боль!
Зенуним отерла затронутые кровью клыки, но к крови Беаты Албеску, что уже умерла, не притронулась. Не та это кровь. Нехорошее в ней что-то всё-таки было, а может Зенуним не могла внезапно преодолеть своё внутреннее смущение перед этими ясными застывшими глазами…
Глазами, губами, чертами лица. Такого знакомого лица!
Лица Крытки Малоре. Вампирши-дурнушки, сожженной Томасом. Если только бы её состарить – так точно Крытка Малоре!
Зенуним выругалась – происходящее и без того ей не нравилось.
Глава 29. Бесприютные
Проверять приюты оказалось делом мрачным. Во-первых, для этого пришлось долго объяснять Святому Престолу о сути их интереса – Святому Престолу тяжело было признать тот факт, что над рядом приютом простиралась вампирская длань Марии Лоу. Во-вторых, в любом деле, где речь шла о детях, Святой Престол проявлял особенную бдительность – негоже было пугать людей, да и в будущее надо было заглянуть – эти дети были строителями нового времени и среди них были слуги Святого Престола, только ещё не нашедшие свой путь. В-третьих, и самое главное – вопрос был в том, что делать при обнаружении реальных вампиров среди детей.
–Она готовила их сначала идеологически, – объяснял Томас, – только потом, среди лучших…
Он не договорил. На память пришло его собственное, такое далёкое детство, когда он был всего лишь человеком. Или, вернее сказать, настоящим человеком и так далеко были дни его скорби.
–Их надо уничтожить, – резюмировал Святой Престол. – Это сегодня они всего лишь дети, а завтра – это враги. Тех, кто ещё не обращён, а всего лишь пропитан идеологией, по мере возможностей отдать на перевоспитание.
–Монастырь Магдалены подойдёт, – решение нашлось тут же.
Томас, конечно, не симпатизировал будущим потенциальным вампирам, но даже его передёрнуло при упоминании монастыря Магдалены. Это было больше тюремное, чем священное место. Там царствовал голод, холод, сырость в комнатах. Там практиковались и куда обширнее, чем в других, телесные наказания. Вдобавок, там не учили, вообще не учили. Выпускники Магдалены кое-как читали, да и то, если счастливилось им выжить. А так – труд, труд и только труд. Туда отправляли детей отверженных членов общества, из которых не чаяли вырастить хоть что-то достойное. Дети убийц, рожденные в тюрьмах, дети проституток, дети, что уже сами встали на путь преступлений…
Но это было хоть каким-то решением. Когда были улажены все формальности, наконец, приступили к проверке. Ситуация оказалась не столь страшной, какую мысленно представил себе уже Томас – под властью Марии Лоу на сегодня оказалось всего четыре приюта и ещё один она пока только спонсировала, но не владела им.
–Земельные налоги ныне что золото! – пошутил Варгоши. В отличие от Томаса он пребывал в прекрасном расположении духа и это почему-то Томаса тоже нервировало.
Зато Варгоши оказался прав. Даже Мария Лоу не могла управляться со всеми налоговыми сборами и держать больше учреждений под своей властью. Снобистская вампирская суть не позволила ей держать свои приюты где-нибудь в далёких провинциях, где налоги и сборы куда ниже. Ей нравился крупный город, город Святого Престола, нравилось чувствовать свою близость к нему, творить незримую опасность…
Так что сама она и оказалась виновата.
Составлены были списки воспитанников. Началась тщательная обработка. Началась она с проверки анкет детей. Это было долго, но зато позволило отсеять сразу же целую группу из тех, кто имел заболевания или чьи родители были психически нездоровы или погибли от болезней.
–Она бы брала здоровый материал, – каждый раз говорил Варгоши, откладывая очередное личное дело. И это тоже раздражало. Всё-таки Томас считался с людьми, и ему не нравилось называть их «материалом».
И в этом между ними всё отчётливее залегало…нет, не пропастью, но трещиной, несогласие. Томас не одёргивал Варгоши, он перешёл в позицию наблюдателя. Восторг, который он прежде испытывал, переманивая вампира на службу кресту, угасал стремительно. Ему не нравилось то, как Роман рьяно принимается за детей, явно зная, что будет, если обнаружится реальная опасность. Пока Томас брал каждое личное дело со страхом, боясь прочесть, что у ребёнка едва ли не абсолютное здоровье и при этом нет родственников, от которых потом могли бы поступить вопросы, Варгоши яростно хватался за каждое дело, словно это давало ему личный азарт.
И в этом тоже залегала тревога. Нельзя так. Неправильно было это. И прошло мыслью: «а не рановато ли Томас тащит Варгоши в очищение? Не мало ли ему искупления? Не мало ли тому сознательности?»
Но ничего дальше мыслей не пошло. Надо было ждать и смотреть что будет дальше. В конце концов, такое поведение могло быть от желания выслужиться. Это тоже плохо, но хотя бы объяснимо. Плохость она ведь тоже разная и от разного мотива голову поднимает.
Но приглядеться определённо стоило!
После работы с анкетами начались осмотры. И это было ещё хуже. Дети не понимали почему к ним такой интерес, и страх, возня и любопытство создавали такой постоянный шум, что у Томаса заболела голова, хотя он и не полагал, что это ещё возможно.
Варгоши не церемонился с детьми. Отбор его методов был куда жёстче, чем у других служителей Престола. Он не пытался обращаться к детям по именам, не пытался не пугать их, напротив, кажется, ему даже нравилось то, что дети испытывают перед ним страх. Он грубил, кричал, хватал их за руки, подтаскивая к себе, чтобы осмотреть глаза и рот на предмет вампирских признаков, после отталкивал, не заботясь о том, что ребёнок даже не сможет устоять на ногах и непременно упадёт, увеличивая и без того шумную атмосферу.
Не выдержал Гвиди. Понаблюдав, он всё-таки сказал:
–Роман, вы работаете не с мешками, а с живыми существами, повежливее как-то!
Роману не понравилось – это было видно, но в присутствии Томаса Варгоши всё-таки не посмел спорить и даже предпринял попытку вести себя мягче. Хватило его ненадолго и снова Гвиди пришлось его одёргивать:
–Они живые, Роман! Жи-вы-е!
Томас был благодарен за то, что Гвиди взял на себя эту заботу. У самого Томаса не хватило бы внутренней силы, чтобы поставить Варгоши на место, хотя именно у него и была возможность это сделать, и всё-таки Томас не смог себя заставить. Ему было мрачно и хмарно на душе, он чувствовал, что происходит что-то неправильное, и всё равно не вмешался.
По итогам осмотра выявили большую группу детей, которые вызывали подозрения. Их уже начали приучать в ночному образу жизни, явно готовя к вампирскому существованию, изменили и их рацион, добавили больше мяса и убрали почти до конца гарниры, взращивая в них будущую силу.
Так что пришла пора третьей части отбора. Беседы.
Здесь Томас уже не допустил Варгоши до работы, перенаправив его на работу с бумагами. Беседы должны были быть тяжёлыми, но дети и без того были напуганы, и Томас не хотел, чтобы эти несчастные создания, виновные лишь в том, что родились на свет не у тех родителей и попали не в те приюты, страдали и пугались ещё больше. Гвиди поддержал затею одной простой фразой:
–Мы справимся.
Томас не отреагировал, хотя благодарность в его душе возросла. Гвиди, человек и служитель Престола, оказался ближе его пониманию, чем вампир, который вроде бы ступил на путь искупления.
Результаты беседы определили, что из сорока здоровых и уже начавших менять образ жизни детей, целая дюжина пропитана не той добродетелью.
Тем же вечером Томас подал доклад Святому Престолу: двенадцать детей подлежало заточению в монастырь Магдалены, ещё двадцать восемь из числа подозрительных следовало распределить под особое наблюдение в монастыри и рабочие школы, остальных пристроить за счёт Святого Престола в подмастерья и на чёрные работы.
Лучшего предложить не удалось. Может быть, если было бы время, они бы что-то все и придумали, но времени не было, зато было несколько десятков детей, заражённых в разной степени, идеей величия вампирской сути. Теперь надлежало изменить эти идеи, выбить их трудом и строгостью или…
Или уничтожить носителей этой идеи.
Расклад был мрачным и тяжёлым, но Гвиди заметил, пытаясь подбодрить, что всё могло быть ещё хуже. Подумав, Томас согласился – да, благо, Мария Лоу не имела достаточно времени для того, чтобы испортить большее количество детей.
–Надо бы тщательно их ещё раз проверить! – Роман был недоволен. – Мне кажется, у Лоу могли быть ещё приюты и ещё тайны…и эти дети, они умеют прикидываться, за ними надо следить! Даже за теми, кто не виноват.
Ага, а ресурсы на это должны были возникнуть, видимо, из воздуха! Святой Престол – это, конечно, не бедное место, но следить за всеми подряд? Знаете, есть дела поважнее.
Но ни Гвиди, ни Томас не стали ничего отвечать на это Варгоши. Вместо этого Гвиди заговорил о пустяковых делах и письмах, позволяя Варгоши вплести свою неуёмную жажду действий в беседу. Томас же шёл с ними молча, и тревожное чувство, росшее внутри него, пульсировало, накатывало странной волной, утверждая, что Томас чего-то не заметил.
–Это не Эва? – Гвиди остановился так резко, что два вампира, шедшие с ним, едва не столкнулись с его хрупкой людской плотью.
–А? – не понял Роман, а вот Томас уже увидел.
По площади, сторонясь ото всех, в простеньком, изрядно потрепавшемся платьице шла девочка. Уже знакомая и Гвиди, и Томасу. Эва. Сиротка, потерявшая всех своих родных, отданная на защиту королю Стефану.
–Она что, одна? – не понял Томас. Это не вязалось. Определенно, это была Эва. Но как девочка оказалась здесь? Рядом с нею никто не шёл, сама она тащила в руках маленький мешочек, и куда-то шла, не разглядывая ни стены города, ни причудливые витрины. Это было умно – маленьких девочек, которые разглядывают витрины и замирают, поражённые красотой города, легко примечают те, кто давно уже наплевал на свою совесть и по кому плачет виселица. А так – девочка как девочка, идёт целенаправленно, по сторонам не смотрит, точно привыкла…
Не гарантирует это безопасности, но уже не всякий захочет покуситься на местную. На приезжую, на странницу всегда больше внимания. Их и запудрить легко, и увести.
–Может не она? – предположил Гвиди. Он искал объяснение. Логическое объяснение. То, что девочка оказалась здесь, за три земли от королевства Стефана – это было подозрительно.
–Она, – тут ошибки быть не могло. Томас уже шёл через площадь к Эве.
Она его увидела, остановилась, обрадовалась, а когда он подошёл, даже улыбнулась.
–Здравствуйте, – вежливо сказала Эва. Вблизи становилось понятно, что платье её давно истрепалось, да и мешочек тоже. И обувь видала лучшие дни. – А я вас искала.
–Меня? – удивление Томаса росло с каждой минутой. – А ты как здесь?
Эва смутилась:
–Я убежала.
Вот так просто! Убежала она! Убежала!
–Куда убежала? – строго спросил Томас. Он не умел работать с людьми столь сложного возраста, а потому призывал на помощь всё своё терпение. – Эва, мы оставили тебя при дворе короля Стефана, и…
–А он преступник! – девочка топнула ногой и вскрикнула так громко, что некоторые прохожие даже оглянулись на неё, но фигура Томаса, скрытая в одеждах служителя Престола, отбила у них интерес подслушивать и люди заспешили дальше. – Он преступник!
