Миллионы парсек_3: Холодное лето 2053-го...

вскрикнула она, когда попытался нажать на кнопку колпачка. — Своего рода тоже ловушка. Она выбрасывает энергетическую петлю, связывая очень крепко. Мне ее порвать не удалось. Дед меня в ловушку засаживает, бабка флирту учит… Чувствую, быть мне в гареме старшей по званию! Это ж каким надо быть идиотом, чтобы крыситься втихаря, вместо того, чтобы тут соловьем заливаться?!
— Это ты про молодого Правителя с Маттеруса?  Им это ни к чему. Кто-то из этих изнеженных нуворишей пожелал видеть тебя в своем гареме, как какую-то рабыню, и Правители бегут исполнять их волю. Для Правителей Престолограда и Магрубиллона нанимать слуг из их числа — обычное дело. Держись от них подальше.
— И рада бы. Но они нарушили жизненное пространство.
Руш рассмеялся.
— Прости им. Забудь. А где ты ее прятала? — он попытался осторожно просунуть стержень через защитное поле.
— У меня хорошие учителя, — Анна освободила ему пространство. — Метр, неужели миллион лет, проведенные в ловушке, ничему тебя не научили? — удивленно спросила она. — Меня — да. Когда я попала в нее, я поняла, что не будь с той стороны Дая, я бы не выбралась. Поэтому всегда ношу с собой что-нибудь, чтобы просунуть на ту сторону силового поля. Эту игрушку я утащила у Каффы. Он таких себе миллион штук сделает. А пример матери научил меня тому, что попасть в такую ловушку я могу по прихоти любого Правителя.
— Значит, ты очень мудрый Правитель, — Руш с величайшей осторожностью просунул стерженек к контрольной панели, поочередно тыча в светящиеся точки.
Анна затаила дыхание, наблюдая за ним.
Прошло минут двадцать… И вдруг стена исчезла. Они вывались  из ловушки, принимая нормальные размеры, скатившись со стола.
— Я свободен! — не поверил демон, ощупывая себя.
— Еще нет, — Анна подошла к ячейке, в которой хранились украденные сведения о крейсерах. — Мы будем свободны, когда окажемся далеко от сюда. Осторожнее, не попади под лучи сканеров.
Руш внимательно изучил ловушку.
— Многоразовая.
— Пригодиться еще, — Анна махнула ему, подзывая к себе. — Здесь тоже код.
Старательно переступая через лучи, которые в основном располагались у входа, Руш приблизился, внимательно изучив панель, потом набрал код.  
— Я его запомнил, — он открыл ячейку и достал компьютер, отформатировал диски, потом проглотил комп, смачно отрыгнув. — Плакали ваши денюжки! — обратился он в неизвестность. — Теперь мы снова может претендовать на патент. А его я заберу, вдруг у него аварийная система восстановления.  Теперь нам пора выбираться.
— Подожди. Руш, прежде я хочу сказать, что если мы не сможем выбраться оба, ты отправишься к демонам, а я попробую их остановить. И не спорь! — не дала она сказать демону. — Мне грозит быть проданной, а тебе убитым. Особенно после того, что мы только что сделали. Ты легко затеряешься в любом месте, демоны умеют не оставлять следы. Через порталы, ты доберешься до Дая через пару недель.  В Олеоме что-нибудь придумают, чтобы перехватить этот крейсер.
— Я не могу! — прошептал Руш едва слышно.
— Ты это сделаешь! — приказала Анна. — Меня они достанут, тебя нет. Ради тебя никто не пошевелит даже пальцем. А если с тобой что-то случиться, я не смогу себе простить. Я хочу, чтобы ты поклялся на мече, что возьмешь задницу в горстку и припустишь в Аэльлою. Ну, я жду!
—  Я не могу! — взмолился демон. — Я обещал Даю!
— Обещание не клятва.  Я не хочу остаться навечно в лапах каких-то подлецов только потому, что ты не смог удрать, когда меня схватили. За нами бросятся в погоню.
— Но ты… — глаза у демона были ясные и открытые. — Ты уйдешь, если поймают меня?
— Оставлю. Если один из нас окажется на свободе, у второго появиться шанс. И у меня этот шанс на порядок выше. Кроме того, нет ни одной мысли об устройстве крейсера. Клянись! — потребовала она. — Иначе я не сдвинусь с места!
— Клянусь!
— Ну вот, теперь мы можем попробовать выбраться с крейсера, — облегченно вздохнула Анна. — Да, и не забудь напомнить Даю о просьбе Великого Вождя, а то удачи не будет. Боже милостивый не мог не знать, что тут затевается, но ни словом не обмолвился. Очень мне его просьба напоминает ультиматум. И перестань мучиться совестью! Если тебя повяжут, я попробую вызволить тебя с демонами. Они тебя не убьют, пока не знают, что ты не Дай. Держись до последнего! — посоветовала она. — Выбираться будем вдвоем, но тебе проще добраться до дома, обойдя все ловушки. Ты чувствуешь пространство, а я нет, ты знаешь дорогу, а я нет, Ладно, не кисни, прорвемся!

Глава 4. Земное

— Дьявол! Посмотри сюда! — гневно воззвала я. — Ни в какие ворота!
— Ну что еще? — ворчливо отозвался голос в голове.
Я его слышу лет двадцать. Вызвала, и вдруг получилось. Другим можно не верить, но себя не обманешь, если через себя пропустила. Ну не я это, у меня таких знаний нет. Этот, невидимый, направляющий мою руку, наговорит-наговорит, а потом все сбывается. Человек слово в слово повторит, то что я уже от духа слышала. Или свищет челок, а нутро его, как раскрытая книга, и обязательно вылезет наружу.  
Вариант с покойниками отпал сразу. Мертвец о себе ни бе ни ме, а как до философии дело дошло, тут его и понесло. Долго обсасывался вариант с ангелами-хранителями, но тоже  пришлось отбросить. У всех ангелы, как ангелы, а у меня свиньи бесталанные. Троих поменяла, не помогло — от перемены ангелов жизнь не налаживалась. Впрочем, сказать, что совсем не помогли, не могу. Они открыли мне нутро человеческое. Потом сам Иисус Христос пожаловал разобраться, кто там ропщет. И началось! Славу воздай, елеем полей, денежку отдай… Я честно, со всеми устремлениями в сердце на лучшую жизнь, год усердно молилась, посещая все храмы и отдавая ползарплаты на нужды церковных пастырей, пока в конец не разочаровалась. Все вокруг богатеют, как-то устраиваются, а я как была на задворках, так и осталась. И ладно бы я, встретились мне нищие и бомжи, тоже верующие, которых даже на паперти посидеть не пускают, чтобы картину благополучных храмов не портили. Потом были боги Сириуса и Антареса, потом  Богородица приходила попенять за нищету, а потом вдруг прозрение снизошло: всех их озвучивал один и тот же невидимый дух, витающий надо мной круглые сутки.
Когда все маски были сброшены, он представился, как Дьявол. Первое, он геенна огненная и заключен в каждый атом, как чистая энергия, а дух его — сознание, и чувствует вселенную, подобно тому, как человек чувствует свое тело.  Второе, он не Абсолютный Бог. Есть Бездна, которая ему противостоит. И тут, в Поднебесной проявление ее намного сильнее, чем там, где ее фактически нет. И опять же, сравнить можно с собой: человек легко думает, но тело подчиняется законам, которые мы часто не в силах побороть. Третье: он один может поднять всю бессознательную информацию (демоническое) и показать ее сознанию, дав, таким образом, человеку власть над его подсознанием. Что он успешно делал на протяжении восьми лет, давая мне то одного, то другого человека на рассмотрение. Четвертое: все пастухи его страшно боятся, ибо конкурент он сильный. Он умеет с человеком разговаривать сознание к сознанию. Для этого все организации, паразитирующие на человеческой потребности говорить с Богом, тысячи лет разрабатывали и разрабатывают разные методики, чтобы перекрыть человеку выход в информационное поле, вплоть полного истребления левитов, волхвов и жрецов, сознание которых расположено в левой ментальной области и имеющих способность видеть как информационное поле Бога, так и человека, которые приходили к ним за помощью.
И вот…
— Если пить собираешься, то пей из моей скважины! Ты мне воду отравил! — я была в гневе. Мало того, что он свою нечисть распустил, так эта нечисть теперь до меня добралась.
Вампирами и оборотнями Дьявол называл обычных людей, у которых совесть перекрыта и они не способны чувствовать чужую боль. Некоторые даже удовольствие получали, глядя на чужие страдания. Им была не нужна обычная кровь, но кровь сознания, которое рано или поздно от таких кровопусканий или становиться еще одним вампиром, или мертвецом, который безропотно подчиняется вампиру. Простонародным языком, он часто называл их жнецами и насылал на непокорные народы, которые объявили его врагом, а садизм пастырей принимали на «ура».  
— Я отравил?! — задохнулся голос.
— А кто?!
— Люди. Безответственные. Мертвые, — передвинул он стрелки.  
— А кто твоим безответственным жнецам вышки нефтяные раздаривает? Кто трубы им помогает прокладывать? По чьей вине врезаются им в трубу, а после нефть и мазут отравляют тут все? Если мазут попал в подземные источники, теперь ее хоть прокачивай, хоть не прокачивай. Как мне эту гадость пить? Я же просила: пусть живут как хотят, меня только не трогают!
— Трубы-то они сами прокладывают, и землю тоже сами бурят, — голос пренебрежительно фыркнул. — Не могу запретить. Люди их за это еще больше любят.
— А кто придумал нефть?
— Было дело.
— Ты, конечно, извини, Всевышний, но по твоим законом ты у нас раб получаешься. Тех самых жнецов. Демоны у тебя в башке засели, грязный ходишь, — обвинила я его. Он меня тоже не жалел, когда находил в моей памяти мерзость бессознательного. — Что, правда глаза колет? В Бездну меня выставишь? — наехала я. — А ты не пугай, я пуганая. И не надо мне петь, что кто-то там путь тебе освещает. Ты сначала условия создай, чтобы по твоему закону жить можно было.  
Дьявол мне моим демоническим нутром, в смысле, накоплениями бессознательной информации, всю плешь проел. Чтобы снять такую мерзость, на дьявольском сленге «принести в жертву сына человеческого», — а демон и есть произведение человека и нашего бессознательного ума, мне приходилось грызть самою себя и своего ближнего, вытаскивая одну болезнь за другой.  Бессознательные записи приходят в сознание не в виде образной памяти, а возвратом в то больное состояние, а те, кто был рядом,  как брошенные фразы, которые имеют плоть, чуть плотнее нашего собственного пространства, которая очень напоминает электромагнитное поле с эмоциональным фоном. Вернуться, когда у тебя температура под сорок, или когда тебя затянуло пуповиной, или когда нога сломана — радости мало. А уж когда жнецы перемололи кости (смешали две матричные памяти (души), расположенные в ментальных ребрах) тут сразу вешайся. Бытие Дьявола — Бездна, он ее Сын, нам она смерть вторая. Наше бытие — Дьявол, поэтому мы дети Дьявола и его внутренность. Бытие демона — внутреннее пространство человека, а посему демоны — сыны человеческие.   Если приложить демона на человека, то по сути мы демоны Дьявола. А если он строго спрашивает с меня за демона, то почему бы мне не спросить его?!
— Я примерно для того и создавал, чтобы однажды награду великую дать тому, кто мне самые большие урожаи собирает. Пока одного или десяток на колени ставили, не давал, а теперь миллиарды стоят — даю.
— Ну, конечно! А что ты еще можешь сказать?
Дурная у Дьявола привычка косить под оптимиста. Лес извели, живность повывели, религии все как одна перенастроили на человека, нелегалы, беженцы, грабят, убивают, насилуют, на органы разрезают, про жестокое обращение с животиной никто и не вспоминает, а у него одна песня: человек имеет право выбирать богов, а