6.
Рушан с беспокойством спрашивал все снова и снова:
– Неужели князь Дарник собирается напасть на Гурган?
– Ты же видел сам – гурганцы сами напали на нас, – отвечал ему на хазарском языке Рыбья Кровь. – Нам просто надо успеть первыми к гурганскому эмиру, чтобы легче было перед ним оправдаться.
– Но твои воины говорят только о предстоящем сражении, – не верил купец.
– На то они и воины, чтобы говорить о сражениях. Ты же видел, как я остановил их в рыбацком селище.
– Его все равно разграбили.
– Потому что не было у кого все это купить. Ты все видел и будешь лучшим судьей перед эмиром. Можешь прямо сейчас прикинуть, какую сумму за захваченные съестные припасы и одеяла нам следует заплатить.
Полдня подумав, Рушан назвал сумму в семьсот дирхемов. Дарник с удовольствием с ним поспорил и снизил сумму до пятисот дирхемов. Еще они обсудили сколько может стоить триста рулонов сукна и четыреста макрийских лисьих и соболиных шкур взятых на биремы для продажи, и князь пообещал, что захваченные гурганцы будут переданы эмиру без всякого выкупа. После этого Рушан чуть успокоился и даже внес некоторые исправления на хазарской карте. По его описанию Гурган располагался у входа в большой залив, отделенный от моря узкой и длинной косой, заросшей лесом. Сам залив полусоленый, но по его берегам есть ручьи и родники с хорошей водой.
К ночи того же дня флотилия достигла основания этой косы. Дарник выслал к берегу вплавь ватагу дозорных с надутыми воздухом бурдюками. Вернувшись, они сообщили, что да, версты через две они вышли через лес к заливу, где на воде даже ряби нет. Признаков селищ они вокруг не обнаружили.
С восходом солнца гребцы взялись за весла и, сменяясь каждый час, уже к полудню достигли входа в Гурганский залив, посреди которого имелся небольшой островок. Первонально направились было к нему, но потом князь передумал и велел сворачивать в сам залив, а оттуда уже к косе.
Входя в залив, на восточной стороне увидели белый город с внушительной стеной и множеством каменных домов на пологом склоне.
– Это и есть Гурган, – объявил Рушан.
К косе по тихой воде причалили как-то совсем по-домашнему. Внезапно разразившийся теплый ливень с молниями и ветерком привел всех в радостное настроение – хорошего дождя не видели почти два месяца. Ратники, кроме сторожевой сотни, живо скинули доспехи и одежду и как мальчишки голышом бегали по песку и всласть купались.
После такого взбодрения и костры разжигать и фоссат выставлять было одно удовольствие. При отсутствии повозок стены возводили из мешков с песком. Помимо основного стана были выставлены еще три малых (на одну ватагу) сторожевых фоссата: у входа в залив, на противоположном морском берегу и еще один дальше на восток по берегу залива.
– И что теперь дальше? – спрашивали воеводы.
– Дальше – отдыхаем! – шутил Дарник. – Наша стрела на их стороне, чем ответят, то и ладно будет.
Вместе с Рушаном он проведал пленных гурганцев. Успокоил их насчет возвращения домой и каждому вручил по дирхему, а трем кормщикам и по два дирхема. Воеводы удивлялись:
– За что им такое жалованье?
– За приятное сражение, за что же еще? – князю это было очевидно.
Не обнаружив от чужаков враждебных действий, несколько рыбачьих лодок приблизились к вытянутым на песчаный берег биремам. Рыбаков звали сойти на берег, те не соглашались. Тогда князь написал послание эмиру на ромейском языке, одному из пленных кормщиков свиток закрепили на голове и послали к лодкам вплавь, не забыли и к шее привязать кошель с двумя дирхемами. Кормщика подняли на одну из лодок, после чего она направилась в сторону города.
Корней, тем не менее, выглядел крайне озабоченно:
– На этих лодках они спокойно могут подплыть ночью и поджечь наши биремы.
– Ратай бы тебе на это сказал: построй десять плотов и выставь их со сторожами у бирем со стороны залива, – заметил ему на это Дарник.
– Ох уж этот проказник Ратай! Везде меня найдет! – под смех воевод воскликнул Корней, отдавая распоряжение о срочном строительстве плотов.
Всех, конечно, интересовало, что же такое князь написал эмиру.
– Да просил сильно меня с вами не наказывать, – снова повеселил соратников Рыбья Кровь.
Утром дозорные с северного и восточного сторожевого фоссата доложили князю о проходе в город остатков гурганской флотилии.
– Может стоит им на хвост сесть и тоже в город войти? – на всякий случай предложил Корней Дарнику.
– Будем надеяться, что эмир уже успел выслушать нашего пленника.
– А чего ты решил, что наш пленник стал ему говорить о нас хорошо?
– Если эмир умен, то он все в любом случае поймет как надо, а если не умен – то горе Гургану.
Полдня в дарпольском стане прошли в напряженном ожидании. Затем, когда полуденное пекло немного спало, показалась большая лодка с переговорщиками. Рыбья Кровь принял их в своем княжеском шатре, где были расставлены стол, лари и седалища с подушками. Гурганцам было предложено виноградное вино, от которого они отказались и квас, который они с любопытством попробовали.
Переговорщики на взгляд воевод вели себя странно: расспрашивали князя о Дарполе, какие там живут племена и народы, какой веры и обычаев придерживаются, насколько склонны к вину, имеют ли ограничения в пище, сколько по числу у них христиан, магометан и иудеев, скромны ли их женщины. Князь на все вопросы отвечал невозмутимо и по возможности точно. О пленниках гости опоминули лишь однажды и Дарник подтвердил, что да, присылайте фелуки и забирайте их: по одному апельсину за каждого пленника. Перед уходом переговорщиков он написал эмиру второе послание, запечатал их своей печатью и передал гурганцам.
Ближе к вечеру прибыли три фелуки привезли две корзины с апельсинами и забрали с собой своих моряков.
Воевод буквально разрывало неуемное любопытство:
– Что же такое ты, князь, написал эмиру??? И во второй раз тоже???
– В первый раз я написал, что хотел бы принять магометанскую веру, но для того, чтобы сделать окончательный выбор, мне надо совершить путешествие в Дамаск и встретиться там с халифом, – на голубом глазу признался Дарник. – Во втором написал, что для того, чтобы магометанскую веру оценил и принял не только я один, а вся моя земля, я должен совершить это путешествие со своими воинами.
Воеводы очумело смотрели на своего князя.
– С какими воинами? – наконец решился на вопрос ромейский сотский.
– Со всеми вами, других воинов у меня здесь нет.
– И как, положим в котомки полпуда сухарей и зашагаем по персидской дороге? – Корней, как и все, с трудом это мог представить.
– В трюмах у нас пятнадцать повозок и двадцать колесниц, купим коней и пойдем по дороге обычной военной колонной, – разъяснил Дарник.
Воевод словно прорвало, все заговорили одновременно.
– Да как такое вообще возможно?
– На первой же ночевке нас окружат и в темноте не помогут никакие камнеметы!
– Какая могучая страна позволит, чтобы по ее земле двигалось чужое войско?
– Скажут сдать все оружие!
– Назад мы точно не вернемся!
– Успокойтесь, успокойтесь! – князю невыносим был их ор. – Никто еще никуда не идет! Нам просто надо выиграть время. Чтобы к нам все немного привыкли, начали торговать, разрешили здесь оставить свое торговое подворье.
– А если они возьмут и согласятся с твоей прогулкой в Дамаск? – предположил Корней.
– Если сразу согласятся – это и будет для нас ловушкой. Никакой эмир сам нам такое разрешение не даст, сперва пошлет к халифу за согласием. По словам Рушана, самому быстрому гонцу до Дамаска отсюда надо скакать десять дней. Значит, три полных недели у нас точно есть. А если согласятся, то и пойдем. Кто не захочет посмотреть южные страны, тот может вернуться в Дарполь, насильно я никого с собой брать не буду.
– Все хорошо, но скажи, пожалуйста, почему дамаскому халифу должно быть какое-то дело до маленького Яицкого княжества? – не отставал Речной воевода.
– А молва? – усмехаясь, отвечал ему и всем Рыбья Кровь. – Вы недооцениваете силу молвы. И тридцати лет не прошло, как пять сотен иудейских менял сумели принудить принять свою веру сильнейший Хазарский каганат. Неужели дамасские халифы не грызут себе локти, что не их вера торжествует на Итиле? Не забудьте, что они с хазарами беспрерывно воюют уже лет пятьдесят, никак не меньше. Неужели им не захочется иметь сильного магометанского союзника на Яике? Тем более, что они наверняка уже знают о всех наших победах.
Воеводы молча слушали.
– Ну и уничтожат они обманом нашу хоругвь со мной во главе, и что? На весь подлунный мир станет известно, что к ним пришли доверчивые чужеземцы, чтобы разобраться, что есть истина, а что нет, а они их просто перебили? Будь в Дамаске дикие кочевники – никакого с них спросу, но магометанской вере уже сто лет, там выросло пять поколений воинов, убежденных в своей высшей небесной миссии и эмиров, наладивших великолепное управление своих бескрайних владений.
Понятно, с каким нетерпением воеводы после такого объяснения ожидали нового приезда переговорщиков. И этот приезд никого не разочаровал. Если в первый приезд переговорщиков было лишь двое, во второй – пятеро, то в третий раз прибыла большая фелука, с которой на берег сошло целых восемь разодетых переговорщиков – похоже, посмотреть на дерзких северян пожаловали главные городские вельможи. Они начали с того, что пригласили Дарника с ближними воеводами перебраться в Гурган, где им уже отведено лучшее посольское подворье, мол, там будет гораздо удобней, чем в палатках на сыром песке. Князь вежливо поблагодарил за такое щедрое приглашение, но сослался на то, что не может оставить своих воинов без должного надзора и попросил выделить место, куда бы он мог переехать со своими биремами и тысячью воинов. Эта его просьба сильно смутила переговорщиков. Они оторопели еще больше, когда Дарник подал им уже готовый договор на ромейском языке о выделении под Яицкое торговое подворье того места, которое сейчас занимает их стан:
– Здесь мы не будем никому мешать, а приезжать в Гурган обязуемся уже без оружия. Если же вас смущает, что нас здесь слишком много, то завтра я собираюсь отправить две биремы на север.
– С какой целью будут отправлены эти биремы? – последовал осторожный вопрос.
– Они привезут подарки для великого халифа и повозки для путешествия в Дамаск.
Воеводы навострили уши – будет ли возражение? Возражения не было. Более того, в следующий раз переговорщики привезли разрешение на возведение на косе Яицкого подворья. Потом и вовсе сообщили, что да, в Дамаск отправлен запрос насчет словенского «похода за верой».
Одновременно князь обстоятельно переговорил и с Рушаном, объяснял ему, что путь в Дарполь вдоль восточного берега будет втрое короче, чем путь вдоль западного берега, то есть за весну, лето, осень на Яик из Гургана можно обернуться не один, а три раза. А меха из Макрии получше, чем из Булгарии, янтаря и речного жемчуга, правда, нет, зато есть самоцветы с Рипейских гор. И пошлины хазарам за торговлю платить не понадобится.
– Да что там! Ты же сам видел в Дарполе Кятское подворье. Можешь сам опередить всех других купцов и открыть у нас Гургантское подворье.
– Западное побережье более освоенное, там всегда можно найти и еду,
