!
-- Не надо о бабах! Тяжело!
-- Когда молочка, да сметанки, поешь, так вообще будет тяжело! Будешь волком на луну выть.
И человек десять, взяли вёдра, сполоснули их, вещмешки и толпой в самоход. В колонну по одному. Первые двое – разведка. Авангард. За молоком и хлебом. И на девчонок посмотреть.
Пошли.… Разделились. Часть за молоком, вторая – за хлебушком.
И, действительно, хлеб пекут, и молочные продукты делают, в том числе и ночью. И девчонки и тётки.… Многие без лифчиков! Как обещали. Смотри, пожирай глазами. Захлёбывайся слюной.
И добрые они. Ну, кто же курсанту откажет, когда он просит немного хлебушка и молочка! Правильно! Никто! И никогда!
Самую малость, тётенька дайте! Четыре ведра молока! И восемь рюкзаков хлебушка беленького! Можно и булочек тоже сверху навалить!
Только вот
