как-то совершено сжалось, съёжилось, свернулось в ней в какую-то жалкую, скисшую пружину, до каких-то совершенно незаметных размеров, до какой-то почти совершенно невидимой и не обнаружимой точки, почти исчезнувшей, и словно растворившейся в каком-то особом внутреннем пространстве... И при этом полностью уступая место — какому-то совершено другому существу: огромному, спокойному, древнему, знающему всё, могущественному и совершенно бесстрастному...
Это была как бы и женщина (может, она сама??) — но, одновременно, какой-то скрытой стороною, и мужчина — и, в то же время, это было существо, стоящее бесконечно выше всякого полового диморфизма и всех обычных определений и ограничений для человека...
И действовало сейчас в ней — это новое, вдруг откуда-то появившееся, неведомое, и совершенно бесстрастное и бесстрашное существо...
Анфиса — будто охваченная со всех сторон, и снаружи, и внутри — какой-то огромной, бескомпромиссной и повелительной силой, подошла — как совершенно не своими ногами — к ограде моста, к тому самому месту...
Не задумываясь — легко и чётко перелезла через неё, встала на узкую мостовую кромку...
Совершенно спокойно, и абсолютно без всякого страха и волнения, глянула вниз… Как не своими глазами, спокойными и бесстрастными...
И — не колеблясь, и ни на секунду не задержавшись — прыгнула...
…
Её ноги — воткнулись в глубокий снег, выше колен...
Анфиса попробовала вытащить ноги из снега — но её охватила вдруг такая слабость!.. Сильное существо в ней куда-то тут же исчезло — зато вернулось на своё место — существо обычное, и, оказывается, такое слабое, и совершенно мокрое, и совершенно замёрзшее, и такое бесконечно издёргавшееся и уставшее!..
Анфиса хотела как-то привстать — но от слабости только шлёпнулась задом в снег, и едва вообще не повалилась на бок... И от нахлынувшей страшной слабости — заплакала...
Почти совсем рядом с ней — с шумом воткнулось в снег чьё-то другое тело. Это прыгнула Ника...
Она воскликнула, с тревогой:
«Фина, что с тобой? Сломала ногу?..»
Анфиса смогла только — всхлипывая, и глотая слёзы — отрицательно помотать головой...
Она с трудом поднялась, вытащила из снега ноги — и, не говоря ни слова, дошла, кое-как, по снегу, до ворот крепости, где кончалась ограда Иоанновского моста... Зашла у ворот на мост — и повернула по нему направо, прочь от крепости...
Ника осторожно шла за ней, не решаясь заговорить...
Анфиса дошла до гранитной набережной — и повернула по ней направо, в сторону Кировского моста через Неву...
Её всю трясло... Слёзы продолжали течь из её глаз — но она их почти не замечала… И она плохо соображала, что сейчас делает — шла автоматически, стараясь идти побыстрее...
Ника сначала шла за ней — потом бежала с ней рядом, иногда почти вприпрыжку, тоже вся изрядно облепленная снегом, и довольно сильно обеспокоенная состоянием подруги — и всё, ободряюще, повторяла Анфисе: какая она молодчина, что смогла прыгнуть!.. Какая молодчина!..
Ника высоты не боялась...
«У меня есть Слово»
В ту ночь после своего прыжка — Анфиса, не смотря на неимоверную усталость (и, к тому же, явно некоторую простуженность) и необходимость рано утром вставать в проклятую школу, ещё очень долго не могла уснуть...
Её переполняли мысли, которые далеко, далеко не сразу стали приходить в какой-то порядок…
Сначала она думала о самом прыжке. Эти немногие секунды, когда она вдруг решилась — и прыгнула, стояли у неё перед глазами… А потом она стала думать о том — что же к этому её прыжку привело…
Думала о той загадочной силе, что заставила её прыгнуть. И всё больше понимала и чувствовала, что эта загадочная сила была как-то неразрывно связана с тайной Слова...
И она всё думала: какая же, действительно, сила может заключаться в Слове! Ведь она как бы почти ничего и не сказала, почти ничего и не обещала. Она НЕ КЛЯЛАСЬ! И — ведь, всё равно: с какой силой себя проявило сказанное, будто почти случайно, Слово!..
Слово — это Нечто или Некто?.. Одновременно, и Нечто Божественное — и Некто Божественный?.. Если вспомнить Евангелие от Иоанна, которое у них в доме особо выделяли и отец, и Герта, и няня?..
Анфиса не раз вспоминала и знаменитую клятву Миклухо-Маклая:
«Tengo una palabra!»
Он услышал её на Канарских островах, от одного человека — потомка таинственных гуанчей...
В книге из серии ЖЗЛ это переводилось с испанского как:
«Всегда держу своё слово!»
Но когда Анфиса, вместе с Никой, стала изучать, понемногу, для дела революции, испанский — она поняла, что точнее будет перевести:
«У меня есть одно слово!»
Или даже просто:
«У меня есть Слово!»
В смысле — как поняла это Анфиса — что у человека должно быть только единое Слово Правды, для всех людей и для всех обстоятельств. И по этому Слову — как по Высшему Закону — и надо жить...
…
Анфиса продолжала думать о Слове. Об этих самых первых словах Евангелия от Иоанна. Их таинственный смысл был для неё до сих пор мало постижим!..
Герта говорила, что христиане взяли эти слова у неоплатоников. И что про Слово (Логос) надо читать и изучать ещё и стоиков, и Пифагора, и Гераклита...
И как понять, что Слово — это одновременно и Бог, и Человек?..
Гриша говорил, что в свете генетики и кибернетики евангельское Слово — это Программа, которая заложена в генах каждого человека!..
Анфиса хотела сейчас перечесть эти слова в старом Евангелии няни, что лежало у неё на комоде. Но няня, не шибко здоровая, спала — и, конечно, Анфиса не стала бы её беспокоить. Она хотела было, когда собиралась ложиться, взять в их библиотеке полу-подпольное карманное издание Библии на папиросной бумаге — чтобы почитать её в постели. Но уставшая, простуженная, с ломотой во всём теле, с тяжеленной, уставшей головой, переполненной разными скачущими мыслями — забыла про это. Легла в свою постель без всяких книг — с мыслью хоть как-то постараться отдохнуть и выспаться перед школой...
Но тяжеленная и тупая голова — в этом своём состоянии тяжести и тупости — была способна на удивительные открытия!..
…
Анфиса думала: почему она боится высоты? И продолжает её бояться!.. Почему почти все люди, так или иначе, боятся высоты и её опасаются? Ведь потому, что боятся с неё упасть! Упасть — и разбиться насмерть! А почему? Да потому что человека разбивает насмерть — сила гравитации!..
Само тело человека — будучи просто тяжёлым — заключает в себе силу смерти!..
И человека при падении с высоты — убивает само его тело!..
Тело убивает само себя!..
Да, и это страшно!.. И это действительно страшная, смертоносная сила — гравитация!..
Сила — этих загадочных невидимых космических «чёрных дыр», в которых исчезает, проваливаясь в них, абсолютно всё, даже свет!..
Анфиса вспомнила телеспектакль «Эзоп (Лиса и виноград)», который она смотрела не так давно, и который произвёл на неё большое впечатление, особенно самая заключительная сцена: как Эзоп прыгнул в пропасть, потому что он предпочёл смерть свободного человека — жизни раба!..
Отец тогда, занятый каким-то чтением, специально попросил Анфису позвать его к самому концу телеспектакля: он очень любил эту сцену и хотел посмотреть её ещё раз...
Эзоп победил одновременно и страх смерти — и страх высоты!.. И не значит ли это, что морально, духовно — он уже победил гравитацию?..
Победить страх высоты — это победить страх смерти?..
И Анфиса подумала:
«И не значит ли это, что и я своим прыжком каким-то образом внутренне победила не только страх опасной из-за гравитации высоты — но и саму гравитацию?..»
И что заставило её прыгнуть? А вот та загадочная сила!..
Это должна была быть, вроде бы, чисто духовная, моральная сила — но ведь Анфиса чувствовала её как бы и чисто физически!..
И не является ли эта сила — самой анти-гравитацией?..
И не об этом ли говорит всё время Гриша, когда решительно всем заявляет, что физическое и духовное — это совершенно одно и то же? Что в квантовом мире — нет этих разделений, что там вообще нет никаких разделений?..
И ведь отец постоянно говорит об этом, ссылаясь и на Гегеля, и на Ленина, что мировая диалектика — это совершенное единство всех противоположностей!..
Квантовая супер-позиция, говорит Гриша...
И Герта не раз рассказывала и доказывала — что ещё первобытные шаманы владели анти-гравитацией! И куда только не летали при этом! И именно анти-гравитацией — лечили болезни и воскрешали мёртвых!..
И сколько раз она слышала от них, что существо и вещество — это одно и то же!..
Вещество вещает о себе — как о Существе?..
Вещь — это Весть?..
Всё есть Информация — как говорит Гриша?..
Всё есть Слово?..
И Анфиса подумала:
«Значит, эта моя явившаяся сила, которая непременно должна быть, в каком-то смысле, анти-гравитацией, должна быть одновременно — и физической, и духовной?.. И природной — и человеческой?.. И космической, и… божественной, что ли?..
И это — сила Слова?..»
Да, сила анти-гравитации — сила анти-энтропии — и должна быть силой Слова!..
…
И Анфиса опять стала думать об этой необыкновенной и загадочной, могущественной силе — которая заставила сделать её этот прыжок…
Это была, как она могла вспомнить, одновременно и как бы безличная неопределённая сила, которая была как бы везде, и одновременно — это было как некое могущественное существо, равно и женского, и мужского пола. И Анфиса одновременно — как бы и была, и не была этим могущественным существом. Это существо было одновременно — и она, и не она…
И это существо было — и человек, и как бы какой-то сверх-человек…
И этот сверх-человек как-то был связан с Петропавловкой… То, что её прыжок произошёл именно у Петропавловки — было совершенно не случайно!..
И не таит ли в себе Петропавловская крепость каким-то образом — тайну анти-гравитации?.. Ведь они с Никой думали об этом! О тайне левиума!..
Да, ведь опять взять этот высоченный шпиль собора! Ведь тайна гравитации и анти-гравитации — это и тайна вертикали, и тайна высоты!..
Да, где можно разбиться насмерть — а можно улететь в самые Небеса!..
Вот Ника — она просто генетически существо горное, в ней больше «верикальности»…
А она сама — она, наверное, существо слишком равнинное…
И так бы этому существу куда-то — всё идти, и идти, и идти…
Неведомо куда…
«На восход Солнца» — как русские землепроходцы!..
Или — куда-то на Север!.. В Лапландию!..
Но только хочется не только куда-то вперёд — но и куда-то вверх!..
А Северный полюс — он ведь на самом верху земного шара?..
…
Уже, кажется, совсем засыпая, и уже видя какие-то полу-сновидческие образы, и поневоле рассуждая более мифологически, Анфиса подумала:
«А что, если это анти-гравитационное существо, этот «сверх-человек» — это дух какого-нибудь узника Петропавловской крепости? Умершего в ней?..
Но кто же это мог быть?..
А что — если это мученический дух Сергея Нечаева?.. Или, быть может, кого-то из заточённых там народовольцев?..»
Анфису поразило это её невероятное предположение! Но она как-то почувствовала, что это действительно может так быть!..
И ведь слово Сергея Нечаева — действительно имело необыкновенную магическую силу!.. Он был необыкновенным, действительно магическим человеком! И необыкновенно мужественным и волевым!.. И
