Листая страницы жизни

плавать, но царапаться, кусаться, защищаться. Бороться. За себя и за сына.

Сын – ее всё.

Если бы можно было начать новую жизнь, Вероника взяла бы с собой из старой только сына. Он – ее самая счастливая страница. Когда родился, она смотрела на милое, нежное личико, и странное ощущение наплывало: она не одна, ее – двое. Две части одного целого: большая и маленькая. И ту маленькую часть себя, она обязана вырастить и выпустить в свободное плавание подготовленным как можно лучше. Чтобы сыночек сразу поплыл, а не барахтался беспомощно. Она воспитает его так, как хотелось, чтобы воспитали ее. Она отдаст ему всю мудрость, которую накопила. Не откажет ни в любви, ни в поддержке. Не унизит, не оскорбит, не обвинит. С первых дней будет обращаться с ним, как с разумным человеком.

Она будет другая мать.

В те времена не было книг по воспитанию, и по большому счету никто не знал, как правильно растить детей. Вероника до многих вещей доходила своим умом. Сказала себе: за ребенком буду следить изо всех сил, потому что если он будет болеть – именно я получу проблемы. Здоровый эгоизм.

Эгоизм сработал. Не все сложилось, как задумывалось, но главное произошло. Сын получился. Идеальный ребенок. В детстве ничем не болел, даже легкой простудой. Плакать не умел – не имел повода. И ей потом повода не давал. Зато дал ощущение нужности и той чистой, безусловной любви, на которую способны только дети. Мужчина любит за то, что у тебя что-то ЕСТЬ, а ребенок – за то, что ТЫ есть.

Вероника благодарна сыну. Он, единственный, поддержал ее в проклятые годы, когда по стране понеслась лавина, разрушая все на своем пути, ломая судьбы, унося жизни. Поддержал, сам того не подозревая – одним своим присутствием.

Ему лет семь было. Вероника до смерти устала сопротивляться несчастьям, спросила: «А если я умру?». Он заплакал. Ни мать, ни отец не стали бы плакать, если бы она умерла.

Великая вещь - знать, что ты до слез кому-то нужен.

Его слезы ей как железом по стеклу. Обняла, прижала, пообещала: «Не бойся, я никогда не умру».

И не обманула. Вытянула, выдержала, выбралась из-под лавины. Выехала и его вывезла.

Проклятие одной страны в другой не действует. В Голландии Вероника обрела вторую родину, которую не собирается покидать. Сын выучился на программиста, устроился на хорошую работу, женился, родил дочку Алиночку.

Внучка - вторая самая счастливая страница жизни Вероники.

Жили в разных странах, познакомились через компьютер. Смотрели друг на друга, улыбались, считали пальчики на английском – втором родном языке Алиночки. Подружились через расстояния и мечтали увидеться на самом деле. Проснулся в Веронике страшный бабушкин инстинкт.

Дети вырастают, на их место приходят внуки и становятся дороже детей. Жаль, что самые нежные годы Алиночки, самые важные моменты ее роста и развития Вероника пропустит. С другой стороны – какое это счастье знать, что есть внучка – продолжатель тебя, носитель твоих генов, твоей крови. Значит, ты жил не зря и умрешь не полностью.

Новорожденный человек в семье главный, под него подстраиваются, его слушаются, его оберегают. Пусть внучка далеко, но и для Вероники она стала главной, заполнила пустоту после отъезда сына, когда вдруг стало не о ком заботиться, некого любить.

Вероника страстно полюбила это дитя, еще не увидев воочию, не услышав ее голоска, не познав ее сладостного младенческого запаха. Любовь пробудила ее желания, которые за годы покоя и обеспеченности постепенно утихли, а мечты сдулись, как воздушные шары. Но вот пришла благая весть - внучка родилась. Желания проснулись, мечты встрепенулись, наполнились смыслом и полетели далеко, высоко.

Целыми днями Вероника ходила по дому, представляла – что будет, когда Алиночка приедет. Вот здесь она будет мыть ручки, встав на стульчик, чтобы доставать до струи. Вот здесь будет кушать, сидя на кресле с подлокотниками и тремя подушками, чтобы повыше. Вот здесь она будет спать, обложенная одеялами, чтобы не упасть.

Бабушка и внучка не расстанутся ни на минуту. Будут гулять, взявшись за руки, играть «в ладошки», бодаться, смеяться, обниматься, дурачиться. Будут читать книжки, обсуждать, рассматривать картинки. Алиночка будет спрашивать, Вероника отвечать, и нет на земле большего счастья, чем отвечать на милые детские вопросы.

Побыстрее бы они приехали…

Они приехали через два года. На десять дней. С самого начала Вероника приcказала себе быть доброй бабушкой для Алиночки и мамой для сына и его жены. Никаких советов, упреков, недовольных рож. Молодым не нравится вмешательство пожилых. Получается конфликт поколений.

Конфликты Веронике не нужны. Если бы имела несколько внуков, и они жили рядом, могла бы позволить иногда поворчать или подсказать. Если бы обиделись, ничего. Поссорились - помирились. В совместной жизни всякое бывает, и ошибки случаются. Но когда у тебя всего десять дней, права на ошибку не имеешь.

Эти десять дней потрясли Веронику. Сделали ее жизнь. Бабушка и внучка впервые увидели друг друга не в компьютере, а живьем. Девочка улыбнулась, потянулась ручонками. Вот что значит родная кровь. Дети себя чужим не доверяют. Вероника осторожно прижала к себе хрупкое тельце.

Не ребенок - чудо. Сияющая кожица, золотые кудри, лучистые глаза. Дитя Солнца. Ни одного изъяна. Совершенство. Два годика, а уже с характером, осмысленным взглядом. Не младенец беспомощный, а настоящий человек, хоть и в миниатюре. Еще не говорит, но все понимает. Умеет делать необходимое: загребать еду ложкой, пить из стаканчика и даже ходить на горшок.

Обнять и задушить. Утопить в нежности. Зацеловать, залюбить…

Веронике приходилось сдерживаться. Чтобы не напугать того ангела в золотых кудряшках, который осветил ее отшельническую пещеру.

Отдавая – получаешь.

И вроде ничего особенного не делала Вероника, а получила столько тепла в ответ…  Каждый вечер, ложась в постель, прокручивала прожитый день по мгновениям, как прокручивают кино по кадрам. Внучка – начальник, бабушка – исполнитель. Самая почетная обязанность: исполнять желания ангела. Он обожал ходить по лестницам и доверял водить себя бабушке верх-вниз. Позволял щекотать себя помпоном от шапки и хохотал, будто колокольчики рассыпал.

С удовольствием разворачивал шуршащую обертку с шоколадных фигурок, любопытствуя – что под ней, а Вероника потом заворачивала их обратно, чтобы в следующий раз ангел снова испытал удовольствие и развернул. Бросал карандаши все разом, наблюдая и слушая, как они раскатываются по полу, перестукиваются, будто переговариваются. И не в тягость Веронике собрать их по одному и снова уложить в коробку.

Как может быть в тягость живой ангел? Одно его присутствие – благословение Небес. Лучшее, что с Вероникой в жизни случилось. Жаль, внучка живет далеко. Вероника бы ее воспитала. Она теперь знает – как надо.

Надо просто: любить, одновременно готовить ко взрослой жизни.

И выросла бы Алиночка по образу и подобию бабушки. Она и сейчас на нее похожа, такая же тихуша и копуша. Вся в себе. В тишине. Тоже идеальный ребенок – это сидит в генах. Ни капризов, ни скандалов. Ни пустых дел, ни глупых жестов. Неторопливость и достоинство.

В маленьком человечке вся гармония природы. Мудрость бытия. Уже сейчас заметны черты характера. Аккуратность: собирает пирамиду из кубиков, ставит строго один на один. Память: раскладывает по порядку буквы английского алфавита, называет: «эй, би, си, ди», ни разу не ошиблась. Воображение: наливает чай из пустого чайничка в чашечки миниатюрного сервиза, подносит к губам, делает вид, что пьет.

Тот сервиз Вероника получила в подарок от китайского ресторана.

Внучку получила в подарок от судьбы. Самый дорогой, дороже не придумать.

Десять дней промчались, как десять минут. Веронике не верилось, что уезжают, но крепилась, улыбалась. Пусть ангел запомнит ее счастливой.

Перрон – будто путь на плаху. Расставанье – маленькая смерть.

Нет. Не надо портить печалью десять счастливых дней.

Расцеловались на прощание. Ангел сел в поезд, глянул в окно, увидел бабушку. Подумал: что-то тут не так… Приложил ручку к стеклу. Вероника приложила с другой стороны, получилось, как в кино. Ладонь к ладони через стекло – жест любви и невозможность соединиться. Казалось бы, что понимают дети в два года? Ангелы понимают все. «Почему я здесь, а бабушка там? Мы дома были вместе и в поезде должны. Надо ее позвать». Слез с папиных колен, побежал к дверям вагона, уставил ожидающие глазки на бабушку – ну что же ты стоишь, садись скорее, поедем вместе…

Тот взгляд Вероника вовек не забудет. Вспомнит на смертном одре. Маленький человечек, еще не умеет говорить, а уже зовет ее с собой. Кажется, ее никто никогда не звал с собой. За этим человечком она поехала бы на край света и за край…

Невозможно – проклятое слово для любящих сердец.

Над перроном нависли грозовые тучи. Еще немного и прогремят рыдания с обеих сторон вагонных дверей…

Тучи разогнал папа: сунул ангелу айпэд с любимыми мультиками и увел на место. Ангел отвлекся. Поезд тронулся. Слезы хлынули у одной Вероники. Она не стала махать вслед рукой – это жест равнодушия. Машешь, будто стряхиваешь с себя гостей, как пыль. Уезжаете и ладно, скатертью дорога. Пол пропылесосить, мебель протереть и забыть.

Душу не пропылесосить. Память не протереть. Дни, проведенные вместе, не забыть.

Поезд уехал, остался кол в горле. С кем бы поговорить, поделиться, поплакаться…

Не с кем. Вероника проглотила кол и пошла домой. По дороге разговаривала с собой. Уговаривала.

И уговорила. Вошла. Огляделась. Остались кое-какие детские вещички, которые не влезли в чемоданы. Хорошо, что остались. Доказательство - ангел не привиделся, но явился на самом деле. И не скучно Веронике и не холодно. В одиночестве, да не в обиде. И на что обижаться? Разве она несчастлива?

Несколько миллиардов людей земли ей бы позавидовали.

Ответы на многие вопросы сидят в твоей собственной голове. Незабвенный Козьма Прутков говорил: «Хочешь быть счастливым - будь им!». Как это понимать? А так. Человек сам решает, каким ему быть: одиноким или нет, счастливым или нет, здоровым или нет. Каким решил, таким и стал.

Вероника решила: ей неимоверно повезло. На фоне миллиардов несчастных она просто не имеет права роптать. И одиночеством ее не напугать. Привыкла. Тем более не думает о досрочном прекращении контракта с жизнью. Странно, что некоторые знаменитости разрывают тот контракт в расцвете лет. Робин Уильямс, Джордж Майкл. А совсем недавно диджей Авичи, который пополнил ряды тех, которые посчитали, что жизнь их недостойна, и ушли, не попрощавшись.

Самоубийство – высшая степень одиночества. Те люди были сказочно богаты, окружены друзьями и что? Деньги не сделали их счастливыми, друзья не поддержали в