Кого выбирает жизнь?

отремонтированная машина уже стояла во дворе, вроде бы никому кроме нас ненужная, тем не менее, к нам тут же подкрался вездесущий Тимофеич:
– Любуетесь? Сработано в лучшем виде! Красивше, чем была!
– Тогда мы сразу и поедем? – надумал я провернуть рискованную аферу.
– Да сколько угодно! Пусть только Главный (инженер) мне добро даст!
Вахтанг успел осмотреть кузов снаружи и изнутри и остался работой не доволен:
– Очень уж неаккуратно всё сделано!
– Не взыщи, господин! Что удалось, да и то, исключительно в личное время. Можно сказать, ночью старались! Мы ведь здесь – специалисты!
– Это я заметил! – прокомментировал Вахтанг.
Не здороваясь с нами, сзади приблизился Делон:
– Если готовы, так забирайте свою ласточку в лучшем виде!
– Грубо сделали! – сказал я в ответ. – За такие деньги, совсем уж плохо. Думаю, договоренную сумму следует уменьшить на двадцать процентов.
– Напрасно пытаешься что-то отжать! – раскованно заключил Делон. – Ничего у тебя не выйдет! Деньги мне (он протянул руку раскрытой ладонью вверх), а нет, так мы быстро найдем применение этому грузовичку. Вам же, если сказать нечего, предлагаю мне голову не морочить и покинуть территорию предприятия! А то ведь и закопаем под забором…
Поняв бесполезность торга, и уже несколько изучив бандитские повадки Делона, я положил деньги в его ладонь. Он поочередно рассмотрел каждую купюру на просвет и остался доволен. Вахтанг что-то зло запричитал по-грузински и забрался в кабину своей машины.
Через некоторое время мы молча катили в сторону центра города. Из-за подавленности разговаривать не хотелось. У меня было такое ощущение, словно меня только что с головой окунули в зловонную канализацию и голым вытолкали на улицу, не дав помыться. Наверное, о том же думал и Вахтанг.
Но дело было сделано – теперь перед Вахтангом я был чист, а впереди мне предстояло разбираться со своими долгами. Стало быть, конца этой истории тогда я еще не видел.
– Много лет живу я на свете; долго живу в России, – прервал молчание Вахтанг, – много перевидал людей. Попадались мне на пути всякие. Оно и понятно – такая жизнь! Везде встречаются люди хорошие, везде есть плохие. Что об этом говорить? Мы уже давно не наивные мальчики, устремленные в светлое будущее! И, знаешь, дорогой, всё равно я не перестаю удивляться особой, прямо-таки паталогической жадности современных русских. Они перестали быть людьми. Будто проснулась в них эта жадность внезапно, именно в эти пропащие годы проснулась, потому что раньше вы такими не были. Ты прости меня, дорогой, я это не о тебе говорю, сам понимаешь! Деньги, деньги! Все мечты связаны с ними! Все поступки, все желания… Только к ним стремятся, не щадя никого… И, наверное, искренне верят, будто эти пресловутые деньги и впрямь решат все их проблемы, сделают счастливыми их семьи… Из-за денег теряют любимых, из-за них же теряют честь, теряют жизнь… И всё равно, не остановятся, не подумают, не поймут! Жалко этих людей. Я их презираю, но я их жалею: они не сами стали такими – их такими сделали условия. Их такими намеренно сделали другие люди…
Вахтанг немного помолчал, переводя дух. Я ему не мешал. Он сам продолжил:
– Ты даже не знаешь, как мне нужны эти проклятые деньги! Моя семья очень бедствует у себя дома, в Грузии. Очень бедствует! Мой отец уже почти год находится в заложниках. Мне очень деньги нужны на выкуп. Я здесь потому и работаю, делаю даже то, что не могу, казалось бы, но ведь надо. И я делаю! Делаю, чтобы им помочь: семье моей, отцу моему… Но даже теперь я не считаю, что деньги в жизни – самое главное, самое важное. Ну, положим, будут у меня огромные деньги… Ну, закрою я ими все свои дыры! А дальше что? Да, ничего! Я так думаю: тот момент, когда у меня появятся очень большие деньги, станет последним днем моей жизни! Нет, я не умру! Но я перестану жить! Не знаю, как тебе объяснить это по-русски, существование – это совсем не жизнь! Понимаешь, жизнь – это очень много чего! Это мечты, это радости, это беды, это дети, это ответственность, это честь… А деньги – они всего лишь деньги, и более – ничего! Бумажки, это но не жизнь! Я не могу тебе запросто объяснить то, что у меня внутри живет! Там, во мне, это очень просто и понятно. Это даже объяснять не нужно… Это понятно…
Вахтанг замолчал, а я не стал ни отвечать ему, ни подтверждать его откровения своим опытом и наблюдениями и, уж конечно, не имел оснований ему возразить. Наверное, он прав в том, что в глубине души понятно и мне, что является некой внутренней сутью меня самого, но объяснить это кому-то действительно сложно.
Таким же, как Делон, объяснять практически бесполезно. Вполне возможно, еще недавно, когда считаться подонком было стыдно, когда преобладало человеколюбие, мораль взаимопомощи и уважения, он приспосабливался, не высовывался, но теперь всё круто поменялось. Настало его время, и он, с виду будто бы совсем человек, показал себя во всей гадкой хищной неприглядности.
*
Но вернусь к разговору о причинах слепоты народа.
Я не альтруист! И не ратую за абсолютный аскетизм! И всё же замечу, что ослеплению простого советского люда способствовало, как это ни странно может восприниматься, стремительное повышение благосостояния, неоправданное реальными, не столь уж значительными экономическими успехами народного хозяйства. Иначе говоря, с какого-то момента за некий труд советским людям стали платить больше, нежели они заслужили.
Бесконечно долго столь неразумная экономическая практика продолжаться не могла. Следовало остановиться и заморозить зарплаты, а то и снизить их, но от руководства страны такой шаг требовал наличия мудрости, воли и авторитета, которыми оно давно не обладало.
Следующее многим покажется нелепым, но это лишь на первый взгляд!
Неблаговидную роль в затуманивании народного сознания сыграло и вполне закономерное, и даже запоздалое появление в советском быту, ранее весьма примитивном, многих плодов научно-технической революции. Это стиральные машины, магнитофоны, холодильники, пылесосы, личные автомобили, цветистые немнущиеся ткани, фотоаппараты, видеомагнитофоны, элегантные колготки, красивые искусственные меха.
Все перечисленные хорошие вещи – без вины виноваты! Их вред проявился лишь в том, что люди с домашними помощниками расслабились не телом, но, себе на беду, духом, ибо стали считать всяческое последующее приобретение и обогащение главным смыслом жизни, своим счастьем, забыв о том, что у страны, в которой они живут, всегда имеются враги, ждущие удобного момента для ее порабощения. Бездумно поддавшись неумеренному потреблению, люди неминуемо перерождаются и часто забывают святое!
Вполне разумные и практичные вещицы, ставшие у бездуховных людей, им же на беду, самой большой мечтой их мещанского существования, постепенно затмили усиливающиеся угрозы для страны. Одновременно предательство ее высшего руководства, растление подкормленных им нижестоящих руководящих работников и партийной бюрократии, усилившаяся подмена советской морали и нравственности ее западными антиподами через кинофильмы, туристические поездки и спекулятивную активность моряков флота, ходящего под флагом нашей страны за рубеж, принудительная лицемерная алкоголизация населения, потворство мелкому воровству в торговле и на предприятиях и прочее, значительно усиливало разложение общества и приближало гибель страны.
В конце концов, именно эти, не столь уж важные причины, как всем тогда казалось, явились определяющими в годы брежневской эпохи.
Но ещё более существенной причиной стало полное безразличие к судьбе страны ее собственного народа, чрезмерно увлекшегося накопительством, от чего он измельчал духом и перестал бороться за справедливость в надежде, что этим займется кто-то другой. Страна оказалась в реальной опасности.
Вполне возможно, что это со временем как-то бы и рассосалось, но в мире существовала весьма активная, умная и могущественная сила, крайне заинтересованная в скорейшем крушении СССР! Она, конечно же, «помогла» нам упасть. Той силой явился злой Демон в лице тайного мирового правительства. Предпринимая свою очередную попытку, оно, наконец, своего шанса не упустило!

«Вот так всё и случилось!» – подвёл я итоги, устав от воспоминаний, потому едва не заснул, но в это время сосед стал более часто дышать, потом пошевелился – видимо, ослабевало действие наркоза, и он приходил в себя после тяжелой хирургической операции.
Я осторожно поинтересовался:
– Может, что-то мешает? Что-то нужно? Вы головой тряхните в знак согласия, я сестру позову! Позвать? – он отрицательно повёл головой и тяжело застонал, однако спохватился, зажал себя, проявив сильную волю, и скоро затих.
На всякий случай я надавил кнопку вызова сестры. Она появилась незамедлительно, бросив взгляд сначала на меня, но я переадресовал ее глазами в сторону соседа. Медсестра сообразила, что к чему и занялась им вплотную.
Мой сон улетучился. Только и осталось продолжать размышления, какими бы по своей сути они не являлись, пусть даже полным бредом! Всё равно мне нужна тренировка.

«Вот ведь, насколько странным образом разрешаются многие века проблемы управления миром! И всё это делается в интересах некого тайного мирового правительства или, если прибегать к образам, в интересах злого Демона!» – начал я для затравки.
Его любимая практика – заговоры. А так же очевидные, но недоказуемые диверсии, официальные экономические санкции, подрубающие, между прочим, и его союзников, опора на алчность, прочие пороки и всевозможный шантаж. И, если уж иначе не выходит, так и применение военной силы, вторжение и установление смертоносного режима управляемого хаоса. Всё это и сегодня остаётся весьма эффективным средством управления миром.
Потому-то весь наш несчастный мир давно утратил самостоятельность действий и каждой своей частичкой послушно ему служит. Служит, либо за вознаграждение, либо за страх экономического, политического или даже физического истребления.
Но на нынешней повестке у Демона, как я это понимаю, стоит даже не налаженное им управление всеми странами через расставленных повсюду марионеток, а установление абсолютной власти над всеми людьми. Над всеми вместе и над каждым человеком планеты в отдельности! Установление некого, как нам любят говорить, тотального контроля! Тогда можно будет завершить желательную Демону селекцию, распределив население по планете наиболее выгодным образом.
И пусть после объявления мною этих планов Демона любые оппоненты обвинят меня в чём угодно, пусть посчитают, будто я продуцирую бред человека с воспаленным воображением, пусть утверждают, будто в детстве я выпадал из кроватки, бился головой и с тех пор напуган ужасным Бармалеем, пусть называют все мои догадки отсебятиной сумасшедшего – пусть!
Но я, как бы мне самому не были страшны мои догадки, буду на них настаивать. Ведь они основаны на той информации, которая доступна мне и не только мне. Понятное дело, если изменятся исходные данные, может измениться и результат решения поставленной задачи, но пока всё сходится!
И не стоит на меня давить, и придумывать лишнего, только бы отрекся, только бы своими догадками не заразил