Первая Ступень

нашел в ящике стола спиннер, кто бы мог подумать, что дурацкая модная безделушка может так пригодиться для объяснения.
Положил на ладонь яркую игрушку. Протянул ладонь ей. Тихонечко коснулась пальчиками, словно он горячий. Не подпрыгнул, не обжег.
- Вот, - продолжаю осторожно объяснять. Пока он не подвижен, ты видишь три лопасти. Так?
Не уверенно кивнула.
- Их три?
Опять молчаливый кивок, но уже увереннее.
Беру между пальцами, кручу. Лопасти сливаются в полупрозрачный диск.
- Сейчас мы можем рассмотреть лопасти?
- Нет.
- Он крутится очень быстро. А теперь он остановился. Снова три лопасти. Возьми, попробуй сама.
Аккуратно берет. Любопытно. Показываю, как правильно зажать между пальцами. Кручу.
- Ой, смотри, у меня тоже получилось! – восторгу нет предела, - это как волчок, только между пальцев. Знатная задумка.
- Вот так и изображение, просто очень быстрая смена картинок.
- Как?
Вспомнил наши детские игры на школьных переменах, принес из комнаты два листа, карандаш, изобразил двух человечков «палка-палка-огуречик» руки вверх и вниз и ноги коленками вовнутрь и наружу. Завернул верхний лист. Внимательно смотрит, вопросов не задает. Демонстрирую.
- Что скажешь тоже колдовство?
- Нет. Это весело.
- Вот так и на экране, бодрствовал-спит. Быстро меняется картинка.
Вроде бы успокоилась. Интересно ей. Несколько раз пробовала орудовать карандашом сама. Потом попросила еще листов. Принес. Несколько взмахов рукой, минута времени и на бумаге две птицы.
- Смотри, летит, летит! Чудная у вас береста, ровная, как такую вымачиваете?
- Покупаю, - отделался я нейтральной фразой, не объяснять же ей процесс изготовления бумаги, который и сам не знаю.
Она еще несколько раз погладила рукой лист. Посмотрела на просвет. Видимо в голове осталось больше вопросов, чем ответов. И она, как настоящая женщина, отложила этот сложный процесс на потом.
- А что хозяйки-то у тебя нет?
Я не понял: - Моя квартира, собственная, при чем тут хозяйка?
- Что твоя?
Тьфу, пропасть, точно разговор глухого со слепым.
- Живу я здесь, это называется квартира. Комната, кухня, санузел.
Точно, я же ей санузел не показал, может быть ей он уже нужен, да она спросить стесняется. Я взял ее за руку, не отдернула.
- Пошли покажу.
Открыл дверь в ванную. Вдвоем, конечно, тесновато, но показать то все нужно.
- Вот это раковина, руки мыть, умываться, - демонстрирую открывание воды, - кран вверх – течет, вниз – перестала. Понятно? – кивает. - Вот ванная, здесь можно помыться целиком, кран здесь так же, душ вот этим рычагом переключать, - демонстрирую. Восторженный возглас. Горжусь собой.
- Это как? – переспрашивает гостья. У меня ступор. Что как?
- Ну вода текла отсюда, - пальцем тычу в кран, - потом рычаг поворачиваем, начинает течь отсюда, - мотаю лейкой душа.
- Это я поняла. Откуда вода течет? Кто ее носит?
Понятно.
- Никто не носит, из водоема насосами подают в водопровод, давление поднимает на этаж.
Наблюдаю реакцию, пытаясь угадать, какие слова знакомы, какие нужно объяснить. На «насос» не отреагировала. Знает что ли? Чудеса.
- Ну а вот это горшок. Для личных нужд. Вот кнопочка, когда все дела сделаешь, смыть, - поискал глазами, чем бы продемонстрировать. Взял ярко-розовый гель для душа, капнул несколько капель. Смыл. Идея так себе, полный унитаз пены, но вроде бы поняла, чуть смутилась.
- Ну пойдем в комнату. Свет включается здесь, - обращаю внимание на выключатель, несколько раз демонстрирую.
- Как так у тебя получается. Не свечи, не магический шар, что это?
- Это электричество. Без него здесь труба, ничего работать не будет.
- Магическая энергия? Прана? Какая природа явления? Не пойму.
Вот влип.
- Это точно не магия. Вот ты молнию видела? – кивает, - так вот силу многих молний пустили по проводам, она, эта сила, много дел позволяет делать.
- А как же Перун разрешил свою божественную сущность использовать?
- Договорились, - дурашливо ответил я, но реакция не предсказуемая. В глазах уважение, даже некая робость.
- А что взамен посулили?
- Не знаю, я человек маленький, я только пользуюсь.
- А как же без отблагодарения?
- А ты про это. Нет, конечно, каждый месяц платим. Деньгами.
- Перуну монета ни к чему.
- Ну тот, кто договаривался, на эти деньги свои обязательства выполняет. Правда я не знаю, какие, - решил я опять увильнуть со скользкой темы.
- Да, не все нам суждено ведать, - серьезно сказала она и внутри себя закрыла тему.
- Чем тебя развлекать? Телевизора ты боишься, компьютер вряд ли освоишь быстро. Чем обычно дома занимаешься?
- Дома работы много. Матушка уж который год лежит, и в палатах пройти порядок глянуть, Варвара хоть и следит за горничными, а все глаз лишним не будет, опять же счетные книги за Волей проверять нужно, свой он, воровать не будет, но пригляд нужен. Староста из вотчины раз в неделю приезжает, тато он все у князя, так я всегда выслушаю, подсчитаю, запишу требы, ссуды, иногда и жалобы разберу. Хотя тато ворчит, не по девичьему уму тяжбы выслушивать, так а как же быть, коли ему недосуг. Люди ведь они Правды ждут.
- Серьезные у тебя заботы, круче, чем у менеджера среднего звена, это больше чем у генерального в фирме будет, - сам сказал, а потом понял, что говорю так, что половину слов гостье не понять, - Ой, ты прости, растерялся. Тебе скучно у меня будет. Комната одна, забот таких нет.
- Отчего же скучно? У тебя много есть, что познать, опять же книги в комнате видела.
- Точно, только они не все художественные. Пошли.
В комнате стоял полумрак, и мне опять показалось, что стену у окна и само окно подернуло дымкой, но включив свет, выдохнул: «Показалось…» Не хотелось мне отпускать гостью. Хоть и сложно коммуницировать, но интересно. А вот кончится это все, а я так и не понял толком, кто она, откуда, почему появилась…
Книги очень заинтересовали гостью, но в глазах девушки, взявшую первую книгу с полки отразилось разочарование. Она подняла на меня большие ясные глаза и тихонько произнесла:
- Не ведаю я этого письма. Знаки вроде бы и знакомые, а не пойму ничего. Горько…
- Как не ведаешь, мы же с тобой на этом языке говорим, друг друга понимаем. На этом языке и книга писана. Ладно бы этот не понимала, - я взял с нижней полки русско-китайский словарь, показывая ей иероглифы.
- Ну это клинопись, только в восточной манере начертана. Её я знаю.
Вот это новости, гости понаехали! Китайский ей понятнее нашей кириллицы.
- Подожди, вот эти слова тебе понятны, а вот эти нет?
- Ну да. Вот это знак речи, а если его дополнить вот этим – то получается слово поличье, то есть принадлежащее кому-то изречение.
Смотрю в словарь, на перевод иероглифа: Автор. Да, совсем не Поличье. Но суть похожа. И тут меня осенило. Это же можно сделать перевод с русского на русский.
- Смотри. По-нашему это слово Автор, то есть человек, который придумал это. Не важно, слово, книгу или изобретение.
- Поличье - это только словеса, а если механизм или изделие, то это Мастер, тут совсем другая вязь будет.
- А начертать сможешь? – с замиранием сердца спросил я, доставая из сумки телефон, где стояла программа распознавания иероглифов, закаченная когда-то, когда я пытался общаться с китайцами на русско-китайском, но в итоге промучавшись несколько дней мы перешли на английский, и уже с меньшими трудностями понимали друг друга.
Тем временем хрупкая рука решительно вывела на листе иероглиф. Я навел телефон. О, чудо!  Он ее понял. И выдал неожиданное: «Генеральный конструктор». Это прямо как в известном мультике про медвежонка Винни-Пух. «Ну не то чтобы совсем не попал. Но только не попал в шарик». Смысл был понятен, логика прослеживалась.
Видя мое удивленное лицо, гостья смутилась и еще раз посмотрела на иероглиф.
- Ой, ошиблась… Конечно. Вот так!
Вторая попытка дала результат: «Изобретатель нового».
Тут окончательно смутился я.
- А что ты исправила? – хотя какая разница, если я в этом все равно не бум-бум.
- Слушай, а вот словарь, ты его сможешь понять? – протянул я ей китайско-русский словарь.
- Толмач? – я кивнул.
Девушка взяла книгу и минут несколько внимательно рассматривала несколько страниц, я почти заскучал, предположив зряшную затею. Мне нравилось любоваться ею. Вот она внимательно смотрит, водя тонким пальчиком с округлым розовым ноготочком по странице. Никаких ярко-безумных когтей со стразами, приятно. Никогда не думал об этом. Вот немного шевелит губами, проговаривая про себя слово, губы сочные, нежные… О чем это я, вот поправила локон, волосок из которого щекотал маленькое аккуратное ушко, мешая сосредоточиться.  Ресницы длиннющие, безо всякого макияжа, легкими крыльями над дивными глазами. Нет, таких девушек сейчас нет. По крайней мере в моем окружении не было никого, хоть как-то приближенно натуральной красоты.
Она вскинула на меня свои огромные глаза:
- Кажется я поняла. Дай мне книгу на вашем языке, я попробую, только не смеяться. Уговор?
Я подал ей книгу, старательно тряся головой в знак согласия на ее предложение.
Она открыла на первой попавшейся странице, немного пошевелив губами, довольно бегло прочла: «На основе этого делаем вывод, что данная аксиома подходит к этому примеру», - прочла она хорошо, но смысл фразы ей не понятен.
- Замечательно, похвалил я. Ни одной ошибки.
- А про что это?
- Не важно, самое главное правильно. Сейчас другую дам, чтобы понятно было.
Пробежав глазами по корешкам, зацепился взглядом на затрепанном томике Роя, привезенном когда-то из поездки, это ей должно понравиться. Да и про любовь каждой девушке прочесть интересно.
- На, - я протянул ей книгу, - будут непонятные слова, ты спрашивай, я объясню. Хорошо? – она кивнула.
«О непредсказуемости петербуржской погоды сказано уже, наверное, все, что только можно. С чем ее только не сравнивают, как только не ругают… А ей до того и дела нет, как красавице с глянцевой обложки нет дела до сплетен и слухов, витающих вокруг ее имени. Что бы о ней ни говорили, красавица уверена и в своей привлекательности, и в преданности поклонников, которые простят ей любые капризы. Точно так же петербуржцы прощают любимому городу все прихоти и крайности его климата — ради его неповторимого очарования. Они знают: города, прекраснее Санкт-Петербурга, нет в целом свете. Даже в туман, в дождь и в слякоть. Что уж говорить о погожих днях…»- прочла она довольно бегло, заметно тормозя на незнакомых словах.
- О чем это? – в глазах полное недоумение, - Про город, в котором все несчастны?
- Почему?
- Ну как можно погоду ругать? Как Сварог порешит, так и будет, слякоть или ведро, все в его власти. Ему виднее, что для матушки-земли нужно.
- Ну, это он образно написал, что жители города любят его в любую погоду.
- Вот так образ…
«Сейчас день подходил к концу, наступал вечер, зато какой! Настоящая рождественская сказка. Медленно кружась, снег падал крупными хлопьями и легко, с каким-то особенным, истинно петербуржским достоинством оседал на крышах, на проводах, на узорных оградах, ложился пышными сугробами, сверкая в свете фонарей и по-новогоднему украшенных витрин. Казалось, даже автомобили, полноводной рекой лившиеся в этот час по центральным улицам, сбавили скорость и притихли, чтобы не нарушить очарование вечера.»
- Красиво, но много не понятно. Сказка чего? Почему река по улице? Что такое «автомобиль»? А «витрин»?
Уф, не