Первая Ступень

ведешь, славия Роду твоему. Правь истинная тебе ведома, не сочти за труд, помоги нам Беду отвести.
Марута хлопала глазами сначала, а потом, после упоминания об Алатырь-камне, взгляд ее стал другим, словно шторы с очей снялись, уже ни испуга нет, ни недопонимания, даже спинка словно ровнее стала, как струнка девочка вытянулась, поясной поклон Элораду отвесила:
- Здравия тебе Десятый Ищущий.
Колорат чуть не в обморок грохнулся, лицо стало белее снега:
- Десятый? Как? – тихо прошептал он.
- А ты и не мог ее разглядеть, тебе со своего девятого лада такую высь не видать. Я то вижу, что она выше восемнадцатого, а какого точно и не скажу даже, да и не важно это. Ребенок она, семь годин только, а когда в силу войдет, то и на лебедях за ней не угнаться.
- Как? В древних книгах сказано, что потеряны они в веках, на другие порядки в другие вехи ушли, и не вернутся на Землю. Иному мирозданию принадлежат.
- Бабушка у меня шестнадцатого лада была, а отец двадцать второго.
- Так ты…- глаза у Коларата были похожи на два блюдца, - а где теперь бабушка?
- Не знаю, она раньше часто приходила ко мне, когда я о родителях плакала, сядет рядом, тепло с нею, ладно, покойно. Она мне сказки сказывала, побасенки про берегинь, истории всякие про ладный мир, про Алатырь-камень, про Беловодье, про Оберег-остров, про Древо мира. А теперь, она сказала, что я и сама все ведаю, что долго не увидимся…Видно недосуг ей…
- Когда родители пропали? – спросил Элорад.
- Четыре года как. В год Волка, в Просинец. А вот когда ушли, не припомню. Ждали их три дня от указанного срока возврата, потом поняли, что беда, к нам прибег дворовый, да уже ничего не нашли. Куда именно ушли никто не знал, снегопады те дни были, да метель потом три дня выла, как никогда…Маруту мы себе забрали, а потом уж Агаша приехала, она в Поконе жила, вдовила, Олана у нее одна дочь была, Кривуна уж лет семь, как схоронили к тому времени. Вот они у нас и остались, первую весну еще надеялись, что родители вернутся, но нет. Домовину обществу отдали, да и смирились, что не вернутся.
- А откуда зять был? Ты сказал, что не нашенский.
- Он в Семарглов год по весне из леса вышел, сильно поломанный, думали медведь его ломал, сам ничего не рассказывал. Как выздоровел, дом свой построил в год, все удивлялись, как сам смог. Ладный такой, не нашенский, наши-то что, в основном пятистенки делают, из хорошего леса, вдвоем-то бревно не поднять. А он его из полешек собрал. Но теплый, светлый. Мы два раза были, когда свадьбу гуляли, да когда Маруту забирали. На зубок не были, Прасковея как раз слегла, но они к нам сами приезжали, тетушке дитя показывали. Олана девка уважительная была, а он все молчал. Только бывало, глазищами своими как зыркнет…
- А назвался он как?
- Яромиром кликала. Хоть и не по чину, считалось. А во, гляди-ка, ведун. Но он никогда своих умений-то никому не показывал. Жил тихо, нелюдимо. Олану в первый раз увидел, за руку взял, да и сразу в нареченные позвал. Не присматривался, не испытывал, ни у кого про нее не спрашивал. Они с сенокоса шли с девчатами, человек восемь, он с лесу возвращался. Поравнялся, зыркнул, подошел. Вот и жених.
- А чем жил?
- Хозяйство вел, плетни вязал мастерски, из других поляниц до него приходили, даже просили мальчишек в ученики взять. Он не гнал никого, ходи рядом, смотри, перенимай мастерство, но не объяснит ничего, не покажет. Руки ловкие, сильные, хошь и искалеченные. Такой крепкой вязи никто ни до, ни после не делал.
- А в чем изъян-то был?
- Кусками из него мясо рвали, с рук, с боков, со спины, с ног. Шрамы страшные были. Он всегда закрытый ходил. Да Хавроня тогда учеником у того деда знахаря был, который его выхаживал. Вот он и рассказывал. Да все кручинился, что Олана за такого замуж пошла.
- А ему то что? Сам ее хотел сосватать?
- Да кто его знает. Он парень молодой, видный, обучёный.
- Марута, а ты можешь рассказать, что именно Алена сделала?
Девочка в нерешительности переводила глаза с одного мага на другого. Можно ли им доверять, надо ли говорить…
- Марута, - встрепенулся Микола Авдеич, - а ты вернуть её сможешь? А то волхв сказал придется Финиста ждать…
- А она сама захочет ли? Она же как в зеркале его глаза увидела, так душой к нему потянулась, хоть и века между ними и дороги времен.
- Так вот почему рвалось пространство, другая реальность. Как же ее так угораздило?
- Макошь нити судьбы так сплела, не мы про то решаем…
- Так получается мы ее более никогда не увидим? Внучаток не потешим, смех ее не услышим…- сник Микола Авдеич.
- Нет, деда Микола, - девчушка доверительно посмотрела на хозяина дома, - через три весны возвернется, вместе с суженым, только трудно ей будет уже здесь, часть сознания в том мире останется, хоть не смогут они вернуться, а век тосковать будут. Да и Алексей здесь чужой будет, как и мой тятя…