Издержки работы (Наброски будущего). Инспекционный аудит.

основе открытых данных. Заранее понимать с кем придётся работать и на кого надеяться в случае кризисной ситуации Стрекер считал необходимым. Такой подход ни разу не подводил.
         
    На фоне коллег по команде Арни Новицкая выделялась сразу. Биолог, мастер деловой администрации, участник и руководитель большого числа исследований. В свои 70-лет достигла определённых высот по карьерной лестнице и ей поручали сложные энергозатратные проекты. Замуж не выходила. Детей не имела. Любимый вид спорта – бег на короткие дистанции. Основное хобби – увлечение материальными артефактами человеческой истории, на что, по всей видимости, уходили значительные ресурсы.
         
    При первом заочном знакомстве вырисовывалась откровенно авторитарная стерва, крикливая и давящая интеллектом любого оппонента. Знания в области деловой администрации позволяли ей затыка́ть рот даже высокопоставленным менеджерам не желающих увеличивать бюджеты. Могла идти на авантюры, но всегда делала так, чтоб не платить ни самой, ни компании.
         
    Новицкая встретила Стрекера на станции в серо-голубом комбинезоне свободного покроя. Она выглядела молодо – генная инженерия отлично демонстрировала свои успехи, позволяя человеку лет в 70 быть в прекрасной активной форме. В отличие от своих коллег, головы которых украшала лишь лысина из-за отсутствия необходимости в сложной терморегуляции в искусственно поддерживаемой атмосфере станции, Новицкая отпустила волосы и сделала причёску, как бы подчеркнув свою особенность. Внешне биолог казалась красавицей, сошедшей с древней картины и почему-то очутившейся в антураже высокотехнологического объекта будущего. Образ дополняли архаично выглядящая косметика и асимметричные украшения на ушах, одно из которых как раз было тем кварцем из вида 1991–1992. Чувствовалась заказная генная инженерия и влияние произведений искусств далёкого прошлого.
         
    – Добро пожаловать на борт, сэр. Мы рады видеть вас, – начальник экспедиции встретила прибывшего аудитора внезапно добродушно. Представление членов команды и импровизированный фуршет в кают-компании станции прошли в тёплой обстановке, где решили перейти на более неформальное общение – без “мистер”, “мисс” и “миссис”. И это стало первым подтверждающим звоночком правила: “никогда не верь заочному мнению”.
         
    В итоге и Новицкая, и её подчинённые Стрекеру понравились. В противоположность некоторых персон из его инспекторского опыта члены экспедиции “Галактики” реально помогали, а не морально давили или предлагали закрыть глаза на искажения за мзду. Хотя в официальных ситуациях у Новицкой иногда проскакивали ледяные интонации языка официоза. Всё-таки одно дело быть зажатым корпоративными условностями в коробках бизнес-сооружений и объектов, иное – полевая экспедиция небольшим составом на край галактики, где сама психология человека требует другой подход к общению.
         
    Поставив свою визу под будущими расходами, инспектор направился на нанофабрику для размещения заказа комплекта путешественника. Слетать в пару мест на планете и увидеть всё своими глазами Стрекеру очень хотелось. Сухие данные от роботизированных систем не всегда передавали возможные критические нюансы, которые могло обнаружить человеческое восприятие. И вообще, удалённо наблюдать за большим красивым миром и ни разу не прикоснуться к нему физически – поступок замкнутого и безвольного человека боящегося всего на свете.
         
    Нанотехнологический центр, так значилось в официальных документах название автономного производственного модуля с наномашинами, двигался по орбите в отдалении от станции и имел многоступенчатую защиту, включая внешнюю силовую организованную через несколько собственных искусственных спутников с проекторами поля. Саморазмножающиеся наномашины относились к чрезвычайно неприятными с точки зрения безопасности созданиям и могли натворить такое, что всю звёздную систему порой сажали на карантин. Конечно, не было преград перед заказом через внутреннюю сеть из любой точки самой станции и статусом “цито” для ускоренного выполнения, но Стрекер решил ещё раз навестить нанофабрику. Нечасто он бывал на таких по-настоящему интересных объектах. А аудитор имел право многократного посещения. Также в наноцентре существовал более низкоуровневый доступ к созданию конструктов: операции проходили на уровне отдельных узлов и деталей в отличие от основной части станции, где допускались операции только с целыми агрегатами.
         
    Небольшая двухместная капсула с ионным двигателем доставляла людей в наноцентр. Открытие внешнего силового щита и доступ к шлюзовому отсеку блокировали более десяти слоёв аутентификации. Попав в шлюз, требовалось надеть технологический скафандр с изолированной атмосферой и пройти его поверхностную обработку, чтобы не занести какой-либо корм для размножающихся наномашин при их возможной утечке. На выходе из отсека шли ещё слои аутентификации. И только потом гость оказывался в узком коридоре ведущем в центр управления.
         
    Нанофабрика занимала объём космического пространства в 4 880 000 кубических футов. Первоначально собиралась макророботами и неразмножающимися наномашинами из ресурсов с близлежащих астероидных объектов, а потом, после выстраивания системы безопасности, оснащалась саморазмножающимися нанитами из привезённого на межзвёздном транспорте контейнера. Конструкция наноцентра имела внешне простое устройство: несущая ажурная ферма с висящим на ней десятком больших сфер в окружении четырнадцати малых спутников с проекторами щитов. По факту же всё было намного сложнее. Основная часть сфер приходилась на 8 реакторов, где день и ночь без перерывов наномашины могли разбирать одни вещества и превращать их в другие, создавая разнообразные конструкции: от приборов для приёма пищи до бионических дронов и частей обитаемых модулей станции. Каждый реактор располагался в индивидуальной сфере легко отстреливаемой в случае необходимости. Она обладала толстым твёрдым кожухом, под которым скрывались несколько плазменных и электромагнитных защитных слоёв, создавая серьёзные препятствия перед возможным неконтролируемым распространением наномашин. Так как своими процессами реактор походил на хлебную печь, то всю фабрику прозывали “пекарней”. Обычное прозвище для необычного объекта.
         
    Наноцентром управлял Эндрю Торстон. Молодой крепкого телосложения мулат нечасто покидал фабрику из-за большой загруженности работой и не входил в список завсегда́таев кают-компании станции. Чаще всего лежал в закрытой прозрачной капсуле в поддерживающей организм полупрозрачной жидкости и управлял оттуда процессами в реакторах. Капсула являлась практически точной копией тех, что устанавливались на межзвёздных транспортах для анабиоза. Выстреливалась наружу, когда требовалось спасение человека. Внешне отличалась от стандартной линиями связи исходящими от систем непосредственного управления реакторами.
         
    Из соображения безопасности саморазмножающиеся ассемблеры и дизассемблеры не наделялись интеллектом и действовали по крайне простым алгоритмам, у них базово отсутствовало стремление к самостоятельному роению и прочим организационным схемам. Поэтому они нуждались во внешнем управлении. Саморазвивающиеся ИИ, такие как Иуда и Ибрагим, и менее сложные искусственные системы допускались в ограниченных случаях. Лишь тогда, когда рядом не находились люди. Обычно в сердце управления опасными наномашинами садился человек. И к нему предъявлялись довольно высокие требования: психологические, физические, моральные и умственные. Безошибочно управлять мириадами нанитов неделями непрерывно без отдыха могли немногие. Даже среди генно-модифицированных улучшенных людей, из которых почти полностью состояло современное человечество, поиск тех, кому можно было доверить такую ответственную работу, требовал время.
         
    Эндрю Торстона вербовщики “Галактики” нашли в составе команды виртуального спорта, где корпорация выступала спонсором. Молодой спортсмен показывал выдающиеся результаты в управлении миллиардными армиями в многодневных виртуальных баталиях через нейроинтерфейс. Что и заинтересовало соответствующие корпоративные службы. Пройдя все фильтры и обучения, Торстон получил должность нанотехнолога и назначение в команду Новицкой. Полёт к Геонезису стал его первой полноценной работой в новом статусе.
         
    Стрекер войдя в центр управления сразу подошёл к капсуле с Торстоном, расположившейся точно в середине помещения. Нанотехнолог никак не обращал внимания на гостя. На голове Торстона виднелось устройство нейроуправления, а руки двигались в определённом такте, дирижируя невидимыми процессами в реакторах. Как знал Максимилиан, сейчас работали два из восьми реакторов. Они готовили бионических созданий для запланированного испытания по добыче полезных ископаемых.
         
    Инспектор постучал по крышке капсулы. В ответ Торстон в знак приветствия молча вытянул правую руку и сжал пальцы в кулак, а потом продолжил свою “дирижёрскую” работу. Гость кивнул и пошёл к терминалам ручного управления конструктором фабрики. Два пульта с терминалами, стоявшие у высокой голой стены, оснащались доисторическим кнопочным управлением – очередным защитным барьером.
         
    Конструктор представлял собой процессор, в котором комбинацией ранее подготовленных паттернов формировался внешний вид конструкта с автоматическим генерированием программы сборки для наномашин. Окончательный вариант согласовался с нанотехнологом. Если санкция выдавалась, то конструкты “выпекались”. Создавать что-то уникальное своё с нуля или использовать не из базовых вариантов мог лишь тот, кто имел очень высокий уровень доступа.
         
    Как знал Стрекер, нужными правами в экспедиции обладала даже не Новицкая, а Эллен Сильвестери. Она не скрывала свои компетенции, но они слабо отображались в досье у аудитора. Когда Максимилиан узнал, чем Сильвестери в действительности занималась ранее, то присвистнул и выразил удивление отсутствию личной охраны. Стрекер даже предположил, что любой преступный синдикат и не только захотел бы контролировать специалиста с ТАКИМ опытом, пойдя на любые незаконные меры. Однако Эллен, по её заверению, не пряталась и не боялась. Быть малопубличной личностью и вращаться в узком кругу подобных ей профессионалов, по мнению биоинженера, являлось достаточной преградой перед злоумышленниками. “Если очень-очень захотят, то насилие достигнет цели. Весь вопрос как жертва будет мучиться. Мне хочется, чтобы всё произошло быстро,” – пространственно пояснила Сильвестери.
         
    Стрекер, к своему сожалению, имел ограниченный доступ к паттернам. Он встречал в хранилище данных процессора шаблоны помеченные биоинженером, но на их использовании стоял запрет. Пару интересных бионических конструктов Сильвестери хорошо вписывались представление об идеальном