Потомок королей

своего часа. Молодой тувинец знал, что стоит ему принять решение повернуть обратно и возражений не будет. Во время очередного привала, который Адыг-Дулуш объявил после всего лишь полудня пути, юноша, взглянув с надеждой на переполненный до краёв, появляющийся из туманной дымки, диск луны, обратился к своим собратьям: «Здесь мы дождёмся убывающей луны… и с рассветом отправимся обратно». Вздох облегчения он услышал в ответ.
- А завтра я проверю ещё вон ту сопку, - тувинец показал рукой на участок горной цепи на востоке, давая понять, что пойдёт туда сам, и одновременно соображая, что до сопки не более  трёх сот метров, уточнил, - один.
Тувинцы молчали.
- Нужно как следует накормить оленей, - продолжал он словно сам с собой.
Шаман не мог смириться с тем, что придётся вернуться, так и не встретившись с источником, и пытался убедить себя в правильности своего решения.
Парень прикинул, что до сопки сможет добраться самостоятельно, если же ему это не удастся, то  откажется и от этой затеи. Со временем оптимизма у него поубавилось, а спасительным маячком служила только деревянная фигурка Серке, периодически дающая о себе знать. Сегодня Серке проявлял себя по особенному, обжигая кожу на груди и настойчиво напоминая хозяину о своём присутствии. 
С этой мыслью нужно переночевать… Если природа соблаговолит его намерению, и утром не будет дождя, он дождётся, когда рассеется туман и двинется в путь.

          На  рассвете, взяв с собой всё необходимое,  Мерген отправился по направлению к сопке. За плечами в такт его осторожным шагам покачивалась почти пустая торба, а в правой руке он держал крепкую, хорошо обструганную палку для проверки плотности почвы.  В этих местах ничему нельзя доверять, потерять бдительность равносильно погибели. Солнце поднималось, медленно озаряя белоснежные верхушки холмов, их цвет постепенно менялся с серого на голубой, затем белый, а в некоторых местах,  обжигающий золотистый. Еды шаман намеренно не взял, надеясь вернуться до наступления темноты. Еда расслабляет, мешает сосредоточиться. По его подсчётам, до сопки оставалось совсем не много,  на пути неожиданно возник участок леса. Верхушки елей словно пронзали безупречно чистый небосвод, деревья казались необыкновенно высокими для этих мест. Лес словно приглашая войти, приветствовал своего гостя настороженной звенящей тишиной. «Это в ушах звенит, - подумал человек, прислушиваясь к внутренним ощущениям». Сейчас он слышал стук своего сердца, как орбы о бубен, и ещё приглушённый звон где-то в районе темени. Взгляд тувинца остановился на странных ёлках, которые почему-то выросли кустом и глазели на незваного гостя сверху своими голубовато-зелёными ягодами, вернее, их гроздьями.
«Вау… Да это можжевельник… Но как такое может быть?» Куст вымахал выше дерева. Юноша остановился, пытаясь разглядеть пространство вокруг, на сколько позволяла густая тягучая чаща. Левая рука его внезапно коснулась чего-то живого. «Прохладное  пористое… пахучее». Предмет словно вырос из-под земли и напоминал огромный гриб, ростом до пояса высокого человека. Мерген инстинктивно одёрнул руку, повернулся. Шляпа этого великана, отливающая бурым маслянистым цветом, слегка наклонилась, а серовато-коричневая нога с чёрными ворсинками и сантиметров шестьдесят в окружности, казалось, намертво вросла в пухлую подушку из сизого ветвистого мха, да и тот природа не обделили ростом. Гриб словно окаменел. Ноги тувинца по колено провалились в мягкий слегка покалывающий кончиками веток, ковёр. Из складок этого ковра на юношу смотрели блестящие пурпурные ягоды, величиной с его торбу.  А запах! Запах проникал в самую душу, заставляя его естество откликаться всполохами радости в ответ. Постепенно цвета окружающего мира стали сочными, яркими, а запахи ещё более обострились. Как заворожённый, юноша стоял среди первозданного, не тронутого человеком, великолепия этого места, чутко различая каждую ноту бесконечной гаммы его струящихся ароматов. Небывалым счастьем наполнилось сердце, а тело – силой. Казалось, сейчас ему подвластно всё: и эта чаща, и топи, реки и сопка в его власти.  Сколько он простоял в этом состоянии присутствия, внимая проникающей животворящей идиллии, трудно сказать, но неожиданно его сознание чётко известило о том, что пора возвращаться и, что сопка ему уже не нужна. Нехотя стряхнув блаженное оцепенение, Мерген повернул назад. Обратный путь он преодолел вдвое быстрее прежнего, так, по крайней мере, ему показалось. Когда вернулся в лагерь, тувинцы спали. Спустившись совсем низко - почти к их лицам, над лагерем сияла переполненная Луна. До рассвета юноша не мог заснуть, казалось, сон безвозвратно вытрет всё пережитое, которое ни за что не хотелось отпускать. Завтра… Он пойдёт туда завтра, возьмёт с собой бубен… и орбу. «Ты найдёшь нечто большее, - вспомнились слова хозяйки горы». Может быть, он встретит там духов из верхнего мира, и для этого совсем не обязательно искать Аржаан? Мерген не торопился рассказывать соплеменникам о своей находке.  Он решил убедиться ещё раз, что это не сон. Но это действительно, не могло быть сном, ведь теперь он чувствовал себя, как в детстве, когда  сознание было ещё чистым… и ещё силу, сил в нём было сейчас, хоть отбавляй… вот, только что с этим делать, он не знал.
Соплеменники мгновенно отметили эту перемену, но не задали ни одного вопроса, не хотели мешать своему шаману.
              С рассветом следующего дня юноша снова отправился к сопке. Теперь он почти мгновенно преодолел ту часть пути, что вчера виделась ему длинной. Казалось, от одной только мысли об этом необыкновенном месте, от одного намерения с ним соединиться, он тут же окажется там, проникнет в его тайны и растворится в этой ясной звенящей чистоте. Мерген уходил всё дальше, но ничего подобного на этот раз с ним не происходило. Бечёвка, привязанная к бубну, и перекинутая через плечо всё сильнее натирала кожу. В месте соприкосновения рубахи с верёвкой, саднило. Орба ударяющая по бедру в такт походке, вдруг стала помехой. Юноша раздражённо уложил свой реквизит возле большого каменного валуна. «Его трудно не заметить, подберу на обратном пути, - подумал». И так же внезапно, как в прошлый раз, перед его взором открылось огромное болото, пугающее торчащими ветвями, уходящих в трясину, давно мёртвых деревьев. Метрах в десяти справа, тувинец услышал шелестящий шорох, похожий на то, как звучит шевеление чего-то живого в топкой болотистой жиже. Сфокусировав взгляд  в направлении звука, шаман ясно различил на поверхности трясины кончики человеческих пальцев, и каким-то неведомым доселе чувством, понял, что в воде стоит человек, и человек этот жив. Трясина скрыла под собой всё до макушки, всё, что некогда принадлежало этому существу, но шаман чувствовал его. Неожиданно для себя юноша усилием воли поднял со дна огромный пласт торфа в том месте, где обнаружил затонувшего человека. Тот час из земли вырвался наружу фонтан, выворачивая словно наизнанку комья липкой грязи. Этот пласт живо взвился вверх, выбросив наружу человеческое существо. То была женщина. Её черты скрывала липкая серо-зелёная глина, одежды пропитались грязью и отяжелели. Подхватив тело, словно пушинку, Мерген бросился к валуну, удивляясь на сколько легка оказалась его ноша. Уложив утопленницу вверх лицом, он сделал всё необходимое, чтобы привести её в чувство. Прокашлявшись, женщина непонимающе уставилась на своего спасителя. «Всё будет хорошо, ты в безопасности, - произнёс юноша, осознавая, что речь его непонятна незнакомке, - как же ты здесь оказалась?». И тут же его сознанию открылась картина преследования. Женщину гнали четверо всадников, и только трясина остановила их, трясина стала её спасением. «Таким уж спасением?» «Чудом, - ответил внутренний голос». «Ты найдёшь нечто большее, - опять вспомнились слова хозяйки горы». Женщина закрыла глаза. Обернув свою находку в оленью шкуру, шаман отправился в лагерь. Усталости он не чувствовал, его сознание заполнило одно единственное желание – поскорее вернуться и отогреть беглянку. Женщина так замёрзла, что это могло обернуться для неё настоящей бедой. «Теперь всё позади, - ободряюще шептал шаман, чётко осознавая, что со временем для общения им двоим не нужны будут слова. А бубен?» Бубен и орба остались лежать под каменным валуном, но так ли это теперь важно?

Встреча 
          Анна решительно ударила металлическим кольцом о дубовую дверь. Ради этой встречи далеко немолодая женщина пересекла океан и преодолела тысячи километров пути, намерение её было твёрдым. За ухоженной живой изгородью гостья не могла разглядеть очертания жилища, видимо, оно располагалось далеко от входа. Но изгородь не заброшена, кустарник аккуратно пострижен и дорожка к воротам заасфальтирована. Она предусмотрительно не отпустила такси и, как только услышала шаги за изгородью, позвонила водителю, сообщить, чтоб её не ждал.
- Что вам угодно, мадам, - раздался за дверью женский голос.
«Как она меня увидела? Видимо, здесь установлены камеры».
- Я Анна Томилина, мне назначено, - ответила женщина на английском.
Анна выучила этот язык, хорошо его понимала, но вот, произношение… С произношением возникли проблемы.
Дверь открылась, и гостья увидела перед собой аккуратную женщину в белом переднике, даже немного похожую на неё саму, но взгляд. Взгляд этой женщины выдавал смирение и усталость, а она – Анна ощущала в себе совершенно другие энергии. Женщина пригласила жестом идти за ней и повела гостью через богатый разнообразием растений ухоженный сад,  аллею с цветочными изысками и фонтаном в греческом стиле. Наконец, они подошли к дому. «Строение в стиле «Модерн», в Англии этот стиль называют «модерн-стайл». И хотя он вышел из моды, его продолжают копировать и сейчас». Двух этажное здание серого цвета с множеством архитектурных форм, башенками и черепичной крышей. Как оказалось, внутреннее убранство этого жилища безупречно гармонировало с его внешним видом, но подробно рассматривать эту задумку дизайнера не представлялось возможным, ибо цель её визита была в другом.
- Вас уже ждут.
Женщину ввели в просторный светлый зал и, указав на винтовую лестницу, оставили одну.
Анна поднялась. На встречу ей вышел худощавый подтянутый мужчина средних лет.
«Да, это он, Питэр Босуорт – автор, наделавший шуму в научном мире своими статьями о возможностях человеческого мозга». К этому времени Босуорт издал ещё и книгу, ставшую столь популярной среди обычных читателей, что о нём заговорили не только в научной среде. Труды этого человека, который опирался лишь на собственный опыт, вызвали живой интерес, как со стороны прессы, так и его читателей, но одновременно, яростные нападки и споры между поклонниками и оппонентами его идеи. Этот человек попытался опровергнуть утверждение академической науки о том, что способности человеческого мозга не наследуются, и у талантливых родителей может вполне себе родиться совершенно бездарный ребёнок. Вот только Анну эти вопросы мало интересовали, так как она активно занималась переводами древних текстов, а не человеческими мозгами. И в Англию эту женщину