«Хорошо»,- и к вечеру был у меня. Мы с ним проговорили всю ночь. Я пытался объяснить, что тревожит меня, объяснить так, чтобы он не поднял меня на смех. И, надо отдать ему должное, он даже не улыбнулся… Борис, а его зовут Борис, всегда умел слушать, и в этот раз он не задавал лишних вопросов, а просто спросил меня, чем может помочь.
Анжел на минуту замолчал, как будто находясь под впечатлением, сказанного им же…
Он все так же стоял у окна, видимый мне лишь силуэтом, но лицом он уже повернулся в мою сторону.
Было не определить, смотрит он на своего собеседника, или по-прежнему изучает фотографию Афанасия.
Вспомнив благодаря гостю о брате, я слегка устыдился, скорее, почувствовал неловкость, потому как не думал о нем с последнего его письма. Я вспомнил его лицо, и вдруг понял, что даже не могу представить, как он выглядит теперь. Тот облик, что я восстанавливаю в своем воображении, относится, как минимум, к пятилетней давности…
Какой он теперь, мой Афанасий? По прежнему такой же хмурый и худой, с высоким самоуверенным лбом, с густыми светлыми бровями, вечно сдвинутыми на переносице…? Взгляд жестких стальных глаз я не забыл до сих пор… Стали они мягче от прошедших лет, либо, еще более погрузились в глубину глазных впадин?
«…Это перо от курицы, Мишка… от обыкновенного петуха…. Отдай его мне, и я выброшу его с балкона…» … «…нет! … нет! … это перо А Н Г Е Л А!!…не трогай его, оно тебя накажет…»
«… Ха, ха… тебя оно уже наказало! у тебя, Мишка, нет мозгов…»
…АФАНАСИЙ…
Раздумывая о нем, отвлекшись от своего собеседника, я вдруг четко увидел, как брат улыбается и машет мне, стоя на высокой палубе четырехмачтового парусника…
Я увидел, ясно, практически перед собой, его приветливую улыбку и лучистые радостные глаза. ОН смотрел на меня, что-то выкрикивая, что - я не слышал, и, показывал рукой на плещущиеся большие паруса…
Вдруг, я увидел, как палуба заходила под ним… резко раскачиваясь то в одну, то в другую сторону…. Она расшаталась до такой степени, что стала черпать воду обоими бортами…
Мачты наклонились почему-то в разные стороны и стали походить на китайские деревянные палочки, запутавшиеся в рисовой лапше…
Брат же мой все так же стоял на палубе, вцепившись пальцами в борт. Он по-прежнему радостно улыбался, что-то крича мне и куда-то указывая свободной рукой…
Мне даже показалось, что он подпрыгивает на месте, словно ребенок, как будто чему-то радуется…
А барк раскачался до предела. И тут его купповская сталь, которой был обшит корпус, стала лопаться, как старая краска на бывалой лодке… Из каждого рваного отверстия хлынула вода… Она, подсвеченная поздним солнцем, походила на жидкую кровь.
А брат мой все стоял и радовался… его обливала волна… он весь был мокрый… и все подпрыгивал, пытаясь выглянуть из-за волны и что-то крикнуть мне.
Я видел, что руки его красные, как от крови. Возможно, от того, что он слишком крепко держался за планшир…
Наконец, словно пробитый насквозь, парусник некрасиво завалился на правый борт, ломая мачты-палочки.
Я почувствовал, как образовавшаяся от этого волна обдала меня с ног до головы…, и я еще раз увидел своего несчастного Афанасия, но он, отнюдь, не выглядел несчастным!
Я заметил, как среди волн мелькнуло одним светлым пятном его блаженное лицо. Мне не удалось заметить никого более.
Я видел только своего единственного брата…
Вода на моем теле была на столько явственной, что я очнулся, закашлявшись, попавшей не в то горло влагой…
Кожа моя буквально ощущала струи жидкости, стекающие с волос на лоб и щеки.
Вскочив, ничего не понимая и отряхиваясь от навязчивого состояния, я, тем не менее, заметил, что нахожусь один в комнате. Я даже не догадался позвать моего друга, а лишь ходил бестолково из комнаты в кухню, в коридор, ванную, пока не раздался телефонный звонок.
- ЭМ, спускайся вниз. За углом маленькая кафешка с розовыми маркизами, название не посмотрел, извини… Ты выспался, я надеюсь, - и в телефонном голосе прозвучала насмешка.
- Как ты определил мой номер, АН? … - я узнал его сразу, по легкой неуловимой интонации, присущей только его голосу.
- У тебя на телефонном аппарате, большими выпуклыми цифрами…, - и снова ирония, чуть слышная усмешка...
- Закажи мне что-нибудь, Ан, - я вдруг вспомнил, что ничего существенного не ел со вчерашнего утра...
- Тебе молока?.. - чувствовалось, как он веселится... С чего это вдруг?.. Что так сильно изменилось, пока я упустил прекрасного ночного гостя из виду? Хотя, наверное, он прав, действительно, надо встряхнуться… иначе... иначе...
Я ощупал рукав мокрого свитера. Где успел замочить? Возможно, в ванной, когда пытался проснуться с помощью холодной воды? Жаль, что я этого не помню…
- АН, то же, что и себе. Я надеюсь, это будет мясо.
- Что это, АН? - мы сидели за низким гладким столиком, и я разглядывал что- то оранжевое на моей тарелке. Кроме этого оранжевого и стакана томатного сока я не увидел ничего более...
- АН?!! ...
Мой недавний собеседник уже что-то жевал, не глядя на меня.
Всем своим умиротворенным видом: опущенным к тарелке взглядом и поднятыми бровями, он демонстрировал наслаждение трапезой и подчеркнуто не замечал моего возмущенного состояния.
Отодвинув от себя неизвестное яркое чудо, я стал наблюдать за тем, как Анжел поглощает пищу, как двигаются его челюсти под тонкой бледной кожей. Он тоже казался голодным, хотя ел не торопясь, и такую же неестественную гадость, какую-то заячью еду, которую предложил и мне...
Налюбовавшись на своего приятеля, я отыскал глазами девушку в белой кофточке, похожую на официантку более других, и призывно помахал ей рукой. Девушка, более других похожая на официантку, подбежала как-то слишком быстро и скороговоркой выпалила заученную фразу:
- Что желаете?
- Девушка, что это?
И я пододвинул к ней заказанное моим заботливым другом блюдо.
- Как сие называется?
— Это - морковное суфле.
- И такое есть у вас в меню, или вы изготовили это специально для меня? Хорошо, хорошо, не надо мне докладывать обо всех таинствах приготовления морковки, дайте мне какого - либо мяса, … бифштекс или что-нибудь еще, пожалуйста.
Однако, каков он!! Это что, издевательство, или тонкая игра? Или моему сотрапезнику действительно так нравится оранжевый корнеплод?!
- Пойдем, ЭМ, я должен рассказать тебе то, что начал, - друг мой невозмутимо встал, отбрасывая салфетку на стол.
Он как будто не видел, что я ничего не ел!!
Я взглянул в его тарелку: там лежала расковырянная желтая масса, практически в том же объеме, что и прежде. Лишь стакан томатного сока был пуст наполовину.
Что за бизнес - готовить такое угощение?! Неужели он приносит доход?!
Я открыл рот для возмущения его поступком, но мой ЭФЕМЕРНЫЙ ДРУГ уже выскочил на улицу, и за стеклянной дверью призывно махал мне рукой.
Стройная фигура в расстегнутом пальто и тертых джинсах показалась мне очень близкой, и я вдруг испугался, что она пропадет сейчас в толпе, снующей за ее плечами, исчезнет в гудящем коктейле людей и машин, и я никогда ее больше не увижу.
Я вдруг вспомнил Жанну, свою несравненную Жанну.... Она ушла, вот так, среди яркого дня… ушла… и навсегда осталась в прошлом. . .
Но причем здесь Жанна?! Почему я подумал о ней в связи с Анжелом? Он не может быть мне так же дорог, как моя незабвенная сестра!! Но тогда, почему?
…АН уйдет, и я больше его не увижу, как не увижу свою старшую сестру, своего брата Жаконю и Афанасия... стоп... причем здесь Афанасий?! ... А волны… накрененный корабль? Но это же сон! Это был сон! Сон? Или нет… Да, да ... сон.
Но от чего я спутал его с действительностью? Боже, когда это прекратится?!
Мокрые рукава свитера… Эта красная вода… я даже сейчас ощущаю ее...
«… Ангелы. . . их не надо искать. . . они приходят сами. . .».
…Значит, сами и уходят. . .
Я вскочил так, что зацепил коленями кофейный столик. Морковное суфле как болотный зыбун затрясло яркой субстанцией. Оно плюхнулось на полированную столешницу и каплей отметилось на моих брюках.
Где-то в подкорковом пространстве головного мозга мелькнула быстрая мысль, что гастрономическое морковное чудище хочет удержать меня липкой лапой:
"НЕ ХОДИ ТУДА, ИБО ЛУЧШЕ ТЕБЕ УЖЕ НЕ БУДЕТ... ОСТАВАЙСЯ
ЗД Е С Ь ... С ЭТИМ МОМЕНТОМ ЖИЗНИ... СО МНОЙ..."
Анжел ждал меня возле угла дома, того дома, где я жил до сих пор без ощущения ЕГО. Он стоял, сцепив руки за спиной и глядя куда-то вверх. Почувствовав мое присутствие, слегка улыбнулся лишь кончиком рта. Взгляд, устремившийся на меня, был печален и даже тревожен.
- Итак, ЭМ, я позвал на помощь своего друга… - продолжал Анжел, как будто ничего не было между абзацами его рассказа. Он удобно устроился в кресле, каких было два в моей маленькой комнате.
- …Я изложил ему все, что произошло со мной, что я чувствовал при этом, и каким образом разбирался в происходящем... Я поведал ему о платке и о странных звуках неземной пустоты, - этого «вакуумного грохота», который преследовал меня в комнате загадочных ЖЕНЩИН... Он, как хороший друг, слушал меня, с внимательным интересом.… А ты, ты, ЭМ? Ты, вообще хотя бы слышишь меня?
- Да, конечно, слушаю тебя, мой АНГЕЛ… — сознавая, что нахожусь в рассеянном состоянии, под впечатлением недавнего «завтрака» … неожиданно, даже для себя, я не спеша, подошел вплотную к моему другу и опустился на колени перед его креслом. Наши лица стали совсем близко, и он смотрел прямо на меня глубокими темными глазами, нисколько не смущаясь моим очень близким присутствием.
Я поднял руку и медленно провел по его гладкой щеке…
Что мной руководило? Первоначально, сдерживаемый сарказм и возмущение нашим вояжем в кафе и вообще всем происходящим, но когда я коснулся его кожи, теплая трепетная волна словно накрыла меня, даже пальцы слегка дрогнули.
- Так значит, АНГЕЛАМ тоже нужна помощь? Как и нам, простым смертным… - от иронии я не смог удержаться, лишь напряжение в голосе было излишним для ироничности.
- …Скажи мне, почему у тебя не растет щетина на лице? Прости за нетактичный вопрос, но посмотри на меня, - я слегка отстранился торсом, как бы давая возможность рассмотреть мое лицо. Можно подумать, он меня не видел. Но я не хотел больше молчать, и говорить о чем угодно, только не о том, что меня волнует...
- Посмотри, я весь как Бобик оброс щетиной, - и властно взяв его руку, провел ею по своему подбородку.
Что нашло на меня? Неужели такая агрессивность от морковного суфле?! Или оттого, что я остался голоден?
Я смотрел ему прямо в глаза, и, честно говоря, ожидал, резкого движения, какого-либо отторгающего жеста...
Я смотрел ему в глаза и чувствовал, как по моей спине разливается холодный пот, словно я мокроштаный младенец, сделавший на глазах у всех что-то непристойное:
«Миша, ты снова совершил это! ... Ты нехороший мальчик... Ты будешь наказан Господом Богом, который управляет моим ремнем...».
Чувство непоправимости, безвозвратности овладело сознанием.
Лицо человека, сидящего передо мной, было совершенно спокойным...
А глаза, слегка печальные и в то же время непроницаемые, напомнили мне какой-то иной образ.... Да, я помню эти глаза!
«...У тебя еще есть время... Мы приходим сюда, чтобы встать в очередь, в очередь за…».
На мою выходку внешне Анжел не отреагировал никак. Даже не отнял
