походном комплекте. Например, ретранслятор сигналов замаскированный под птерозавра с возможностью долговременного нахождения в воздухе.
“Ок. Будем использовать то, что дают. Несильно и ограничены”, – подумал про себя Максимилиан, перебирая доступные варианты. Но даже те, к чему имелось разрешение, не всегда могли быть изготовлены в текущий момент времени – недоставало необходимых материалов, требовалось пополнение склада.
Первыми Стрекер решил создать роботов сопровождения. Многолетний опыт освоения говорил, что визиты на планету в одиночку и нахождение на её поверхности могли завершиться неприятностями. Сюрпризы встречались даже на голых каменных астероидах, не говоря о крупных планетах с флорой и фауной. Помощники требовались всегда.
Планировавшееся пешее путешествие подразумевало наземный вариант сопровождающих механизмов. Причём шесть – семь штук, с запасом, на случай выхода из строя части из них. В голове у Стрекера крутилась идея взять с собой ещё и рой дронов, но чрезмерное количество роботизированных существ, сконцентрированных в одном месте, имел потенциал вызвать агрессию со стороны биосферы. Как ни крути, доступа к бионике не имелось, а она лучше себя вела в природной среде Геонезиса.
В основу наземной платформы легло шестиногое шасси́ простого и прочного робота-арахнида из композиционных материалов и с искусственными мышцами. Вылизанное до идеала за более чем сто лет применения и неплохо проявившее себя в самом начале изучения Геонезиса, когда бионика ещё не производилась. Для уменьшения электромагнитных полей вызывавших нападения со стороны живых существ (тот же вид 1991–1992) пришлось добавить дополнительное экранирование, заменить генераторы на маломощные и выкинуть почти все излучатели, оставив оптику и направленную фотонную связь. От сложного оружия также пришлось отказаться. Помимо создаваемого электромагнитного поля, риск ввязаться в какую-нибудь переделку по собственной инициативе возрастал – принцип “меньше оружия заставляет работать мозги и не считать себя богом” выручал нередко. В качестве защитного сре́дства и универсального инструмента на ногах разместились механические резаки с разрезающими и колющими даже камень лезвиями. Их вполне хватало для не особо опасной планеты: завалить крупного животного и пробиться через лес роботы могли спокойно. Рост полученного “паука” составил 3 фута, а масса - 301 фунт.
Максимилиан ещё раз внимательно просмотрел конструкцию. В принципе “паучок” получался достойным. Материалов на изготовление хватало из-за очень простого устройства. Но ещё пара блоков сенсоров так и напрашивалась. Поставив универсальные пассивные датчики и малую биолабораторию, Стрекер отправил конструкта на согласование нанотехнологу с пометкой “цито” в надежде выиграть время. Ответ пришёл через секунду: “Принято к исполнению. Отгрузка через 4 планетарных часа.”
– Отлично! – Аудитор развернулся к капсуле с Торстоном и показал кулак с поднятым вверх большим пальцем. В ответ нанотехнолог, похоже, никак не прореагировал – в капсуле заметных движений в сторону гостя не наблюдалось.
Роботизированные системы, согласно принятому регламенту, покидали “пекарню” в не активированном состоянии, с полностью пустым “мозгом”. Уже после поступления на основную станцию они подвергались активации и в них закладывались управленческих и поведенческих программы, затем проходило тестирование. На эти операции уходило, по разным оценкам, до двух часов. Это вполне устраивало Стрекера. Осталось разобраться со скафандром.
Максимилиан решил в качестве базы скафандра взять готовый комбинезон из шестимиллиметровой специальной ткани пассивной защиты. Ткань представляла сэндвич из сотен слоёв тоньше человеческого волоса. Каждый слой за счёт лишь внутренних свойств выполнял определённую функцию: физическая и тепловая защита, широкодиапазонное экранирование излучений, слои биологического барьера, генерирование и переработка воздуха, слои осуществляющие функции энергонакопителей и тому подобное. Кроме того, ткань обладала определённой степенью самовосстановления – небольшие повреждения самостоятельно ликвидировались благодаря внутренней энергии. Скафандр дополнялся жёстким шлемом с самозатягивающимся швом в районе шеи и ботинками из композитов с протекторной подошвой также с самозатягивающимися соединительными швами. В итоге получалась лёгкая выносливая конструкция, с позитивной изолированной атмосферой и наружным статическим электромагнитным полем минимальной напряжённости. Разнообразная внешняя нагрузка и чувствительные к электромагнетизму биоорганизмы не представляли находящемуся внутри такого конструкта человеку серьёзную опасность. По меньшей мере так полагал Стрекер, смотря на характеристики.
Однако существовал вопрос с организацией связи. Мощные излучатели даже с краткосрочным периодом работы, помятую о поведении вида 1991–1992, исключались из-за всенаправленного электромагнитного фона, но контакт с роботами и со станцией требовался обязательно. Поэтому скафандр пришлось переделывать, точнее, переконструировать саму ткань и шлем. Здесь и пригодилась возможность более тонкой настройки конструктора через панель управления находящейся на нанофабрике.
Архаичное управление процессора конструктора могло вывесить из психологического равновесия любого. Каждое действие приходилось сопровождать нажатием на кнопки механической клавиатуры, мозг неприятно реагировал на однообразные примитивные движения. Во времена, когда нейроинтерфейсы воспринимались как стандарт де-факто, такой примитивизм вызывал отторжение. И на этом строилась защита от случайных действий. Только тот, кому по-настоящему нужно было что-то сделать, мог работать за терминалом. Осторожный подход к управлению нанитами имел первостепенное значение на всех этапах.
Инспектору механическая клавиатура тоже не нравилась – крайнее неудобство. Голосовой или се́нсорный интерфейс считал предпочтительней. В то же время к нейроконтролю относился с определённым скепсисом – бывало подводил. В голове пару раз возникала мысль, а зачем он вообще полетел в наноцентр, если на само́й станции можно совершить в комфортных условиях почти всё, то же самое. Но что сделано, то сделано.
Нажав клавиши, Стрекер разложил выбранную ткань скафандра на слои и перелистывая их нажатием на одну и ту же кнопку подробно знакомился с возможными комбинациями. Идея сформировалась ещё на станции: если нельзя использовать мощные излучатели, то их можно вынести на безопасное расстояние – на барражирующий в атмосфере планеты ретранслятор, – а контакт с ретранслятором поддерживать через узконаправленное излучение. Через то же узконаправленное излучение совершать связь и с роботами, уже оснащёнными фотонной системой общения между собой. Небольшие блоки передатчиков, инкрустированные в поверхностный слой шлема, обеспечили бы качественную передачу сигналов. А для приёмника сигналов идеально подходила большая наружная поверхность комбинезона скафандра. Однако базовому варианту ткани требовалось переделка слоёв.
Преимущество наномашин в оперировании объектами в нанометровом диапазоне открывало возможности создавать почти любой физический объект с почти любыми свойствами в любом агрегатном состоянии, даже в газовом. Главное, чтобы физика обычного пространства позволяла. Поэтому создать материал слоя в несколько микрон, в котором концентрировалось большая функциональность, не являлось проблемой. Даже если физические законы взаимодействовали между собой в пограничных условиях.
Этим решил воспользоваться Стрекер. Он объединил свойства нескольких слоёв ткани и направил поисковый запрос в базу данных с целью найти готовый материал с нужными совмещёнными функциями. Сразу прозвучал высокочастотный сигнал и поиск остановился – сработала защита.
“Требуется подтверждение!”, – монотонный голос во внутреннем коммуникаторе технологического скафандра сообщил о преграде. Вслед за ним на связь вышел Торстон:
– Что вы творите?
– Мне нужен материал с определёнными свойствами, – ответил Стрекер.
– О-о-о… Если процессор вопит как хозяйка от выгоревшей индейки, то это к биоинженеру. Она решает…. Сильно требуется?
– У меня свободный опцион на посещение планеты.
– Не отключайся, друг. One moment, please3).
Послышался отрывок из “Симфонии №40” Моцарта, а затем раздражённая Сильвестери:
– Эндрю, болтовню разводишь? Ты думаешь мне делать нечего? Своих нанотварей накормил?
– Подруга, успокойся. Твари накормлены. Болтовня ни при чём. Не для себя стараюсь. А для нашего общего друга – Стрекера. Помощь ему нужна. И он на… связи!
Стрекеру показалось, что на последних словах в своей капсуле Торстон перевернулся и резко вытянул правую руку вверх. Нет, не показалось. Всё же он это сделал.
– Что у вас случилось? – тон биоинженера стал более дружелюбным.
– Друг, давай, расскажи!
Максимилиан ещё раз посмотрел на остановленный поиск его запроса и сообщил:
– Походный скафандр. Нужна ткань-приёмник фотонной связи, но без ухудшения защиты и без электромагнитного фона. Процессор оборвал мой запрос – что-то ему не нравится. Запрашивал только доступную базу. Требуется разрешение.
– Посмотрю, но у меня мало времени, – в коммуникаторе раздался вздох Сильвестери.
В эфире повисла тишина. Прошла минута, вторая, третья. Её прервал нетерпеливый нанотехнолог:
– Ну что, подруга?
– Подожди, ты. Сотня пьяных Ленгмюров такое не придумают, что тут требуется, – на этот раз уставшим голосом сказала биоинженер. – Я посмотрела ваш лог деятельности, Стрекер. Примерно понимаю, что вы задумали. Ищу в ручном. Требую время. Конец.
– Всё будет ок, – почти сразу продолжил Торстон вслед за отключившимся биоинженером. Но сейчас он адресовал свои слова Стрекеру. – Эллен это сделает. Не беспокойся. А я пока потанцую с моими красотулечками… Богами нам не стать, но подмастерьями – мы можем!
Стрекер наконец отчётливо увидел, как нанотехнолог ещё раз развернулся в жидкости капсулы и вскинул вверх руку, на этот раз левую. Торстон, по всей видимости, веселился. Понять его поведение можно было так: после долгого отсутствия общения наконец-то удалось поговорить со старой знакомой.
Пока Сильвестери работала над запросом, Максимилиан оглядел помещение. Он уже ранее посещал его - с первым аудитом. Центр управления занимал половину сферы пристыкованной к несущей конструкции нанофабрики. Как и при первом посещении, стояла чистота. Кристальная чистота. Ни соринки, ни пылинки, ни нанита. Всё в белом цвете. Простор в объёме 70000 кубических футов. В середине под высоким
