Стрелочник

лопатки. Даже не заточенные.
- Согласен, – кивает Игорь. – Вроде всё оговорили?..
- Нет. Верёвки или шпагаты нужны какие-нибудь прочные. На худой конец бельевые сойдут… Но желательно поновее и потолще.
- Хорошо, посмотрю моток. И ты ещё один моток посмотри. Как вари-ант скрутить их можно будет… Что ещё?..
- …Патроны зачем берёшь?.. Ружья-то у нас нет. Отцовское-то ты всё равно не возьмёшь…
- Не возьму, – подтверждает Игорь. – Длинное оно, тяжёлое… А в разобранном виде его таскать – толку… А патроны… Не знаю… Так, на всякий случай… Хотя идеи есть, конечно… Во! Гвоздей надо взять пару де-сятков – размером побольше…
- Понял. Я тоже посмотрю у себя – вещь полезная… И туристический топорик возьму.
- Ага. А я молоток цельнометаллический с резиновой рукоятью… Вроде все вопросы оговорили?..
- Всё, кроме главного. А чего мы туда всё-таки прёмся?.. Что мы от этого хотим?.. Что вообще мы там ищем?..
Игорь чешет затылок.
- Что, что... Понятное дело – на жопу приключений… Скучно ведь… Не в «Казаки-разбойники» же с малышнёй играть!..
- Ага. И ты решил сыграть неизвестно с кем… Как в песне: «А просто так, из антаресу, кэйфу ради…».
- Ну-да. Так и есть. А что не так?..
Андрей пожимает плечами:
- Да всё так. Одно не понятно: что на кону?.. На что играем?.. В чем наш интерес?..
Теперь уже пожимает плечами Игорь:
- Ты ж сам говорил – кто-то предложил нам игру… Раз мы повелись, значит наш интерес присутствует… Хотя мы о нём ещё ничего не знаем… Соответственно, наверно, и с нас что-то хотят…
- Выходит, в тёмную играем… Не глядя… И правила толком не ясны…
- Выходит так. Потом-то ставки всё равно увидим. А правила… Ну, ес-ли это всё-таки «Казаки-разбойники», то правила, в общем, ясны… Они убегают – мы догоняем, они прячутся – мы ищем… У них  временная фора и свобода выбора пути… А у нас?..
- А это как посмотреть… Стратегически преимущество всегда у ата-кующих…
- Ну-ну… У них ведь ещё преимущество первого хода…
- Ты считаешь – они играют белыми?.. Что-то я сомневаюсь…

11. Трое на Бульваре
(Февраль 1970-го)

…Собственно, по аллее Бульвара шёл только мальчик, а пёсик тащил-ся за ним на поводке, всем своим видом и поведением изображая протест против попрания его собачьих прав. Упираясь всеми четырьмя лапами, пытаясь зацепится за твердый снежный наст, покрывающий асфальт ал-леи, пёс пытался донести до своего малахольного хозяина, что домой он не хочет, а хочет он ГУЛЯТЬ. Но мальчик был явно чем-то расстроен и не обращал внимания на волочащегося позади пса. Не обратил он внимания и на троих мужчин, сидящих на скамьях около его дома.
А меж тем мужчины были явно заинтересованы «противоборством» пёсика и его малолетнего хозяина…
- Эй, пацан! – Окликнул мальчика мужчина в тёмном длинном пальто и глубоко надвинутой кепке, сидящий на спинке лавочк. – Ты куда пса тащишь?..
Мальчик, весь в своих мыслях, отчуждённо поднял голову, явно не понимая адресованного к нему вопроса…
- Извините, это Вы мне?..
Мужчина в кепке ухмыльнулся, сверкнув жёлтой фиксой:
- У кого пса спёр, говорю?..
- Это моя собака! – Заявил мальчик взволнованным звенящим голос-ком. – Мы домой с ней идём!..
- Ха!.. – Вновь ухмыльнулся фиксатый, адресуясь к своим недавним собеседникам. – Нет, вы видали – его собака!.. Ты это своей бабушке ска-жи!.. Чего ж тогда ты её за собой на ремне тащишь?.. Ясен перец, что ты домой идёшь… И краденую собаку за собой тащишь!.. А ну, говори, у кого собаку увёл!.. А то я тя щас в ментуру сдам!
Услышав эту тираду и явно уловив её агрессивный настрой, рыжий пёсик рванул вперёд с лаем, пытаясь защитить своего любимого хозяина от страшного мужика с металлическим зубом во рту…
Попытка не удалась: сидящий на спинке скамьи успел отдёрнуть но-гу, в которую вознамерился вцепиться пёсик, а мальчик тут же оттянул его поводком назад…
- Ах ты, кабыздох!.. Чуть штанину мне не порвал!.. Да я тя щас на мыло сдам!.. – Заблажил фиксатый и сделал вид, что тянется руками к поводку.
Мальчик шустро отскочил назад, оттягивая собаку за свою спину и звонко крича:
- Это мой Рыжик!.. Спросите у кого хотите!.. Нас здесь все знают!.. Я никому его не отдам!..
Пёс продолжал заливаться лаем, пытаясь сорваться с поводка, и тут, как Бог с машины, откуда-то сверху раздался зычный женский крик:
- Чего к дитю привязались?!.. Отойдите от него сейчас же!.. Я щас ми-лицию вызову!..
- Баба! – Обрадованно закричал мальчик, глядя в верх, на балкон пя-того этажа, на котором стояла высокая сухая старуха в цветастом халате, тёплом платке и очках. – Баба!.. Дядька хочет нашего Рыжика отобрать!.. Говорит, что я его украл!..
Вокруг скамей с сидящими мужчинами потихоньку начинает соби-раться народ…
Бабка некоторое время подслеповато смотрит вниз, а потом заявля-ет:
- А я вот щас спущусь вниз и разберусь с этим дядькой!.. Он у меня на век забудет, как к дитям приставать!..
Фиксатый меж тем удивлённо смотрит наверх…
- Михайловна!.. Ты, што ль?.. Эк высоко забралась!.. Ты ж на шестой линии жила!..
Старуха, опершись на балконные перила, вновь подслеповато вгля-дывается вниз…
- А ты хто таков, парень? Главкома у меня… Вижу плохо.
- Да я со Старого базара!.. Ты там польтами крашеными с подругой своей торговала!.. Помнишь?.. Они у тебя ещё текли под дождём… линя-ли!..
Бабка величественно распрямляется, поджав губы, и складывает ру-ки на груди…
- Не упомню такова. Сроду я польтами крашенными там не торгова-ла!.. Обмишулился ты, парень…
- Может и обмишулился!.. – Откликнулся фиксатый.
Но бабка, уже не обращая на него внимания, громогласно командует:
- Игорёк!.. А ну, домой давай!..
- Бабушка!.. Я ещё хлеба не купил!
- Иди домой говорю!.. Потом купишь… У нас ещё полбуханки белого есть!..
Мальчик, неприязненно поглядывая на фиксатого, утягивает за со-бой в арку двора всё ещё лающего пёсика… Прохожие, не дождавшиеся развития скандала, разочарованно расходятся по своим делам…
Трое мужчин, проводив взглядами мальчика с собачкой, возвраща-ются к своему разговору…
- Пацанёнок хлипковат на первый взгляд, но… может толк и будет, – негромко, ни к кому персонально не обращаясь, оценивает фиксатый.
- Я ж говорю – не твоего он пошиба! – Говорит светловолосый муж-чина в голубой джинсовой куртке с белым меховым воротником.
- Сам вижу, что не моего, – бурчит фиксатый, прикуривая смятую бе-ломорину – Невдомёк мне только, чем он ценен для… демиурга вашего?..
Сидящий напротив господин с тростью, усмехается:
- А пацанёнок этот и есть демиург… Только маленький.
Фиксатый недоуменно хмурится:
- Не врубаюсь чё то…
Светловолосый поясняет:
- Да, всё верно. Это один и тот же человек, только ребёнок – здесь, а взрослый теперь вернулся к себе – на пятьдесят лет вперёд.
Фиксатый удивленно спрашивает:
- А разве такое возможно… для человека?..
- Для него, взрослого, возможно. Потому что он – демиург.
Фиксатый уточняет:
- «Там» – демиург?
Светловолосый отрицательно качает головой:
- Нет, к сожалению, и «там» и «здесь». Он сам – творец времени и про-странства…
Фиксатый вновь удивляется:
- Но как это возможно?..
Светловолосый пожимает плечами:
- Теоретически это возможно для всех… людей… в потенции… А на деле – Дар Всевышнего…
Фиксатый ненадолго задумывается…
- Ты вот всё сожалеешь… Не пойму – в чём проблема?.. Ведь если это – дар Света, значит – он ваш?.. Ну так и разберитесь с ним… по свойски…
- Не факт, что он – их, – вмешивается в разговор господин с тростью. –То, что «Гений и злодейство – вещи несовместные» – чушь собачья!.. Дар созидания не имеет ни «плюса», ни «минуса». Он нейтрален в теории и относителен на практике… И даже то, что этот человек в предыдущих партиях, действуя на контракте, позиционировал себя как «Воин Света» – тоже ничего не значит.
- Пока не значит, – уточняет светловолосый.
Господин, пожав плечами, кивает, как бы вынужденно соглашаясь с очевидным…
- Как у вас, однако, всё запущено, – тихо бормочет фиксатый, приса-живаясь на скамью…
Вид его неуловимым образом меняется… Вроде бы та же самая кепка преображается в элегантное кепи… Длинное пальто при ближнем рас-смотрении оказывается кашемировым… Серый шарф нарочито грубой вязки оказывается небрежно завязанным галстучным узлом… Брюки ще-голяют отутюженными стрелками… Даже фикса во рту уже не раздража-ет глаз «самоварным золотом», кажется, что она из благородной плати-ны… Только ботинки остаются теми же самыми на вид – сияющими то ли гуталином, то ли лаком…
- А что вы можете сказать про второго мальчика? – вопрошает этот, уже совсем иной человек, нежели тот, кто только что сидел на спинке скамьи.
Господин с тростью, удовлетворённо кивает:
- Ну вот… Это ж совсем другое дело… А то признаться… разочаровал было ты меня…
- А мы ведь с вами на брудершафт не пили… и в одном полку не слу-жили, – ледяным тоном осаживает господина собеседник. – Так что из-вольте без панибратства!..
- Вот она – благодарность за науку, – бормочет господин, отворачи-ваясь в сторону.
- Научили вы меня в сорок втором, когда в составе группы «Юг» шрапнелью полк НКВД на Острове выкашивали… Я был там тогда …
- Это была вынужденная мера. Мы должны были взять Остров, – всё также глядя в сторону,  раздражённо огрызается господин.
- А когда вы с СС зондеркомандой 10-а  в балке стариков, женщин и детей в траншеи штабелями укладывали – тоже вынужденная мера бы-ла?..
Господин не отвечает, а светловолосый, тоже не глядя на преобра-зившегося собеседника, говорит:
- А я помню… Вас в сорок втором, в районе вокзала… Я тогда левее – к паровозоремонтному заводу с батальоном отходил… А Вы прикрывать нас со взводом остались… Да… Было время…
- Так что там по второму мальчику? – напоминает собеседник.
- Мальчик?.. Что мальчик… Хороший мальчик. Контакта с тем, что че-рез пятьдесят лет, у него нет… А вот с нынешним – они не разлей вода… Так что всё, что бы они не делали, можно смело умножать на два… Да вон он и сам!.. Лёгок на помине…
Из арки двора выходит крепыш лет тринадцати… В руках у него шахматная доска. Не выходя на аллею, сворачивает за угол…
- Он что – шахматист?..
- Да. Там через два квартала шахматная школа… У мальчика уже пер-вый юношеский разряд и первое место по Городу среди сверстников…
- Да… Я вспомнил… талантливый парнишка. Следовательно?..
- Совершенно верно. Если первый мальчуган – это… порыв и дей-ствие, то второй – это анализ и расчёт. А когда это идёт в сочетании… Остановить это будет трудно.
- А надо ли останавливать?
- Не знаю, – морщится светловолосый. – И, думаю, это никто не знает, кроме…
- Понятно.
- А мне вот пока что ничего не понятно, – подаёт голос господин с тростью. – И я не собираюсь ждать – что там удумают сотворить эти дружки. И я уже предпринял свои шаги – официально предупреждаю вас: Игра началась.
Светловолосый недоуменно смотрит на господина…
- Когда ты успел?.. И как ты…
- Хоть мы и не всевидящи и не всемогущи, но у нас тоже есть свои ис-точники и возможности, – перебивая светловолосого, отвечает господин с тростью.
Светловолосый решительно встаёт со скамьи…
- Что ж, в таком случае обсуждать больше нечего. Каждый сам за себя.
- И что… Вы будете играть… с детьми?.. – недоуменно вопрошает преображённый фиксатый обоих: и светловолосого, и господина.
Светловолосый молчит, а господин с тростью философски роняет:
- Что