и питье, –возражал Рушан. – На востоке одна выжженная пустыня.
– Ты же видел Секрет-Вежу и Макарс, там купцам будет и еда и питье.
– До Макарса отсюда на биреме шесть-восемь дней пути, на фелуке будет все двадцать.
– Так в чем же дело? Подговори других купцов, я дам две биремы и построим вместе еще одно или два опорных селища до Макарса.
– А кому они будут принадлежать?
– Конечно Гургану. Но без пошлин для моих купцов. Если гурганские купцы не начнут плавать в Дарполь, то самому мне эти опорные селища вовсе не нужны.
И Рушан загорелся. Провел переговоры с нужными людьми в Гургане. И когда «Калчу» с «Милидой» отплыли в Макарс, у них на борту был с десяток бывалых купеческих работников, дабы оценить возможности восточного пути по Хазарскому морю – ведь до этого в Хемод купцы добирались кружным западным путем.
В Заливе, так теперь называлось их городище, развернулось привычное большое строительство. К удивлению дарпольцев гурганские визири его только поощряли. Загадка вскоре разрешилась просто, Рушан сообщил, что эмир больше всего боится, как бы предпримчивые гости в один прекрасный день не сели на свои биремы и не уплыли к себе на север, поставив его в глупое и чреватое наказанием положение перед Дамаском.
Оставшиеся три биремы беспрепятственно шныряли по западной части залива, добывая на безлюдных, большей частью болотистых берегах лес и гальку, нашли даже каменоломню, откуда принялись перевозить к себе большие известковые глыбы. Из подходящего леса соорудили для «Хазарии» новую мачту и возводили привычные для себя бревенчатые избы. Рядом со станом расчистили ристалище, где стали устраивать боевые игрища на радость рыбакам и знатным гурганцам, которые вместе с рыбаками подплывали близко к берегу, чтобы полюбоваться на военные забавы северян.
Рушан окончательно перешел на княжескую службу, его стараниями было нанято пять лодок, на которых дарпольцы уже сами ездили в Гурган людей посмотреть и себя показать. Понемногу, чтобы держать высокие цены, продавал на городском торжище дарпольские меха и сукно, а взамен то, что требовалось для долговременного проживания, включая мелкий скот и с десяток лошадей. На выделенные князем две тысячи дирхемов было куплено сорок рабынь, в основном тех же словенок. На шестьсот здоровых мужчин это было совсем ничего, поэтому приходилось вводить особые законы.
– Повального скотства не будет! – грозно объявил Рыбья Кровь, как только в Залив были привезены первых десять рабынь. – И веселых юрт тоже. По нашему городищу будут судить обо всем Дарполе, поэтому держите себя в руках, как бы тяжело это не было. Бросайте жребий и становитесь недельным мужем для своей наложницы. Потом передаете ее другому недельному мужу. Так конечно не очень разгуляешься, зато хоть чуть-чуть вспомните нормальную семейную жизнь. За насилие над наложницами будет виселица.
Настороженность постепенно уходила и у гостей и у гурганцев. Особый перелом произошел, когда Дарник отправил эмиру послание с просьбой прислать учителей арабского языка, мол, как иначе читать ваши священные книги. Учителя тотчас и прибыли: двое учить с хазарского, двое с ромейского и пятый со словенского. А князю пришло приглашение посетить дворец эмира. Воеводы обеспокоились:
– А что если они тебя захватят в плен, а то и казнят?!
– Справите по мне хорошую тризну, делов-то! – беспечно ухмылялся Дарник.
– Если казнят, то да, справим. А если захватят как заложника, что делать?
– Сразу нападать! Быть заложником еще большее бесчестие, чем быть убитым. Начнут меня у вас на глазах рвать – не останавливайтесь, а рвите их сами.
– А если выкуп за тебя захотят?
– У вас что, камнеметов нет?! Я же сказал: не раздумывайте, нападайте и рвите!
Таким было княжеское повеление воеводам и ратникам перед отъездом в Гурган.
Едва рассвело, большая гребная фелука появилась возле пристани Залива, специально уже построенной для бирем. С Дарником помимо десяти гридей в праздничных вышитых рубахах и вооруженных короткими пехотными мечами в свиту были взяты Рушан и сотский Ерухим, знающий персидский язык.
Пристань Гургана была сложена из больших тесаных камней, имелись даже причальные столбы для веревочных концов, что прежде князь видел только в Романии.
На берегу дарпольцев встречала разодетая встречающая свита и не менее тридцати стражников с копьями и круглыми щитами. Но их задачей было скорее сдерживать набежавшую толпу зевак, чем что-то еще.
Навстречу дарпольцам выступил осанистый визирь, назвавшийся Техелом, и предложил гостям свои услуги по показу города и торжища. Рыбья Кровь почти ни о чем не спрашивал, за него все нужные вопросы задавал Афобий, внимательно перехватывая взгляд князя. Покупать почти ничего не покупали, так, самую мелочь: сладости, фрукты, горячие лепешки. Удивились дешевизне перца, корицы и гвоздики. Техел же говорил, что если торговаться, то можно купить еще более задешево. Из северных товаров лучше всего шли меха, янтарь, речной жемчуг. Воск, мед и пенька тоже были в почете, а вот сукно и войлок почти не спрашивали.
Больше всего Дарника, естественно, интересовало, как выглядит городская стена изнутри. Напрямую спрашивать считал зазорным, но к одной из башен с воротами все-таки попросил подвести, так как эти ворота назывались Ханьскими.
– Неужели отсюда дорога ведет прямо в империю Тан? – не мог сдержать он своего любопытства. – И сколько дней пути?
– Гонцы преодолевают этот путь за полтора месяца, караваны – за три-четыре месяца, – был ответ.
Не преминули заглянуть и на невольничий базар. Торговля здесь шла самая бойкая: под навесами и в тени деревьев находилось примерно сотни полторы рабов и сотни три покупателей. Впрочем, больше торговались, чем покупали. Как ни странно женщин, даже молодых почти не брали, в основном, приценялись к мальчикам и крепким мужчинам.
Техел объяснил это тем, что женскую работу в городских домах выполняют в основном собственные жены, а наложниц для гаремов торговцы содержат отдельно и показывают только известным богатым покупателям. Остальных женщин разбирают обычно сельские жители, кому нужны работницы на полях. Самые же не востребованные невольницы через какое-то время продаются в «Дома отдохновения».
Действительно продаваемые женщины особой красотой, молодостью и изяществом похвастать не могли. За них требовали от тридцати до семидесяти дирхемов. Цена же спрятанных наложниц начиналась обычно со ста арабских сребков.
Солнце было уже в зените, торговые лавки одна за другой закрывались на полуденный отдых, и дарпольцев повели во дворец эмира. За спиной князя гриди тихо, по-словенски сетовали, что, может, их хоть у эмира кто-то догадается накормить. Дарнику это и самому хотелось узнать.
Увы, никаких особых яств во дворце эмира Газвана ибн Лейс они не получили, все те же сладости, фрукты, лишь с добавлением риса с изюмом. Сначала вообще казалось, что не будет даже этого. В предбаннике приемного зала вышла небольшая заминка с тем, что нужно сдать свои мечи и поклониться эмиру, стоя на коленях. На что Рыбья Кровь ответил, что становиться на колени для словен страшное оскорбление и лучше им вообще не встречаться с эмиром, или пусть тот сам выйдет из дворца, чтобы и ему не было неуважения. На том и договорились. В большом внутреннем дворике места сполна хватило и на княжескую свиту с мечами и на эмирскую охрану со щитами и копьями.
Сам эмир оказался темноликим сорокалетним дородным мужчиной с умными глазами и небольшой черной бородкой, одетым в цветистую одежду, сандалии и с головным платком, закрывающим всю голову кроме лица.
Хозяин и гости приветствовали друг друга только поклонами: более глубокий у князя и гридей и лишь слегка обозначенный у эмира. К удивлению Дарника, на его приветствие по-хазарски эмир ответил приветствием на ромейском языке. Положительно ромейский язык был главным языком всех властителей того времени.
Отказавшись от услуг толмачей, эмир с князем в сопровождении всего лишь одного телохранителя с бешеными черными глазами отошли в дальний конец двора, где имелся журчащий фонтан и под каменным навесом с вьющимися растениями было более прохладно. Жестом эмир указал на подковообразное возвышение, устланное пестрыми коврами и сам полуприлег на него на мягких подушках. Дарник был в некотором затруднении, как усаживаться ему, наконец, сел с прямой спиной, делая вид, что это ему привычней всего, хорошо еще, что можно было ноги не поджимать под себя, а опустить вниз.
– Князь Дарник очень смел раз после своего нападения на фелуки великого халифа посмел сам явиться в наш город, – неожиданно холодно произнес эмир.
Гость и бровью не повел.
– Я просто хотел на деле показать, какого сильного союзника в моем лице ты, эмир, можешь получить. Разве став могущественным эмиром, ты приказал казнить тех мальчишек, с которыми дрался в детстве? Думаю, многие из них стали твоими самыми верными подданными. Пять моих бирем никак не могут угрожать покою магометанского халифа. Зато теперь в твоих руках ключи от всего Хазарского моря. Великий халиф Мухаммад ибн Марван должен высоко оценить твою прозорливость.
Сказав это, Дарник понял, что попал, в глазах эмира что-то словно мигнуло. Жестом он пригласил гостя угощаться стоящими на резном столике фруктами и сладостями.
– Осталось только узнать, зачем тебе нужно союзничество с халифом и Гурганом? Насколько я знаю, ты даже не человек Писания, а самый упрямый идолопоклонник.
– Ну вот и настало время для меня с этим как-то определиться, – с обезоруживающей простотой принялся разглагольствовать князь. – Мое княжество уже не может жить без настоящей веры. А союзник мне нужен, потому что я нахожусь на самом выгодном перекрестке торговых путей. И вечно побеждать там всех невозможно. А лучшая и надежная помощь от союзника может прийти только по морю.
Тонкая улыбка промелькнула на лице эмира, мол, кто может так серьезно уповать на своих союзников.
– Это не обязательно должна быть военная помощь, – откликнулся на нее Дарник.
– А какая еще?
– Зерно, оружие, дирхемы.
В чем-то сильно убеждать Газвана не входило в намерение князя. Сказанного и так достаточно, чтобы эмиру на досуге было о чем поразмышлять.
– Могу ли я еще что-то обсудить с великим эмиром? – решил переменить разговор Дарник.
Эмир благосклонно кивнул.
– Я хотел бы обсудить положение дел в том случае, если халиф откажет мне в поездке в Дамаск. Очень хотелось бы, чтобы наше дарпольское подворье осталось в Гурганском заливе и после того, как биремы уплывут на север. Сегодня я видел в городе Хорезмское и Индийское подворье, ваши купцы свободно плавают в Хазарию и Булгарию, бывают и в Хемоде. Будет правильно, если и наши купцы будут приплывать в Гурган.
– Я думаю, больших препятствий к этому не будет, – согласился Газван.
Когда по его приказу гостям были вручены подарки: гридям и толмачу по маленькому бронзовому масляному светильнику, князю – Коран и кривой кинжал с рукояткой из слоновой кости, Дарник поздравил себя с тем, что предусмотрел и такой поворот событий. Каждый из гридей положил на поднос перед эмиром по крупному янтарю, а сам князь высыпал туда
