офицера в форме литовских и латвийских вооружённых сил. И штатский с ними. Судя по тому, как почтительно они с ним общаются, понял, что этот самый Браун.
Эх, Роберт! Что же ты, гадина, рвёшь сердце мне?
Ладно. Народу много, надо помочь Эллис. Вышел в зал. Кивнул ей. Стал собирать грязную посуду, относить на кухню. Всё внимание было приковано к Эллис, к фотографиям. Многие из присутствующих знали меня. Приветствовали. Говорили, что новый ход, им нравится. Я смотрел на Тамма. Тот сидел, делал заинтересованное лицо, в тот момент, когда все обратили внимание на Эллис, он сложил указательные и большие пальцы двух рук. Получилось «00». Знак туалета. Видать, важной информацией располагает, если пошёл на такой риск. Не посылать же его.
Улыбка тронула мои губы.
Отнёс посуду, пошёл в сторону туалета, там уже стоял Роберт. Я поправил полотенца рядом с раковинами, почувствовал, как в задний карман брюк засунул толстую пачку бумаг. М-да. Много информации. Выпрямился, одёрнул пиджак.
Из кабинки вышли, направились к раковинам мыть руки, Тамм направился в кабинку, я же вышел и направился в кабинет. Хоть и чесались руки, чтобы немедленно прочитать бумаги, но с трудом удержался.
Терпение – добродетель! Сам себя уговаривал. Только вот, что делать с информацией?! Если она будет особо ценная, буду выходить, запрашивать связь или связника. Вроде тихо. Сколько я не извращался, но слежку не обнаружил. Нигде.
Стало разбирать зло на себя, на Центр! А как же живут «замороженные кроты»? Годами! Десятилетиями! Они должны «проснуться» только в случае войны, или пере самой войной. Это страшно. Постоянно находиться в напряжении. Изо дня в день. Быть в готовности, и ничего не делать. Зачастую, местная контрразведка страны пребывания больше всего боится таких вот «спящих». Они уже натурализовались, к ним нет претензий и подозрений. Но поступает сигнал, и они вступают в игру. Выявить их очень сложно. Только предательство может их раскрыть. Те перебежчики как Калугин, Поляков, Гордиевский предали большое количество такой категории агентов.
Вот и получается, что на случай «Особого периода», когда дипломатов и разведчиков с дип.паспортами вышлют из страны, в дело должны вступить ничем не проявившиеся себя «граждане», а их нет. Предали их. И получается, что командование Генерального Штаба ВС РФ, ФСБ, руководство страны не сможет предпринять ничего, ибо будет слепы, глухи, и нет возможности провести диверсионные акты.
Опасаюсь, что меня могут перевести в категорию «спящих». Понятно, что место службы не выбирают. Обыватель может мечтать о такой жизни. Легализованный, с небольшим бизнесом, вырваться из России. Но вот постоянное, выматывающие бездействие – хуже горькой редьки.
Вспомнился старый анекдот, услышанный в Конторе:
«Вызывает султан евнуха:
- Приведи-ка ты мне мою любимую жену. Привёл евнух любимую жену. Сделал свои мужские дела султан с любимой женой, потом с другой, третьей,
четвёртой... Приползает весь в мыле евнух к султану и спрашивает:
- Мой господин как же так, вы свежий как огурчик, а я весь в мыле.
Султан и отвечает:
- Запомни, утомляет не любимое дело, а бесцельное шатание по коридорам!»
Вот и такое нахождение в подвешенном состоянии выматывает душу сильнее, чем хроническое недосыпание, мотание по всей Европе ночью, проведение операций.
Вывел на монитор камеры, где, пусть не очень чётко, но видны составленные столы, за которыми разместился Тамм с компанией.
Некоторые офицеры с удовольствием рассматривали наклейки на кружках, некоторые находили фотографии на стенах, радостно фотографировались с кружкой, на фоне идентичных картинок.
Меня больше интересовал Роберт, его психологическое состояние. Или жарко, или нервничает. Пару раз промокнул лоб носовым платком.
Браун выудил из своего портфеля планшет и предложил Роберту партию в шахматы. Жаль, что мне не видно какую партию они разыгрывают.
Понаблюдал за немцем. Он несколько презрительно относился к окружающим. Но, то, что радостно потирал руки после удачного, по его убеждению, хода, наводило на мысль, что человек азартный, а Тамм его удивил, потому что умеет мыслить нестандартно, коль выигрывает у него.
Роберт часто смотрел в камеру, словно чувствовал мой взгляд. Извини, «Анатоль», извини. У меня связаны не только руки, но и язык тоже. И это ради твоей же безопасности.
Казалось бы – веселись, владелец кафе! Смотри, сколько посетителей! А мне сейчас, хоть бутылку коньяка из горла вливай. И на душе кошки скребут. Было желание читать сообщение агента, опросить его подробно, выработать план действий на перспективу. Понять чего замышляет противник. Передать в Центр. И всё в сжатые сроки. Потому что всё важно, горячее. А ты тут сиди пнём замшелым, прихлёбывай коньяк, запивай кофе. Сижу. Курю. Жду. Наблюдаю. Тоска.
Не знаю что там за партия в шахматы была, но Тамму удалось выиграть у Брауна. Тот пожал руку. И сидел, обхватив голову руками пялился в планшет, пытаясь понять, где он дал маху.
Я поднял бокал с коньяком, за тебя Роберт, за тебя! Молодец! Не давай спуска этому фашисту, что гадость замыслил против нашей Родины.
Время шло, а народу прибывало. Свободных столиков не было. Пришлось выносить дополнительные. Никто не возмущался, что стало тесно. Настроение у публики приподнято-благодушное. Я вышел в зал, стал за стойку, но всем хотелось, чтобы их обслуживала «медсестра». Я взял на себя уборку грязной посуды, передачу заказов на кухню, наливал пиво в кружки, а подавала Эллис. Женщины в зале, когда узнали, что коктейли подают в этих алюминиевых винтажных кружках, пришли в восторг, и посыпались новые заказы. Ну, а когда женщины входят в раж, то их сложно остановить. Обычная порция коктейля менее двухсот граммов, но в большой кружке это смотрелось как насмешка. Дамы стали требовать двойные порции коктейлей. Ну, а когда увидели, что горячие коктейли, которые поджигают, смотрятся более эффектно, чем в обычных стеклянных стаканах, то заказы посыпались со всех сторон.
Минуло время закрытия заведения, но меньше не становилось посетителей. На место уходящих, прибывали новые. Социальные сети сделали своё дело.
Уже под утро ушли последние гости. Эллис пошла, закрывать дверь, я прошёл за стойку, достал фужеры для шампанского по числу всех работников кафе. С хлопком открыл бутылку и разлил бутылку.
-- Коллеги! Все ко мне! Кухня! Не стесняйтесь! Все! Все подходите!
Работники все подтянулись. Уставшие лица, но довольные. Поднял свой фужер:
-- Коллеги! Друзья! Я благодарен всем вам, что помогали мне воплотить эту безумную идею! Я поставил на кон всё, и поверили в меня! И у нас получилось! Понятно, что она вечно работать не будет. Надо что-то менять. Но с таким коллективом, думаю, у нас всё получится! За нас! – подставил свой фужер, чтобы чокнуться с подчинёнными.
Эллис подняла свой и произнесла:
-- За вас, Шеф! За прозорливость мсье Артура!
Остальные загомонили тоже. Чокнулись, выпили. Стали наводить порядок. Дополнительные столы вернули на место в кладовку. Эллис поделила чаевые между всеми. Принесла и мою долю, хотя, обычно так не делала. Да, и сам неоднократно говорил, что чаевые – коллективу. Посчитал. Хм. Солидно. И тут же подала кассовый журнал. Ого! Пятидневная выручка за день! Очень неплохо! Очень!
Пошёл на выход. Конечно, сообщение от конфиденциального источника взял с собой.
Еду неспешно. Мне ещё не хватало попасть в аварию или чтобы меня остановили, обыскали. Я – сама добропорядочность.
Дома первым делом кофе. Снова кровь бурлит в артериях. Снова я в деле!
Изучил переданное. Раз, другой. М-да. Закурил. А встреча нужна для уточнения подробностей.
Расклад получался такой, что агента проверяли сначала на мелочах, например, проследить, как за Таммом следили, за своими коллегами из Литвы и Латвии. По словам Тамма, его самого отслеживали американцы, как он себя ведёт, не пытается ли предупредить о слежке. Эту проверку он прошёл. Представителей двух прибалтийских стран также включили в группу.
С Брауном у него сложились отношения на почве увлечения шахматами. Немец презирал тех, кто не играет в шахматы. У него был пунктик в голове, считая, что именно эта игра помогает разрабатывать стратегическое мышление, и действовать на опережение, мыслить перспективами, а не заниматься повторами или следовать в кильватере событий.
Определён срок начала операции. 22 июля. Это очень важная дата. В этот день Эстония вошла в состав Советского Союза в 1940 году.
Испытывая к Тамму дружеские симпатии, Браун, в составе группы назначил Тамма старшим за координацию в трёх прибалтийских странах.
На шахматной доске появляется новая весомая фигура. Старший научный сотрудник «Атлантического совета» Андерс Аслунд, который работал экономическим советником российского правительства в 1991-94 г.г. И располагал широким связей среди членов правительства, правоохранительных органов, в банковской сфере. По словам источника, особый упор делался почему-то, именно на правоохранительную систему.
Аслунд беседовал с каждым представителем прибалтийского государства. Долго, обстоятельно. Его интересовало всё о каждом, его родословная, кто родители, были ли в семье репрессированные, отношение к своей стране, к Европе, США, Израилю, ИГИЛ, конечно де, отношение к России. Много ли там знакомых, родственников, поддерживаете ли отношения. Особый упор он делал, как и Браун раньше, как поведёт себя русское население в прибалтийских странах и вообще всё население, в случае угрозы реальной войны со стороны России. Как поведёт себя население, в случае появления в стране открытой оппозиции, призывающей воссоединиться с Россией? Как поведёт себя, если появятся так называемые «зеленые человечки», люди с оружием, в военной униформе, без опознавательных знаков?
Многие ответы его расстроили. Как рассказал представитель Латвии в приватной беседе, что он заявил о том, что в Латвии, накануне выборов, запретили общаться на русском языке. Выгнали с государственной службы много чиновников, которые общались с заявителями на русском. Одного депутата лишили мандата, потому что он при встрече со своим электоратом, отвечал по-русски, отвечая на вопрос, заданный на русском. Многие смешанные браки под угрозой распада. Русские чувствуют себя людьми уже не второго,
