«купцов» уже и выше по течению. Ратникам так понравился их пиратство, что они наперебой предлагали Дарнику сняться с якорей и самим плыть к «купцам».
– Так и сделаем, если до полудня не получим своих денег, – пообещал князь.
Время тянулось страшно медленно, но вот вдали показалась фелука из Итиля. Вскоре увидели и стоящего на носу Бунима. Дарпольцы приветствовали его как лучшего друга. В полный рот расплывался в довольной улыбке и визирь-казначей:
– В Итиле надолго запомнят эту словенскую торговлю!
На борт «Милиды» подняли четыре сундучка с монетами.
– Пересчитать! – не мог себе отказать в удовольствии Рыбья Кровь.
Пока три писаря считали и записывали, князь с Бунимом, уединившись насколько возможно на носу биремы, обсуждали случившееся.
– Когда я им сказал, что есть уже и третья бирема и строится четвертая, тудуны готовы были меня разорвать на части, что я раньше их не предупреждал, какая грозная сила – словенско-ромейско-кутигурское войско, – рассказывал визирь. – Еще меня обвинили в том, что я намеренно доставил в Дарполь полторы тысячи хороших воинов.
– А что насчет продажи давудского гарема и слуг? – полюбопытствовал князь.
– Все больше хотели узнать, по какой цене пошли его жены, – усмехнулся Буним.
Когда пересчет серебра закончился, на фелуку переправили все двести рулонов сукна и двух хазар-проводников вместе с Давудом ибн Джабалем. Буним остался на «Милиде» как наблюдатель за войной дарпольцев с тудэйцами.
5.
Плыть вниз по течению было одно удовольствие. Полусотские гребцов не подгоняли, вдруг понадобятся силы для схватки с передумавшими каганскими тудунами. Особенно все насторожились при приближении Итиля.
Осторожность оказалась излишней. Вся хазарская столица высыпала на берег, чтобы посмотреть на хватких и наглых вояк. Дарпольцы их не разочаровали, дудочники и барабанщики снова играли на обеих биремах. А флаги с золотой рыбой на синем фоне гордо трепетали на всех шести судах.
Князя переполняло довольство собой – по всему выходило, что если бы он год назад предпринял такой же поход на арабский Нил, победа тоже была бы за ним.
О необходимости еще одного опорного городища уже вблизи Хазарии, он подумал еще при торге с переговорщиком в кафтане. И держал это в уме, пока плыли вниз по реке, дважды приказывал приставать к берегу возле рыбацких селищ, где Афобий покупал коз, кур и свиней. Ратники возмущались: из-за полусотни рабынь на судах и так страшная теснота, а тут еще и свиньи!
Когда вышли в море и поплыли вдоль дельты, Дарник еще внимательней стал всматриваться в многочисленные островки. Чисто камышовые заросли его не устраивали и когда впереди показался особняком стоящий остров с шапкой из хорошего ивняка, приказал флотилии следовать к нему на ночную стоянку. Когда приблизились, увидели что остров двойной, посередине его проходила кривая протока, превосходно подходящая под укрытие судов от морских волн, туда и причалили. Неприятным открытием стало огромное количество на острове змей, под каждым кустом по три-пять извивающихся тварей. Ратники, вооружившись палками и, подтянув повыше сапоги, вместе с выпущенными свиньями взялись за их истребление.
Если не считать этой небольшой неприятности, то остров ничем не уступал тому, что они видели у хазарских стражников, даже вода здесь была почти без соли, а, следовательно, вполне позволяла завести хозяйство на сто-триста человек и стоянку на пять-шесть бирем. Сомнение имелось лишь насчет зимы. Установится неустойчивый лед, по которому не добраться будет даже до Заслона, тудэйцы ближе, однако надежды на их помощь пока питать вряд ли стоит.
Но прежде чем объявлять о закладке нового городища Рыбья Кровь позвал на отдельный разговор всех сорок юниц имеющихся на биремах.
– У меня к вам большая просьба. И от вашего ответа будет очень многое зависеть для всего нашего Яицкого каганата… – медленно говорил он, давая возможность свои слова на хазарском понимать тем юницам, которые еще слабо им владели. Все отважные воительницы тотчас навострили уши – никогда еще Князьтархан не обращался к ним с какой-либо просьбой. – Мне нужно построить на этом острове постоянное военное городище, чтобы иметь здесь опорную крепость для судов и их команд. Отсюда мы можем держать под наблюдением и хазар, и торговые суда, и тудэйцев и если понадобится побеждать их. Оставлять здесь одних мужчин до весны слишком суровое испытание. Можно конечно отдать им всех рабынь, но это не сделает городище сильнее. А сильнее его сделают лишь женщины, готовые сражаться наравне с мужчинами. Поэтому теперь все зависит только от вас. Если вы согласитесь остаться здесь до весны и выберете себе мужчину, чтобы он на ложе согревал вас, то совершите большой военный подвиг, о котором кутигурские сказители будут веками петь песни. Следующим летом вы вернетесь в Ставку и получите по пятьдесят дирхемов и полный набор доспехов и оружия. Все воины Ставки и самых дальних кочевий станут завидовать вашей славе и доблести.
Юницы выслушали сей призыв в полном молчании. Не в кутигурских обычаях было слишком открыто и шумно реагировать на что-либо. Наконец по рядам воительниц прошло легкое движение и вперед юницы вытолкали Ырас, кому как не ей сподручней задавать князю вопросы.
– Мы сами будем выбирать себе мужчин?
– Конечно, только смотрите не ошибитесь, – широко улыбнулся Рыбья Кровь.
– И они не смогут нам отказать?
– Тогда я при всем войске назову их трусами за то, что они боятся оставаться на острове.
– А кто будет управлять на острове? Мы или мужчины?
– Я назначу вам хорошего воеводу, – пообещал, стараясь быть серьезным, князь.
Ближние товарки нашептали Ырас новые вопросы.
– Если он будет нас наказывать, наши мужчины смогут нас защищать?
Дарник чуть смутился.
– Вы остаетесь здесь не женами, а воинами. И поступать с вами будут как с воинами.
– А воевод мы своими мужчинами выбирать сможем?
– Только тех, кого я с вами оставлю.
– А кого? – последовал немедленный вопрос.
– Сейчас пойду и найду их вам! – рассмеялся он.
И в самом деле пошел к воеводам сообщать свое решение. Как князь и предполагал, оно не вызвало особого восторга. Сразу посыпались язвительные замечания.
– Какого лешего тут делать? Сидеть и на море смотреть?
– Хазары или тудэйцы проведают, сразу пару десятков своих фелук сюда пошлют.
– Если купцы наведаются, то тут и менять с ними нечего.
– Зимой здесь вообще с ума сойдешь от безделия и скуки.
– Одной рыбой и дикими утками питаться придется.
Корней первым возмутился их нерешительности:
– Да чего с ними толковать, им настоящее геройское дело предлагают, а они как последние смерды кочевряжатся. Пускай жребий тянут.
На сходе ратников князю было чуть проще. Узнав про конечную награду, и что зимовщикам остаются две лодии и по десять дирхемов на человека для торга с купцами, попробовать островной жизни вызвалось до сотни охотников. Многие соглашались из чистого любопытства: которая из юниц на меня глаз положит. Кто-то спросил:
– А тем, кого в Дарполе свои жены ждут, как быть?
– Верным мужьям надо сейчас побыстрей убегать на другую сторону острова, – посоветовал Рыбья Кровь. – Женам тех, кто здесь остается, в Дарполе скажут, что это злой князь приказал их суженым на Змеином острове зимовать.
К чести юниц они выбор «мужей» сумели превратить в веселую захватывающую игру. Выбрав себе парня, садились к нему на плечи и, сойдясь с другой такой же наездницей, изо всех сил пытались сбросить ее на землю. Выглядело, это как состязание между самими кутигурками, но и устойчивость «коня» требовалась в первую очередь. В случае проигрыша кутигурка выбирала себе другого «коня» и бросалась на новую поединщицу. При этом уследить за логикой женского выбора не было никакой возможности. Порой, поменяв трех-четырех парней, юница возвращалась к самому неуклюжему первому, а иногда выбирала даже упавшего «коня» своей соперницы. На ратников, всегда ценящих успех в сражении превыше всего, эти любовные игрища подействовали самым колдовским образом. Многие из них потом никак не могли понять, что за морок с ними случился, как это они вдруг забыли про добротную «корзину» и беременную красавицу-жену в Дарполе, и стали с упоением обниматься с раскрасневшейся и страшненькой на вид юницей, сверх меры радуясь тому, что он выбран ею и остается на этом богами и людьми забытом клочке земли посреди реки-моря.
Из сорока юниц тридцать довольно быстро сделали свой выбор и уже сидели в обнимку со своими «конями». Десять же самых разборчивых «невест» ждали обещанного воеводу-наместника и мастеров: кузнецов, плотников, сапожников, шубников, печников, без которых островная зимовка была невозможна. Тут уж было не до «конных» прыганий, сами мастера и двое полусотских делали свой выбор, прихватив для разнообразия еще полдюжины рабынь, захваченных у купцов.
Особый разговор у князя состоялся с Ырас. Она тоже участвовала в веселых схватках, но так никого и не выбрала.
– Если хочешь, ты тоже можешь остаться на острове, я не возражаю. Как бы ты мне не нравилась, в Дарполе ты не сможешь быть моей наложницей, – Дарник старался говорить как можно мягче.
– Я знаю это, – спокойно признала она. – Но ведь я могу по-прежнему быть твоей морской наложницей.
– Конечно. Вот только на море мне, судя по всему, придется бывать не больше трех-четырех месяцев за год. Для молодой девушки такой полумуж не самое подходящее дело. А положение княжеской наложницы не позволит тебе иметь другого полюбовника, иначе ты с ним будешь казнена. Поэтому предлагаю тебе, даже если не останешься на острове, выбрать себе мужа в Заслоне или Дарполе. От меня будет большое приданное.
– Если ты хочешь избавиться от меня, то так и скажи, – насупилась она.
– Нет, ты мне очень приятна.
– Тогда не прогоняй.
С таким простодушием трудно было спорить, и Дарник отступил.
Несколько дней понадобилось для более полного обустройства нового поселения. Плоский остров украсился небольшой земляной крепостицей с восемью гнездами для камнеметов и девятым, круговым, в самом центре для Большой пращницы. Землю брали копая ров и расширяя кривую протоку, так что последняя превратилась во вполне просторную и закрытую бухточку. Были возведены четыре десятка «корзин», палаток и шалашей, так что каждая пара супругов-ратников получила по отдельному пристанищу. Смотровая вышка из жердей с Рыбным знаменем, кузня, две бани, хлев и птичник завершили начальное обустройство Змеиного острова. Теперь оставалось сделать из Заслона пару ходок на биреме с продуктами, досками, углем, инструментами и войлочными полостями для «корзин» – и можно было зимовать.
Хорошо понимая, что главным испытанием для островитян будут даже не вражеские нападения, а простая скука и уныние, Рыбья Кровь постарался им как-то противодействовать: полусотские и ратники получили приказ по всему мелководью шесть дней в неделю доставать камни и складывать их в большие кучи, мол, нужен запас и для крепостных и для биремных камнеметов. А юницам он поведал большой «каганский секрет»: общее войско впредь собираться не будет, для походов ему хватит дружины из четырех хоругвей и в нее
