человеческие - глаза, он открутил крышку бутылки и сделал один глубокий глоток. Глаза зверя сразу, как ему показалось, подобрели. Более того, морда быстро убралась — улезла под трубу.
Дима глубоко вдохнул носом воздух, положил бутылку во внутренний карман пиджака и двинулся дальше. В некотором смысле шоком была встреча с преграждающей путь стеной. Получалось, что лестницы, по которой он спустился вниз, никогда и не существовало. Он встал спиной в угол, достал бутылку и опять выпил. Фонарь скользнул по тому пути, где он только что прошел, и напоролся на чьи-то ноги. Там кто-то стоял.
«Александр Исаевич!» - крикнул Дима и подробней осветил фигуру. «Проспиртованный мозг лучше, вкуснее-е-е-е...,» - сказал кто-то, причмокивая губами. И это опять прозвучало со всех сторон, не давая определить источника. Человек вдалеке стоял, держась рукой за перила лестницы! Той самой, которую Дима только что безуспешно искал. Он был значительно выше ростом Александра Исаевича — это чувствовалось даже на расстоянии — и стоял как-то криво, как больной, как будто сейчас переломится пополам.
«Вы посмотрите, Егор Тимурович, кто к нам пришел!» - произнес он с неторопливым достоинством каким-то странно знакомым Диме гнусавым баритоном — «Храбрец, понимаешь. А ведь какой перспективный был человек... ! Президентом мог бы стать... . Если бы не пришел сегодня сюда».
Дима впрямую направил фонарь на его лицо. Тот даже не пошевелился, не закрыл руками глаза. Стоял, как прежде, словно верхняя его часть была независима от нижней, и покачивал при этом слегка одной рукой. С лестницы сверху кто-то спустился и встал рядом с ним. Дима обратил на него внимание не сразу. Лишь после того, как рассмотрел лицо первого. Оно было ужасным. В контексте того, что теперь происходил поиск вандалов, раскурочивших могилу Ельцина, сейчас Дима бы сказал, что видел перед собой самого Ельцина — того самого, которого демонстрировали когда-то по телевизору — но как-то еще более неописуемо постаревшего и с черными пятнами по всему лицу.
Он глядел Диме в глаза и пытался улыбаться. Настолько, насколько это позволяли ему полусгнившие полуотвалившиеся мимические мышцы.
Тот, кто не сошел, а типа скатился по лестнице, был необыкновенно толст. В такой степени, что непонятно было вообще, как он протиснулся между стеной и перилами. Но от главного персонажа не хотелось отводить фонарь. Дима чуток дрогнул им, и этого хватило. Нечто похожее на гигантскую грушу водрузилось по правую руку от главаря.
Дима нацелил туда пистолет и одновременно фонарь. Шеи у существа не было. Маленькие, горящие красной ненавистью, глазенки имели внизу себя лишь губы. Губы, которые постоянно хлопали, чмокали, испускали слюну и были в ширину практически на всю голову.
Под трубами опять раздалось рычание. Звери заходились в нем, как в песне — брали разные ноты. Дима посветил туда. Бегло просчитав количество морд, он понял, что патронов на всех не хватит. Моментально в душе повисла тоска: «Какого хрена бабушка решила, что я должен узнать жизнь?! ...Сидел бы сейчас в адвокатской конторе...!».
«Дайте, дайте мне его!» - закричал человек-груша, причмокивая, и выбросил вперед странные сухие руки, не имевшие по виду мышц, а похожие на сочленение толстых жердей. И сами они, и пальцы, их завершающие, были такой фантастической длины, что пока они летели, Диме показалось, что сейчас они до него достанут.
«Успокойтесь, Егор Тимурович,» - промолвил главарь, степенно поводя конечностью - «успеете еще. Сейчас пусть ребята полакомятся...». Кругляш опустил руки, и они легли на пол. Дима не сразу осознал, что ему пришел конец (он даже, глядя в глаза монстрам, успел вынуть бутылку и хлебнуть виски). Ясно это окончательно стало только тогда, когда, услышав ключевые слова хозяина, все псы вылезли из-под трубы, встали на задние лапы и пошли к Диме.
