двинуться. Мать помалкивала: она знает, что мне лучше не мешать и не советовать, если явных «приоритетных» целей не видит. Ладно, я – вон туда!
Свет внутри действительно имелся. Хоть и весьма дохленький. Шёл он из плафонов на потолке. И спектр совпадал с моим. Даже не пришлось включать тепло- или инфравизоры. Я поправил наплечные камеры:
– Мать! Тебе видно?
– Отлично видно. Не забывай про промежуточные усилители.
Ну, при обследовании как пещер, так и любых других сильно запутанных и больших объектов, где есть экранирующие материалы, типа скал (в пещерах и катакомбах), или металлических стен, (В чужих Кораблях. Этот – как любезно подсказала Мать – наш пятьдесят первый.) я всегда ими пользуюсь. Как и маркерами для разметки стен – чтобы не заблудиться. Всё по сказке «Гензель и Гретель»… Только краску моего маркера не смоешь и кислотой!
По бокам коридора, который я выбрал, располагались двери лабораторий.
То, что это лаборатории, я понял, вскрыв несколько.
Такой тьмы трубочек, колбочек, мензурок, и прочих пипеток-штативов-микроскопов-центрифуг и прочей наукообразной хрени я давненько не видал… Я добросовестно отснял и просканировал всё для Матери – потом она сделает выводы и расскажет.
Продвинулся я по коридору уже шагов на сто, когда, наконец, обнаружил лестницу на следующий уровень.
Сила тяжести на корабле была направлена так, что наружная оболочка служила полом. Ну, или дном. Поэтому двигаясь к центру шара, я как бы поднимался вверх. Оригинально, конечно – но это их проблемы. То ли дело у меня на «Лебеде»…
Ступеньки оказались практически под мою ступню. Ну, может, чуть пошире и повыше.
Значит, гуманоиды. Чуть крупнее человека.
Будем искать.
Однако в первый день поиски так и не увенчались успехом. То есть, живых я (к счастью) не нашёл. Как я тогда считал – отлично! Значит всё, что я заберу – принадлежит мне, по праву первооткрывателя! А нашёл я из артефактов много чего интересного…
Во-первых, конечно, компьютеры. Мы с Матерью всегда стараемся выпотрошить то, что сохранилось в памяти этих равнодушных фиксаторов проводившихся работ. Вот несколько блоков памяти я и выломал: Мать может залезть в любое «электронное чудо».
Нашёл я и предметы материальной культуры. На некоторых стенах висели картины, фотографии, и рисунки. Видать, тосковали они по Родине своей. Где бы она там не находилась.
Ну… красивые места. Почти как на матушке-земле. Небо только зеленоватое.
На рабочих столах и полках кое-где лежали и стояли книги – к концу первого похода набралось у меня в рюкзаке не меньше двадцати. И не все были о науке.
А ещё нашёл я… комикс! Самый настоящий, красочный, с дурацкими сериалами и супергероями. Надо же… Значит, на корабле были и дети.
Захватил и кое-какие приборы – микроскоп, масс-спектрометр и что-то ещё химическое.
Обошёл я не меньше трёх этажей-уровней, и не меньше тысячи комнат. Ну, это мне так казалось. Мать же сказала, что их было всего двести девяносто три.
Поскольку ноги несмотря на ноль пять «Ж» гудели, и спать уже хотелось, я вернулся по следам маркера в свою палатку, и прошёл в шлюз челнока. Санобработку терпел больше четверти часа. Обработала Мать и все находки. Ну, теперь самое приятное: разбирать их! Я, как всегда, был счастлив – словно мальчишка, нарвавший груш в чужом саду…
И которому это сошло с рук.
– Ладно, доброе утро, я знаю, что ты уже не спишь. – ещё бы ей не знать! Она дистанционно всегда следит за моим давлением, пульсом, и ритмами мозга… Ну и правильно – кто же ещё обо мне, бедном старом скраппере, позаботится? А то – вдруг подцепил чего заразного?!
– Привет, Мать, – отзываюсь, спуская ноги на пол. На «Лебеде» я обычно поддерживаю ноль девяносто пять «Ж», так что сплю в обычной койке, и уже порядком продавил все пружины, противоперегрузочный матрац, и чёртовы массажёры, – Ну, чем порадуешь?
– Данные компьютеров расшифровала. Ничего интересного. Обычные генетико-биологические исследования. В двух лабораториях видел мощные ставни? Ну так это иллюминаторы для пропуска излучений местного голубого гиганта. Они, то есть, учёные планетоида, изучали мутации, наследственность, и т.п.
Мушки у них почти как дрозофилы. Насекомые покрупней тоже похожи на наших. Мыши и крысы, правда, мельче. Обезьяны и свинки куда волосатей… И противней… И давно все передохли в своих клетках. От голода. То есть, перед смертью их прекратили кормить, поить, и работать с ними. Думаю, это уже о чём-то говорит.
– Говорит-то говорит… А почему мы снаружи этих «иллюминаторов» не видели?
– Это просто. Они открываются дистанционно, и защищены мощными стальными заслонками. Снаружи не откроешь. Так что теперь понятно, почему лаборатории – на первом же уровне. Хотя и на втором и на третьем – изучали всё то же. Но воздействовали другими смертоносными факторами.
– Хрен с ним, чего они там изучали. Ты мне скажи, они действительно выглядели так, как на своих картинках, или это – приукрашенное самомнение?
– Похоже, нет. Они и правда напоминали древне-греческих богов. Я нашла в одном из компьютеров фотографии семьи одного из учёных. И женщины и мужчины очень пропорционально, и гармонично сложены. Правильные черты лиц. Я бы назвала их красивыми – по земным меркам.
– И где они сейчас?
– Затрудняюсь с точным ответом. Ты обошёл не больше тысячной доли одного процента всей площади. Но предположение высказать могу: сканнеры показывают наличие внутри большой полости. И внутреннего «солнца». Вот на поверхности полости, вероятней всего, и живут все те, кто уцелел.
– ?!
– Обычное дело для специализированных кораблей таких габаритов, и столь населённых. Раз есть разделение по обязанностям и правам, есть и трения. Так что – Гражданская Война.
– Это ты из компьютеров выудила?
– Не только. Помогли и материалы видеозаписи. Наши камеры – лучшие, что можно купить за деньги. Вот они всё и зафиксировали. Я нашла завещание, написанное прямо на стене. Показать?
Ну а кто бы на моём месте отказался?
Действительно, прямо на стене имелась надпись маркером, почти как моим, только сильно выгоревшим от времени – и как это я, балда такая, протопал мимо, просто скользнув по ней взглядом? А, вот в чём дело. Устал. Это было уже перед уходом на ужин – в двести восемьдесят третьей каюте. Хорошо хоть, вторая камера, которой дистанционно управляет Мать, всё зафиксировала в лучшем виде. Мать переводит:
– «Завещаю всё моё имущество, оставшееся на (как звучит название планеты, не расшифровала. Смысл же, как всегда – «Земля».) своей дочери, Лолляре Страйволь.
Нашедшим эту запись: в (год этот был примерно две тысячи семьсот земных лет назад) на корабле началось восстание. Экипаж убил почти всех учёных, и собирался лететь, наконец, домой. Но нам удалось повредить двигатели, и сделать прыжок невозможным. Так что не могу сказать, чем кончится восстание, и выживет ли хоть кто-нибудь.
Но домой наш корабль точно не попадёт.
И это правильно: выведенные здесь боевые культуры бацилл наверняка уничтожили бы (зачёркнуто) всю жизнь на (это – другая планета. Вероятней всего – противников). Пусть же этот жест (зачёркнуто). Мы решили, что с таким оружием нельзя возвращаться. Пусть это будет на нашей совести, но люди не должны (зачёркнуто, но прочесть можно – так поступать с другими людьми, даже если они – враги!).
Прощайте, мне пора идти – если найдут эту запись, её уничтожат, а меня, как учёного, всё равно убьют. Так что пусть хотя бы правда о нашем выборе станет известна тем, кто прилетит на помощь.
Коромбир Страйволь.»
Вот, обмозговывая эту записку, я и отправился умываться и завтракать.
Поскольку никто, похоже, на помощь так и не прилетел, домыслить судьбу обеих враждующих планет было нетрудно. Похоже, Матери нужно найти-таки их координаты. Вдруг что-то для нас найдётся и там…
Отработка на тренажёрах и с робо-ли занимает у меня обычно всё утро – часа два.
Скраппер (Если хочет, конечно, пожить подольше!) должен обладать отменной реакцией и крепкими мышцами. Мне в этом плане чуть легче: руки у меня искусственные, ещё с тех ностальгически далёких и наивных времён, когда… Не важно.
До обеда, в рубке, Мать всё мне показала и подробно рассказала.
Секретная, стало быть, Станция. Имеющая только одну цель – создать бациллу для убийства всех врагов. Да и служить, в крайнем случае, резервом для сохранения жителей этой самой воюющей планеты – если враги успеют раньше, и уже в своих лабораториях создадут чего покруче!..
А враги-то, судя по всему, с чем-то таким уже сталкивались. Значит, нужно было что-то ну жутко смертоносное, и неубиваемое обычными средствами.
Какая молодец у меня Хозяйка – она сразу всё это вычислила. Но, зная наши возможности и средства против микро-врагов, не возражала, что я лезу в самое пекло. Я ей так и сказал.
– А, ничего-ничего, надо же тебе порезвиться на свободе! А то засиделся в «Лебеде» – небось, клаустрофобия замучила! А как мой мальчик чувствует себя теперь? Хочет ещё погремушечек, книжечек с картинками и машинок? Полезет
