Обошлось!

медики тогда меня завалили. Может, даже лучше, что вышло именно так?
Но тягу к самолетам никто запретить мне не смог!
Первый раз я поднялся в небо десятилетним мальчишкой. На легендарном биплане Ан-2. Я из городских афиш узнал об экзотической экскурсии для всех желающих – на самолете!
Заплатив с сестрой по три рубля, мы полдня проболтались в аэропорту, пока нас, наконец, не подняли в воздух и пару раз не покружили над Одессой и ее побережьем. Для меня это стало потрясением! А уж, сколько восторгов было потом! И все разговоры, с кем бы то ни было, только о небе! Потому и поступать в училище надумал…
Во взрослой жизни полетов у меня было много. Не для экскурсий, конечно, – по необходимости. На каких только машинах не летал! Были в моем арсенале допотопные Ли-2 и их улучшенный вариант Ил-14. Были самолеты и всех последующих поколений: Ил-18, Ил-62, Ан-24, Ан-10, Ту-124, 134, 154, Як-40 и 42. До Ил-86 и 96 у меня уже не дошло!
И всё равно, ведь немало? Как-то даже прикинул, что налетал в итоге часов триста-четыреста. Это вполне прилично, если учесть, что после налета десять тысяч часов даже сами летчики признаются аксакалами! То есть, весьма опытными и почтенными пилотами.
Знаете ли, в моем возрасте уже позволительно сделать вывод, что жизнь моя прошла тернисто. Легко мне в руки ничего не давалось. Вечно только по ухабам, да по ухабам… И всегда что-то невозможное преодолевал. А вот в аэрофлоте было иначе. С ним мне явно повезло! Потому теперь даже для коротенького, но страшного рассказа ничего и не припомню. Стало быть, не на земле, так в воздухе судьба меня берегла! И потому всё обошлось! Разве что, мелочи какие-то иногда случались...
Например, однажды мой самолет попал в сильную болтанку. Его невыносимо кидало вверх и вниз, порывами сносило в стороны. Крылья вибрировали с пугающими амплитудами, словно картонные, приводя в ужас пассажиров («выдержат ли?»), которым и без того приходилось туго. Это особенно было заметно по состоянию супружеской пары, сидевшей с маленьким ребенком рядом со мной. Малыш спал, но чересчур беспокойно. Личико сморщилось и покрылось капельками пота, он тер ушки и не находил себе места. Честно говоря, и моя душа ныла, глядя на мучения этого карапуза. Но и родители оказались не на высоте. Первой сдалась мать. Она умчалась в туалет, зажимая рот ладонью. Не помню, как долго продержался мой сосед, но в какой-то момент и он сунул мне ребенка и без слов умчался вслед за супругой. Сознаюсь, туда бы последовал и я, как и многие, но бегство стало невозможным. Ради малыша пришлось мне перебиваться на месте. И сие испытание я выдержал с честью. Однако вся вина за то происшествие легла на одну лишь погоду! А с нее – какой спрос?
А вот что произошло с моим самолетом в другом полете, я по сей день не знаю. Но не напрасно же наш Ил-18 минут сорок подкрадывался к Москве на предельно малой высоте, будто предоставляя возможность разглядеть мельчайшие подробности застройки Подмосковья. Потому пассажиры, летевшие не первый раз, удивились и сразу заволновались – они понимали, что полёт проходит не совсем гладко. Так долго на малой высоте и с выпущенными шасси рейсовые самолеты без веских причин не летают!
В итоге посадка прошла абсолютно гладко; скоро все расхватали свой багаж и разбежались, кто куда, навсегда забыв несбывшиеся подозрения и страхи. Но ведь могло быть и иначе! И веские предпосылки для этого, неведомые для нас, по всей видимости, у экипажа имелись.
В другом полете тоже произошел маленький конфуз. Левый блок шасси у Ил-62 перед посадкой встал в рабочее положение, как и следовало, что я видел в иллюминатор, а вот правый блок, по-видимому, не сработал. Через некоторое время те шасси, уже выпущенные слева, послушно убрались в свой отсек, а летчики произвели очередную попытку выпуска всех шасси. Она оказалась удачной. Приземлились мы вполне благополучно. И оставалось лишь гадать, что могло с нами случиться… Как говорится, если бы, да кабы!
*
На днях хороший знакомый, слетавший в какую-то Турцию или какой-то Израиль, будь он неладен, зацепил меня своей туристической осведомленностью, решив, очевидно, похвастаться. Потому в разговоре изголялся и так, и эдак... И самолеты у них более комфортные. И обслуживание в аэропортах, не чета нашему. И двигатели совершенно бесшумные. И видео в самолетах, не сходя с места, смотри – не хочу! И надежность высочайшая, не то, что в советском аэрофлоте. И вообще, лучше не бывает!
Я не выдержал и рубанул ему. Просто так. От обиды за нас и для острастки:
– Врешь ты всё, Михалыч! Я понимаю, за тридцать или сорок лет, в течение которых нашу авиацию, как и всю страну, через колено… В общем, они теперь нас сильно обошли, но и мы, будь Советский Союз, на месте бы не стояли! Скажи мне, кстати! Если у них в авиации столь выдающиеся достижения, то почему же многие мировые рекорды, установленные на советских самолетах еще в советские времена, до сих пор за бугром не побиты?
Тут Михалыч распетушился и принялся мне, бестолковому, объяснять, как именно там теперь дела обстоят. Только слушал я его да посмеивался, чем ещё сильнее раззадоривал. А чтобы он вообще забыл, с чего начинал, я ему вопросик, улучшив момент, подкинул:
– А скажи, Михалыч, коль ты так хорошо всё знаешь, с какой целью у них там, в авиации, таких успехов достигли?
– Ну, как же! – оживился Михалыч. – Конкуренция! Она же – мощный двигатель прогресса!
– Это мне понятно! – подтвердил я. – А за что же там всё-таки ведется конкурентная борьба?
Михалыч поглядел на меня покровительственно и только после этого снизошел:
– Так ведь за надежность, за комфорт, за безопасность…
Но я перебил его без подобающих церемоний:
– Нет, дружище! Только за бабки! А все твои надежности и комфорты – это лишь инструменты для привлечения тех самых бабок! Кто с точки зрения пассажиров убедительнее окажется, тому бабки и достанутся! И вся твоя песня о конкуренции и борьбе за качество – фальшивка для тех, кто ничего не понимает! Одни лишь бабки у них всем и руководят!
– А в СССР не так, что ли было? – не выдержал уязвленный Михалыч.
Я ждал этого выпада, потому ответ приготовил заранее:
– Совсем не так! У Аэрофлота конкурентов-то не было! Какая уж там конкуренция? Только Аэрофлот всех и перевозил! Гражданская авиация трудилась лишь затем, чтобы больше людей перевезти, куда им требовалось! А если делала она это лучше или хуже, или самолеты становились лучше, или аэровокзалы, то бабок всё равно больше не выходило! Забыл, что ли? Еще ругались, будто экономических стимулов нет, чтобы лучше работать! А ты говоришь – конкуренция всему голова! Выходит, не голова у них, а как раз… совсем другое место!
Михалыч обиделся и ушел, не прощаясь.
«Ну и ладненько! – усмехнулся я вослед. – Следующий раз крепко подумаешь, прежде чем обращать людей в свой космополитизм! А насчет надежности я еще посмотрю. Я посмотрю…»
*
И ведь, не откладывая вопрос в долгий ящик, посмотрел. Теперь это легко, не как прежде было. Да и время нашлось. На разных сайтах нашёл множество сведений об авиа происшествиях и катастрофах. Покопался в них, покумекал, а потом и почертыхался…
Показалось мне в итоге некоторых размышлений, будто вся информация вроде бы есть, да только составлена она настолько лукаво, что получить правильное представление о состоянии дел с безопасностью в пассажирской авиации никак не получится! Критерии оценки безопасности выбраны странные. Успокаивающие, что ли? Убаюкивающие?
А как иначе было думать? Вот, например, таблица… В ней в хронологическом порядке перечислено множество катастроф за десятилетия. На первый взгляд, не так уж много! Но подозреваю, кое-что опустили, дабы насмерть клиентов не пугать! И оправдание этому, вроде, убедительное, конечно же, у них заготовлено. Во-вторых, все выводы авторов и все сравнения опираются лишь на ежегодное количество катастроф. Мол, больше было в том году, но стало меньше в этом! И так далее.
Прямо-таки, идиллия вырисовывается! Было десять, а теперь всего две! Замечательно стало!
А мне не верится! Ведь явно умолчали, что в первом году в десяти катастрофах погибло двадцать человек, а во втором году всего в двух авариях жертв оказалось почти семьсот! То есть, в тридцать пять раз больше!
Да всё просто! Объясни это всем, и рассыплется идиллия достигнутого якобы благополучия! И благодушие пассажиров, приносящих свои бабки, испарится! Выходит, не только количество аварий определяет наше отношение к ним, но и другие факторы, а также их непростое соотношение. Стало быть, водит нас кто-то, заинтересованный в нашем благодушии и наших бабках, за нос!
И с другими критериями после их анализа обнаружилось аналогичное лукавство. А вот как правильно оценить безопасность, я и сам не знаю.
Да и копошиться в этом вопросе мне теперь ни к чему. Моя невеста, к которой я когда-то летел и на своих крыльях, и с помощью авиации, давно стала моей женой. И мы с ней неразлучны. И дети наши, и внуки живут поблизости. Стало быть, авиация нам не нужна. А потому и безопасность полетов не волнует! Лишь бы на голову с неба ничего от той авиации не свалилось!
Всё именно так! Да не так уж просто. Пока я в статистике копался, обнаружил интереснейший телевизионный цикл под названием «Расследование авиакатастроф». Просматривая его день за днем, не однажды волновался и переживал за исход событий, хотя умышленно прокручивал и пропускал большие фрагменты записей, так или иначе смакующие подробности человеческих трагедий. Всё это – режиссерские привлекалочки. Меня же интересовали причины авиакатастроф. То есть, интерес был только к сути происшествий, а не к их последствиям.
Многие теперь знают, что современные самолеты автоматически записывают все переговоры пилотов, любые их действия и сотни прочих важных параметров, характеризующих состояние двигателей, приборов, различных систем и механизмов. Потому при расследовании катастроф стало возможно докапываться до самых таинственных причин. Даже при полном разрушении самолета, при уничтожении его огнем или погребении в пучинах океанов или непроходимых болот, можно во всём детально разобраться. Лишь бы после аварии обнаружились записывающие устройства, которые с легкой руки журналистов прозваны «черными ящиками», хотя они всегда ярко оранжевые.
Но обнаружить их, как раз, бывает чрезвычайно сложно и даже невозможно.
И это странно! Очень уж мало, сдается мне, сделано всякими конструкторами для того, чтобы в случае гибели самолета его черный ящик «сам просился бы» в руки следователей. А ведь по уму именно так он и должен себя вести. Он просто обязан всплывать, обязан пищать, светиться, подпрыгивать, посылать сигналы тревоги на всех частотах, и так далее. Увы, на это мы надеяться пока не можем!
Я уже не говорю о том, что давно нет технических препятствий, чтобы со спутников наблюдать за каждым бортом, а в случае аварии сообщать куда следует и точные координаты выдавать. Видно, и на это мы надеяться пока не можем! А почему, если сделать это во имя людей, о которых они якобы так пекутся, совсем не сложно?
Так или иначе, но благодаря анализу записей даже имеющихся пока «черных ящиков» создатели серии фильмов «Расследование авиакатастроф» сумели показать всем