раньше.
Мечта...
И проблема. Целых две. Первая – отделка квартиры. Сейчас это пустая бетонная коробка, даже пола нет. Жилищная корпорация обновила кухню, душ и туалет, остальное Вероника должна сама. И как можно скорее: пока не переедет, платит за две квартиры. Желательно бы за месяц управиться, но нет гарантии, что управится и за два.
Проблема вторая – переезд. Раньше им занимался бы Герард. Сейчас должна Вероника. Одна, как верблюд в пустыне. Рассчитывать не на кого. Ни друзей, ни денег. Есть небольшие сбережения, но если нанимать профессиональную бригаду, не хватит и половину оплатить.
С чего начинать, за что браться? Не справится она. Зря затеяла…
Стала впадать в тихую панику. Паника - ее нормальное состояние перед принятием решения. Если не ощутит паники, не ощутит прилива сил и отваги, которая города берет. И страны.
Посоветоваться не с кем. Поговорила сама с собой. Убедила – сможет. «У меня есть я, и мы справимся». Переехала же она в одиночку из России в Голландию.
Она с жизнью справилась в одиночку, а уж с переездом…
Была бы цель, а средства найдутся.
На улице под машиной лежал тот самый сосед Сезар, с которым она недавно познакомилась и болтала иногда. Он все время что-то там ремонтирует, значит, рукастый. Вероника спросила, есть ли у него время, желание и возможность помочь. На все вопросы получила ответ «да». Он на все руки мастер - и пол настелить, и стены покрасить, и мебель собрать-разобрать, и унитаз поставить. Вещи перевезет с братом на его микроавтобусе. Старую квартиру подготовит к сдаче с сыном Майклом. И все за очень приемлемую цену.
Надежда взошла над пустынным горизонтом.
Герард обещал помочь финансово, хотя к Сезару отнесся без большого доверия. Что может этот маленький, щупленький турок с головой лысой, круглой и коричневой, как головка у спички. К тому же практически на одной ноге, вторая отрезана до колена. Правда, протез качественный, ходит не хромает…
И работает без всяких скидок на инвалидность. О его неполной комплекции Вероника не подозревала, пока она сам не сказал. Она ему доверилась и не прогадала. Человек достойный. Турецкого происхождения, но с европейским менталитетом. Мог бы сесть на пособие и валяться на диване. А он работает - на одной ноге, как не всякий на двух сумеет. Повезло Веронике.
Ей вообще везет на людей. Хорошие приходят вовремя. Плохие вовремя уходят. Ей нравилось смотреть, как работает Сезар. Со знанием дела и без халтуры. Необходимый инструмент имеет под рукой, умеет рассчитывать количество материала, разбирается в качестве. Мастер на все сто.
Веронике тоже пришлось освоить азы мастерства, чтобы хоть чем-то быть Сезару полезной. Научилась разбираться в красках – на водяной основе или масляной, выбрали на водяной. Разобралась в толщине ламината – пять, восемь или пятнадцать миллиметров, выбрали восемь. Красила подоконники, забивала гвозди или просто сидела рядом, слушала его рассказы.
Рассказывать Сезар тоже был мастер. Его жизнь – сплошная драма, которая продолжается по сей день. Есть люди, которые из драм не вылезают. А как хорошо все начиналось… В двадцать четыре года судьба улыбалась ему во все тридцать два, а может и тридцать три зуба: молодость, здоровье, подруга, престижная работа, новенький скутер мчится быстрее ветра… На том скутере он и врезался в машину, которая заворачивала на велосипедную дорожку и не была видна из-за кустов.
В итоге – тридцать семь операций и полтора года в гипсе. Врачи пытались спасти ногу, но не спасли и отрезали чуть ниже колена. Боль адская, Сезар не спал, не ел. Не жил. Плавал в боли. Врач однажды сжалился и добавил в капельницу героина, сказал «никому не говори». В ту ночь Сезар спал, как младенец.
И пристрастился… Не удовольствия ради, а успокоения для. Наркоманом не стал, употреблял иногда, в разумных количествах. Женился на той подруге, подарил ей Мерседес на свадьбу, исполнял каждое желание. А желания не убывали, наоборот, прибавлялись. И все она недовольна, все ей чего-то хочется. Один дом не нравится, давай другой. Переезжали, порой не успев распаковать коробки. Покупала вещи, как одержимая, принесет домой сумки и даже не посмотрит – что в них, назавтра опять в магазин. Детей рожала одного за другим и бросала на мать. На четвертом Сезар остановился и съехал.
Видеть ее не желал. Узнал потом через общих знакомых – она лежала в клинике для психических, вроде, выздоровела, но вряд ли совсем. Старшего сына Майкла обижала, он не выдержал, ушел жить к отцу. Пособия по инвалидности хватило бы двоим на скромное существование, но сидеть без дела означало Сезару слушать боль в ноге и звон в голове. Невыносимо. По ночам вставал, скреб наждаком двери и рамы, потом красил, потом опять скреб и опять красил…
Потом нашел отвлечение, которое вдобавок приносило доход. Днем подряжался отделывать квартиры, ночью ездил по вызовам, как таксист. Чаще всего вызывала девушка Шантал. За ночь она порой зарабатывала до тысячи евро и щедро платила Сезару. Он развозил ее по клиентам, а утром они вместе курили травку…
Он и Веронике предлагал курнуть. Она отказалась, хотя любопытство едва не перевесило - для писательской практики было бы полезно знать, как действует наркотик. Любопытство – вещь полезная, но оно не имеет границ. Некоторые ученые прошлого из любопытства пробовали на себе действие препаратов и умирали, успев узнать, но не успев поделиться. Бессмысленный героизм Веронике ни к чему. Амбиций получить славу великого писателя-реалиста не имеет. Зато имеет склонность нездорово увлекаться приятными вещами. Увлеклась недавно игрушками на айпэде, зрение попортила. Увлечется наркотиком, еще что-нибудь важное попортит.
«Чем старше, тем тщательнее надо относиться к себе. Я уже ничего не приобрету, а только потеряю. Надо не терять, а стараться сохранить то, что есть. Моя жизнь сейчас, как никогда, зависит от меня».
Сезар курил, глубоко затягивался, задерживал, выдыхал белое, густо пахнущее облако. Обозревал окрестности. Апрель – молодость природы. Молодое небо, молодая зелень, гуси бродят по траве в сопровождении молодых гусят. Семейная идиллия. У него до идиллии далеко. Недавно один албанец предложил заключить фиктивный брак с его девушкой, чтобы привезти ее в Голландию на законных основаниях, обещал платить по тысяче каждый месяц до получения ею паспорта. Заманчиво, но опасно. Налоговая прознает, пособие отберет, вдобавок заставит выплачивать обратно в двойном размере. Слишком большой риск. Хотелось бы не фиктивный брак, а настоящий… Весной хочется того, о чем забываешь в другие сезоны.
- Я бы согласился здесь жить… - сказал Сезар с поэтичным выражением и взглядом.
Он никогда не делал намеков или предложений, никогда не дотрагивался даже случайно до Вероники, но она чувствовала людей на уровне флюидов. С его стороны неслись флюиды симпатии, готовой превратиться в нечто большее. Они отлично ладят. Каждый день вместе, заняты общим делом, болтают, смеются, и в общем-то хорошо проводят время. Когда людям хорошо вдвоем – это лучшая почва для ростков любви.
С его стороны почва вполне подготовлена. Однажды ездили в магазин Икеа, встретили мать и сестру Сезара. Те подумали – он с подругой, да с такой, что позавидовал бы любой здоровый мужчина. Заулыбались Веронике, протянули руки знакомиться. Сезар, инвалид и невезунчик, будто осветился изнутри, вырос на полметра. Не стал рассеивать заблуждение родственниц. Может, они еще окажутся правы…
Не окажутся.
Интуиция подсказывает Веронике: близко не подпускай. Как мастер он замечательный, как мужчина, вероятно, тоже, вдобавок на десять лет моложе. Но. По характеру беспокойный, дерганый, про таких грубо говорят «шило в заднице». Из проблем не вылезает. То его налоговая накрыла, то в тюрьму загребли по ошибке, то квартиру ограбили, то котенка своровали, то заказчик недоплатил. Сплошное невезение.
Невезение – болезнь заразительная. Не надо Веронике. Переболела. Выработала иммунитет. Хотя… Была бы практичной, завязала отношения на время переезда, много сэкономила бы…
Но. Она не из тех, кто расплачивается натурой, кто заменяет любовь на расчет. Прошли те времена. Теперь она не настолько одинока, чтобы хватать первого попавшегося. И не настолько бедна, чтобы платить телом вместо денег. Научилась ценить себя. Ее тело – ее храм, вход в него – по особому приглашению.
Да, она испытывает симпатию к Сезару, но чисто деловую. Личные флюиды их не совпадают. Трепещут в разных ритмах. Вероника не может трепетать в чужом ритме. К тому же у нее Герард есть. У них давно нет секса, но не это сейчас главное.
Главное - узлы надо вязать, вещи собирать. Вещей набралось за двадцать лет столько, что и сама не подозревала. Раскрыла шкафы и ужаснулась. Вроде не имела дома залежей, чтоб не пройти, не проехать. А как начала разбирать да в мешки складывать, да на помойку вытаскивать… Ну чисто вьючный верблюд.
Есть у людей одно незаметное качество – собирательство. Умом понимаешь: вещь давно пора выбросить, но жалко, вдруг пригодится, пусть лежит, место не пролежит. А как соберешься переезжать, так вздрогнешь от количества незаметно скопившегося барахла.
Кое-что из одежды Вероника вообще ни разу не надевала, но или мало стало, или перестало нравиться, или вообще никогда не нравилось, купила потому что со скидкой. С жалостью к потраченным деньгам складывала в мусорные мешки вещи с бирками и кастрюли в упаковке, а также то, что один раз использовала и положила под кровать пылиться: ванночку для массажа ступней, одеяло с подогревом... Дала себе слово новый дом старыми вещами не набивать, скрытые залежи не создавать. Вряд ли когда еще соберется переезжать, но страх опять впасть в собирательство засел надежно.
Встроенный шкаф - колодец бездонный. Из колодца черпаешь, а он не мелеет. Из шкафа вынимаешь, а он и не думает пустеть. К полотенцам, наволочкам, простыням, шторам, которые еще от Симона остались, добавилось свое тряпье. Получилась гора от пола до потолка.
Сколько мешков барахлом набила - не сосчитать. Голова кругом шла, в прямом смысле. Вероника устанет, ляжет на кровать прийти в себя. Пришла, поднялась, принялась за работу. Освободила один шкаф, вздохнула с облегчением. Открыла следующий, а он забит. Будто из предыдущего не выброшено, а переложено в этот. Кошмар. Скатерть-самобранка – сколько ни ешь, еды полно. Сколько шкафы ни освобождай, они полны.
Вдобавок административные дела надо улаживать. Но это с утра, с отдохнувшего ума, за компьютером. Поменяла адрес во всех инстанциях: банк, социальная служба, домашний врач, телефонный провайдер, телевизионная компания, а также вода, газ, электричество… Ох, вроде ничего не забыла, ничего не перепутала. Герард однажды заказывал что-то в интернете и вместо своего адреса дал адрес той самой кафешки, с которой воевал. Хорошо, хозяин отдал посылку без
