Заварил чай. Классический английский. Кофе я уже напился за последние дни. Из бара достал пепельницу, встал на стул, вынул батарейку из датчика дыма на кухне и в зале. Теперь можно и покурить. Ф-ф-ф-ф! С наслаждением струю в потолок, после глотка ароматного крепкого чая и кусочка тёмного шоколада с острым перцем. Хорошо! Нервы в комок. Идёт агент. Кто он сейчас? За кого? Со мной, против меня, сам за себя?
Посмотрел на проём входной двери. Не мешало бы установить во всех проёмах датчики отслеживания электронных устройств. Зашёл источник в квартиру – выложи телефон. Иди руки помой. А сам смотришь, как реагируют датчики. Сигнализируют о том, что агент выложил всю электронику из карманов или нет. Есть ли на нём звукозаписывающая аппаратура. Надо будет у Центра запросить разрешение на установку и оборудование. Дорого стоит нелинейный локатор, да, и когда покупает его бармен – подозрительно, а тем более, когда несколько комплектов – вдвойне.
Военный есть военный. Не приближаясь к окну, наблюдал за подъездом. Ровно за три минуты до назначенного времени, подполковник вошёл во двор, закурил, посматривал на часы. Затушил окурок, бросил в урну, подошёл к входной двери, нажал на кнопку вызова
Всё это время наблюдал не только за поведением Тамма. Насколько он нервничает, это естественно. Он может считать, что предаёт свою Родину или дело, которому посвятил свою жизнь. Это естественная реакция.
Если слишком спокоен, тоже плохо. Значит, он может быть переметнувшимся. В таком случае ему необходимо прикрытие.
Либо наружное наблюдение, или прикрытие своего агента. Но за это время во дворе никто из посторонних не появился. Ни мужчины, ни женщин, ни даже ветеранов контрразведки под видом немощной старушки с ходунками.
Не спрашивая, я нажал кнопку на панели домофона, открывающую электрический замок на входной двери. Открыл замок входной двери, сам отошёл в глубину квартиры, встал напротив входа. Если и была группа захвата, то она бы спустилась с верхнего этажа. Но зачем меня сейчас брать в плен? Тамм мне ещё ничего не передал. А встреча у нас для знакомства с девицей лёгкого поведения, Дверь на площадке, напротив. Она сейчас прихорашивается, готовится к встрече клиента. Не более того. А какие у нас отношения – никого волновать не должно. У нас же свободная страна!
Всё это уже было отрепетировано, и уложено в голове и нервной системе по полочкам. Главное – сохранять спокойствие.
Тамм легко, почти беззвучно поднялся по лестнице. Я слушал. Эту лестницу я знал наизусть. Мог подняться в полной темноте. На последнем лестничном марше, на третьей ступеньке, возле лестницы, есть выбоина. Те кто не знает, впервые поднимается, хватаясь за перила, спотыкается о неё. Я молча слушал. Нет. Тамм легко проскочил. Значит, поднимался ближе к стене. Привычка людей, кто воевал, быть подальше от простреливаемого пространства, чтобы спина была прикрыта надёжной защитой. Не потерял, значит, подполковник навыки. И настороже. Тоже боится.
Толкнул дверь. Я стоял, фигура расслаблена, руки на виду, улыбаюсь самой искренней, обаятельной улыбкой. Агент должен чувствовать себя в безопасности. Видеть во мне товарища, а не угрозу. Я же не спецназовец. Да, и старше Тамма. Так, что физическое преимущество на его стороне.
Вошедший закрыл за собой дверь, даже цепочку накинул. Благоразумная предосторожность. Значит, сам опасается проникновения из вне.
Сделал к нему шаг навстречу:
-- Здравствуйте! – протянул ему руку.
Он также пошёл навстречу, поздоровался. Смотрит ко за спину, пытаясь увидеть, не прячется ли кто в комнате.
Спокойно, чуть замедленно, в полу развороте, показывая рукой, пригласил его:
-- Идёмте, я проведу вам небольшую экскурсию по моему скромному убежищу, заодно вы расскажите, как вы добирались.
Пошёл вперёд, показывая ему спину.
-- Вот зал. – остановился на пороге. – Большой шкаф, если вам нужно переодеться в более удобную одежду. – распахнул шкаф, там могли спрятаться два взрослых мужчины.
Но там не было ничего, кроме одежды на вешалках. Больше прятаться там негде. Тумбочка с телевизором, диван, два кресла, журнальный столик, пустая этажерка.
-- Как добрались?
-- Нормально. – Тамм пожал плечами. – Без суеты. «Хвоста» не было, если вас это интересует. – поспешно добавил он.
-- Это хорошо. – тепло улыбнулся я. – А как вы это установили?
-- Просто. Я несколько раз, после выхода из дома заходил в разные кафе, причём это делал быстро, неожиданно, если кто смотрел, то должен был зайти следом, я это делал на повороте. Потом проходил в глубину зала, от входной двери не видно, выпивал кружку пива. У входа и окон всё забито туристами и любителями красивых пейзажей.
Поневоле широко улыбнулся, хотя челюсти сводило судорогой от такого трюка:
-- Очень разумно. Ваша личная безопасность превыше всего. Всё остальное вторично.
Зашли в спальню. Двуспальная кровать на ножках, было видно, что под ней нет никого, комод для постельного белья, там тоже не спрятаться. Рядом совмещённый санузел, включил свет, открыл дверь:
-- Мойте руки. Вы будете чай или кофе?
Роберт на полсекунды задумался:
-- Если есть хороший чёрный чай, то давайте чай. Если нет, то кофе.
-- Есть отменный классический английский чай. Думаю, что вам он понравится.
Снова чайник, снова завариваю чай, старую заварку слил в раковину на кухне.
Вошёл Тамм. Он ополоснул лицо и пригладил волосы. Было заметно, что он успокоился.
Он сел, затем достал из внутреннего кармана какие-то бумаги, положил на стол:
-- Вот. То, что вы просили.
Через плечо бросил взгляд на стол. Листов десять, исписанных ручкой. Очень продуктивно.
-- Очень хорошо. Спасибо. Об этом чуть позже. Расскажите, почему вы меня вызвали на встречу по неотложному каналу связи?
Тамм тяжело сглотнул.
-- Есть сигарета?
-- Так вы же не курите? – удивился.
-- Бросал. Чувствую, что пора начинать. – снова шумно сглотнул.
Поставил на стол чашки с чаем, печенье, шоколад.
-- Давайте, вы расскажите, а курить не стоит. Окружающие знают, что вы не курите, а тут такая пагубная привычка появилась у вас. Могут подумать чего дурное о вас. А ни вам, ни нам этого не надо. Ещё кашлять начнёте, лечи вас! – пошутил на последней фразе.
Тамм сделал глоток из чашки, чуть поморщился, чай горячий:
-- Понимаете, у меня утром состоялся разговор с немцем.
-- С каким? – лицо попроще.
-- С Томасом Брауном. Я вам говорил. Специалист по управлению хаосом, шахматист.
-- Понял, понял. – кивнул головой, пригубил чай.
-- Меня вызвали в отдел анализа и планирования специальных операций. Вход в этот отдел по специальным пропускам. Я там не был ни разу. Не моё – не надо проявлять инициативу. Ещё в российской армии меня научили, что инициатива всегда доставляет массу хлопот инициатору. А тут звонок по служебному телефону, приглашают. Прибыл. На входе дополнительный контроль. Не просто дополнительный пропуск, но личный досмотр через металлодетектор и изъятие в камеру хранения всех радиоизлучающих и записывающих устройств. Карты памяти, телефоны, диктофоны, всё! Даже перочинный нож отобрали. Даже ремень из брюк пришлось доставать. Правда, потом вернули. А то бы ходил по коридорам, придерживая штаны.
Мне очень хотелось курить, но решил пока воздержаться, чтобы лишний раз не провоцировать Роберта на безумные поступки. Не хватало ещё, чтобы обратили внимание на то, что он после беседы занервничал и закурил.
Отвели в комнату. Там был этот… немец. – в голосе его сквозило лёгкое презрение. – Браун. Я понял, что это его кабинет.
-- Постарайтесь подробно описать кабинет. – попросил его.
-- Кабинет как кабинет. Видно, что он там один. В нашем крыле в таком трое работают. Рабочий стол с компьютером, на столе много бумаг. Ворохом. Но он в нём прекрасно разбирается. Знает где, что лежит. Много книг.
-- Каких? Можете вспомнить?
-- Много по географии. Смешно то, что я видел том произведений Ленина.
-- А номер тома?
-- 26. Я тогда ещё посмеялся. Сказал, что учился в военном училище, там было полное собрание сочинений Ленина. Никто не читал, и Советского Союза уже не было, а тома стояли. Команды выбросить не было. – Тамм улыбнулся. – Но Браун был серьёзен:
-- Социалистическая система сумела сделать всё, чтобы изучали труды Ленина из-под палки. Если бы они прививали любовь к вдумчивому познанию наследия Ленина, уверяю вас, мир бы уже социалистический. Но, на наше счастье, влияние Запада, система потребления просочилась через «железный занавес» и разъела элиты. Они совершили переворот в 1991 году. Китай очень бережно относится к ленинским трудам. До сих пор штудируют, в том числе, чтобы не довести внутри своей страны до революционной ситуации. А ведь пару раз чуть не случилась. Мы старательно поддерживали оппортунистов, что вы на меня так смотрите? Я использую термин Ленина, а не новомодные рассуждения о либерализме, оппозиции, демократах. В этих стенах, -- обвёл ручкой кабинет. – нет никакой необходимости играть словами. Чем быстрее мы придём к общему пониманию, тем быстрее достигнем цели. И поэтому называть вещи своими именами – основа основ, тем более доверия. Ленин в 1915 году, когда вовсю шла Первая Мировая война, вовсю рассуждал, и заметьте, очень грамотно, о Соединенных Штатах Европы. Работа у него так и называется «О лозунге Соединенных Штатов Европы». Говорит в то время, что ещё рано говорить о таком образовании. И описывает те предпосылки, которые могут способствовать объединению всех стран Европы. Гитлер попытался сделать это искусственно, и потерпел неудачу. Недооценил Англию. Хотя она постаралась выпестовать его. Члены королевской семьи очень лихо вскидывали руку в нацистском приветствии. Всем нравилась перспектива перекройки мира. Но Гитлер оказался глуп. Возомнил себя Богом. Забыл он, кто его поставил и что должен был сделать. Межеумок! Он стал враждовать с Британией, вместо того, чтобы пригласить к пирогу. А сейчас, почти все предпосылки, расписанные Лениным более ста назад, складываются точно на свои места. Только глупые, недалёкие люди, могут отрицать величие ума Ленина. – сделал паузу Браун задумался, а затем предложил. – Сыграем партию в шахматы? Я проанализировал партию, что проиграл вам. И понял! Вы отвлекли моё внимание своей рокировкой! На самом деле гениально! Показать мнимую слабость короля, я сконцентрировался на этом, пытаясь
|
