порадуются, - подумал я,- а то вечно отсвечивают зелеными фуфайками на белом снегу - не эстетично .
Далее в повествовании обычно говорится , а через час они были уже далеко. Увы, и за час и за два мы прошли самую малость. Снег быстро закончился, и пришлось идти по песку и мелким камням. Лыжи то разъезжались, то намертво цеплялись за мерзлый грунт, словно намагниченные . К концу второго часа мы с трудом передвигали ноги. На нашу радость песок остался позади, и мы ступили на снежную равнину. До самого горизонта простиралась белое ,снежное полотно – это вселяло надежду, что пусть наш путь и не будет усыпан розами , но всё-таки полегчает .
Над равниной опускался вечер .Таяли очертания дальних холмов. Недружественный Китай более не дышал нам в спину . Стал далёким , невидимым, безопасным, и вдруг показалось, что жизнь по не многу налаживается и только ветер стремительно набиравший обороты портил всю картину и напоминал , что главные силы уже на подходе и скоро мы увидим, мы услышим , мы почувствуем дыхание … какого-нибудь сердитого божества. Съехали в низину, упали в снег. Ветер оставил нас в покое и пошел верхом. Володя посмотрев на часы сказал : «Десять минут на отдых. Желающие могут побегать за шакалами. » Шакалы шли низом и следуя за нами, время от времени издавали звуки чем-то похожие на детский плач или смех . Серёга по началу рвался в бой , так уж хотелось ему пострелять. Потом остыл ,а в настоящий момент ему было совсем не до них. « Пусть за ними собака злая бегает.» - ответил Серёга Володе. «Слушай Серёга ,откуда у тебя такое выражение «домик с видом на эльбрус»? – спросил Нилов. «А я почём знаю, -ответил Серёга,- «Осталось от той далёкой гражданской жизни». «Ты так говоришь, будь-то за спиной у тебя 25 лет службы »-шутливо сказал Нилов. « Я не знаю ,как у тебя , а у меня эти два года длятся целую вечность,- слегка разгорячившись начал Серёга,- «Уж и не верится, что я когда-нибудь домой вернусь. Кажется так и буду бродить до конца жизни по этим сопкам, пока не упаду и не умру от усталости. Что это за земля ? И трава на ней не растёт. Ни кустов, ни деревьев. Горы , сопки, ущелья. Лунный ландшафт да и только. А небо, точно дым. Я даже не слышал здесь птиц. Здесь птицы не поют!»,- закончил с горечью Серёга . «Ну почему же, поют здесь птицы по весне, ты просто не слышал»,- сказал Нилов. «Слышал я этих птиц , -ещё более распаляясь завёлся Серёга,- это вороны. Да их и воронами назвать нельзя. Летающие курицы- это им ближе подходит, а пенье их –кар-кар. Споют вот эти птички свою единственную песню приличным людям и сразу на этих людей обрушиваются несчастья в виде начальника заставы с дальней дорогой при неблагоприятных погодных условиях». «Да ладно ты, уймись , разошелся не на шутку,- перебил его Володя,- а приличные люди, кстати, во время службы не отсиживаются в избушке, а организуют круговое наблюдение, положено так, по инструкции, кто же нарушает данные инструкции бродит по ночам в поисках нужного пути….. Всё, пора по коням. Десять минут прошло , вертолёт со спасателями нам не подают , придётся на двоих ,на своих . », - закончил Володя.
Вышли на равнину. Киргизские просторы встретили нас очень неприязненно. В лицо сразу же ударил холодный ветер. Летящий снег замешанный на песке, звонко забарабанил по щекам . Видимость какая- никакая , всё-таки присутствовала. Направление можно было держать ориентируясь на отходящие ущелья, а они шли заметно ниже равнины. Ветер усилился и этот летящий, ледяной воздух уже можно было потрогать руками. Он был упругий и колкий и довольно ощутимо упирался в грудь . И всё-таки снег не падал белой , непроходимой стеной, а ветер не давил с безумной силой аэродинамической трубы ,чтобы метать нас, как пушинки и мы нырнули в эти сумерки.
Шли долго. Окружающий пейзаж утомлял своим однообразием. Слепая темнота и летящий навстречу снег, стали единственной и несмываемой картиной этой ночи. Поначалу, в голове вертелись какие-то мысли, добрые и не очень. Всплывали воспоминания, всякие- разные. Затем всё мысли перемешались, перепутались и ветер с легкостью выдул их в окружающее пространство. Все, кроме одной, она застряла в голове, как шальная пуля – упасть и закрыть глаза.
До двенадцати ночи отдыхали четыре раза по 20 минут. Дремали по очереди. Один бодрствовал с часами на руках , другие отключались . Мороз нас пожалел. Не стал изводить низкими температурами и выдавал -15, и всё-таки минус 15 стояло в низовьях, на безветрии. На верху вся эта канитель превращались в лихую тридцатку и обжигала лицо скоростным , ледяным ветром . Под таким ветром, если свалишься от усталости и замрёшь без движения закрыв глазки , то через полчасика запросто превратишься в заледенелый памятник героическому пограничнику . Теоретически за десять часов мы должны забраться на горный хребет и упереться в небеса. Но перед этим ткнуться носом в колючую, линейную систему, а её любимую, ну ни как не обойти, она тянется вдоль хребта на 1000 километров. Ну а если предположить , что мы ходим по кругу. Тогда как же быть с ветром? Он постоянно дует в лицо, под одним и тем же углом, но не может же он поворачиваться , как комнатный вентилятор. От таких невесёлых мыслей в груди поселился тревожный холодок ,( или мы сбились с прямого пути и движемся по дикой диагонали или же эта ненормальная зона таскает нас по своим лабиринтам .)
Равнину не напрягаясь должно было пересечь за 4 часа, а мы и за 10 её не одолели . Повода для оптимизма не было , как и не было большого выбора. Или идти. Или замерзать. Закапываться в снег до утра? Так ведь и снег надо было ещё поискать - минимум метровый. Да попробуй, поищи его в безбрежной,голой пустыни, ночью , с фонариком? Что же делать, если ветра на равнине вымели весь снег выше 30 сантиметров?
Последние 4 часа мы двигались в сплошной темноте. Силы таяли с каждым часом. Усталость уселась нам на плечи. Смыкала глаза. Туманила голову. Однообразные движения и бесконечная оглушительная темнота, вгоняли в состояние тупого, бесчувственного равнодушия. Казалось этому не будет конца . Наступало время-пик. Границы между сном и явью растворились . Закрывая глаза на привале , в полусне, передо мной неизменно всплывала одна и та же не весёлая картина. Снег,ветер, темнота, спина впереди идущего . А после привала, двигаясь в реальном мире , через некоторое время ловишь себя на мысли , а не во сне ли я? Кусаешь губы, вертишь головой , успокаиваешься и снова погружаешься в бесчувственный туман .
Как-то незаметно ветер притих и уже не давил, не обжигал ,а просто обтекал. Снег не колотил по щекам , а безвольно кружился и падал под ноги. Мы съехали в низ. Сняли лыжи. Отрыли место под склоном и оно оказалось лучшим на сегодняшний день . Получилось ,что-то похожее на нишу с крышей и боковыми стенками. Уставшие, и на прочь заледеневшие, мы забрались в эту берлогу. По немногу стали приходить в себя. Возвращались чувства, зашевелились в голове какие-то светлые мысли. И ветер затих и крыша над головой, и полчаса спокойного тихого отдыха , чем не жизнь. Володя по очереди осветил наши лица фонариком, чтобы убедиться, что обморожений нет, и нос, и щеки и всё остальное находятся на своём положенном месте. Осветил своё. На щеках сверкнули капли крови. «Вовка у тебя на обеих щеках кровь» - сочувственно сказал Серёга. Володя потрогал щеки и осторожно смахнул замерзшие красные капельки. « Осколками звёзд ,что ли зацепило»?, - смущенно произнёс Володя. « Ну значит по всем приметам , быть тебе счастливым. Сегодняшний и завтрашний день исключаем , а далее ждёт тебя впереди- долгая, счастливая жизнь!»- весело напророчил Серёга. «Словно выбитых фар осколки, мчатся звезды навстречу мне»- процитировал задумчиво Володя и добавил « Твои слова, да Богу в уши». Затем он откинулся на спину и закрыл глаза, я последовал его примеру .
Странно одного Серёгу ничего не брало. Он каждый привал сидел «на часах» , значит не спал совсем. Глотал свой напиток пахнущий клюквой и тихо бормотал о чём-то своём. Когда он замолкал я просыпался и толкал его, он удивлённо смотрел на меня и продолжал свои тихие монологи : «Вот Вовка меня инструкцией попрекнул. Нарушаем мол, отсюда все беды и несчастья» ,- услышал я Серёгин голос. Ему возражал полусонный ,монотонный Вовкин тенор,- « Инструкция придумана для того , чтобы мы- пограничники эффективно защищали рубежи нашей Родины и при этом остались живы.» «Да я не против инструкций, но везде должна быть мера. Голову включать тоже надо» ,-продолжал Серёга. «Кто-то значит, там уселся в просторной комнате с видом на «эльбрус» и сочинил на сон грядущий, памятку пограничнику. Да дело в том, что чего он понаписал под силу только сверхчеловеку. Если выполнять всё буквально или сойдешь с ума или погибнешь от непосильных нагрузок. Для того и нужна голова . чтобы ею пользоваться. Помните случай с Мишкой Рочевым?»
