русской земле!». Владимир Владимирович поднял бутылку для следующего налития, но увидев, что Дима не выпил и полстакана, оставил ее навесу и стал ждать, выразительно глядя. Дима съёжился внутренне, просёчил мозгом, что выпить осталось много, а бутерброда - всего два... а если еще Владимир Владимирович закусить захочет... короче, экономить еду! Он выпил остаток, чуть не подавился и съел всего лишь четверть бутерброда. Это был героизм.
Владимир Владимирович разлил поровну оставшееся. «Там еще какие-то ямы обнаружены,» - сказал он уже деловым тоном - «очень глубокие — до десяти метров. И могил они не касаются. Происхождение совершенно непонятно. Пусть эксперты спустятся и обследуют стенки,» - это был уже обычный Владимир Владимирович, и у Димы на душе стало легче. Он сам неожиданно для себя вперед начальника осушил весь стакан, не чокаясь, и вполне удовлетворился частью бутерброда, подставив один оставшийся Владимир Владимировичу. Тот поблагодарил кивком, выпил и съел, несколько удивленно глядя на Диму, потом, молча, встал, отпер дверь и ушел. А Дима, совершенно пьяный, остался один на один со шквалом работы.
Студентка вечернего факультета Московского психолого-социального института Юля Тимошенко снимала комнату в Бирюлёво и ездила с учебы домой через железнодорожную станцию «ЗИЛ». ВУЗ находился на 3-ей Рощинской улице. В этот день расписание было насыщенное, и занятия закончились особенно поздно. В параллельной с ней группе, у которой тоже в это же время были пары, учился ее поклонник Витя Янукович. Он не нравился ей, и она его в некоторой степени побаивалась. О нем ходили слухи, что он связан с криминальным миром. Но сегодня его приставания показались ей кстати, и она проявила благосклонность. Она не знала, где он живет, но он шел за ней, и она надеялась, что они пройдут вместе по тому самому подземному переходу, которого она боялась. А дальше уже можно будет как-нибудь его отшить. От здания «Ингосстраха» на Большой Тульской, чтоб попасть к выходу на Автозаводский мост, откуда была лестница на платформу «ЗИЛ», надо было спуститься под землю и пройти несколько сот метров по разветвляющимся в разные стороны катакомбам. Там стояли ларьки, сидели бомжи, попрошайки и уличные музыканты, которые к вечеру достигали определенного градуса опьянения и становились агрессивны. Этому способствовала и относительная безлюдность перехода в то время. Юле не раз приходилось здесь бегать, отбиваться сумочкой. Но сегодня у нее были какие-то нестандартно мрачные предчувствия.
Витя был удивлен, что она чуть ли не сама его позвала. Он тарабанил без умолку, поминутно переходя с корявого русского на корявый украинский и вставляя в этот словесный понос иногда кое-что из иврита. Она улыбалась широко, даже трогала его за руку, и он раскатал губы, что наконец сердце красавицы сдалось. Вот они перешли через Малую Тульскую и обогнули шлагбаум возле страховой компании. «Стой!» - сказала Юля - «Ты слышал?». «Чего?» - улыбаясь, не выйдя еще из инерции общения, спросил Витя. «Вой,» - серьезно остановила его Юля, упершись рукой в грудь, и прозвучало это как «Вий». «Нет,» - пожал плечами Витя, ему такой жест показался эротичным. Он уже увидел эту девчонку с собой в постели, и даже начал размышлять, как бы это организовать при отсутствии личной жилплощади. «Да?» - вид у Юли был озадаченный и явно не склонный к любви - «Ну пойдем,» - она повернулась и быстро зашагала в строну Большой Тульской.
Витя чуть не бежал сзади, хотя его ноги были раза в полтора длиннее ее. И тут он увидел на площадке для парковки машин - метрах в двадцати от них - несколько весьма странных собак. Они жались к стене строения, как будто им было холодно, и выглядели неожиданно большими. Как Афганские борзые. Но при этом мощные, словно бультерьеры. Порода была неопределима. Юля чесала неостановимо. Один из псов разинул пасть и поднял ее в небо. Но между зданиями завывал ветер, и понять, был ли этот звук - из собачьей глотки — столь мощный и объемный — или получался естественным образом от прохождения воздушных масс между неестественными препятствиями, оказалось невозможно.
Через минуту студенты оказались у спуска в подземный переход. Она как-то обреченно обернулась к нему, глазами будто спрашивая: «А пойдем ли мы туда?», но ответ у нее был готов. Решение ему принимать она не позволила. Он лишь непроизвольно сделал тот же жест, что и она — оглянулся назад. Там уже переминалась стая из пары десятков похожих собак. И теперь Витя обратил внимание на то, что шерсть у них, в отличие от гладкошерстных или волосатых их сородичей, кое-где была, а кое-где — нет, как будто каждую из них, наподобие пуделя, стригли, но хаотично и по-пьяни, не разбирая эстетических установлений, а размахивая машинкой просто, как бог на душу положит.
В следующее мгновение Витя и Юля спустились вниз. «Н-ну-у... п-понимаишш-шь...» - пронеслось эхом по всему коридору. «Не останавливаться!» - взвизгнула Юля и прибавила ход. А Витя уже расчехлял финку, которую всегда носил с собой. Происходящее все больше начинало ему не нравиться. В подземном переходе было абсолютно пусто — ни бомжей, ни певцов. Такого прежде даже глубокой ночью никогда не происходило. Ребята добежали до поворота в сторону метро «Тульская» и остановились. Она секунду думала: «Может поехать на метро через «Пражскую»?». Потом вспомнила, что купила билет на электричку туда и обратно. Ей стало жалко денег, и они продолжили путь прямо.
Витя глянул на витрину одного из ларьков. «Мозги» - было написано там, и сидел продавец нереально толстый, почти похожий на шар, без шеи, а ручки его были тоненькие, как палки. «Какие не хрен мозги?» - разозлился Витя. Раньше бы он выяснил, что это за товар, но сейчас времени не было. Юля улепетывала с все возрастающей скоростью. «Может быть, имеется ввиду компьютерная память?». Через несколько метров ему бросился в глаза киоск с телефонами и прочими гаджетами, где сверху над всем этим красовался крупный постер, типа рекламного: «Нам нужны мозги». «Опять! Что за чертовщина?! Кто этой памятью отдельно торгует в подземных переходах?! Да еще ее покупает...,» - он обернулся. Далеко, возле поворота на «Тульскую», рядком сидели собаки. Те самые, которые жались к стенам снаружи. Они шли за ними. И это было уже не смешно.
По всему, как Витя помнил, переход уже давно должен был завершиться: влево уйти выход на Автозаводский мост, а право - на Варшавское шоссе. Но этого не происходило. Коридор все тянулся и тянулся. Вдруг повернул налево, потом направо. И никаких выходов из него никуда не было. «Юля!» - крикнул Витя и остановился. Она тоже прекратила бег и некоторое время стояла, не оборачиваясь. «Юля, чо-то мы куда-то не туда...,» - неожиданно для самого себя высоким голосом воззвал Витя. Юля медленно начала разворачивать к нему свой облик. Еще когда показалась только щека, он уже напрягся, так как на ней явственно различалось черное пятно. Когда же девушка предстала перед Витей в фас, он понял, что имеет дело с кем-то другим. «Где моя девушка?» - успел только крикнуть он и почувствовал, как что-то типа тисков захватило в себя его половые органы. Он рывком расстегнул куртку и увидел в означенном месте огромную собачью морду со смеющимися глазами.
Он уже не мог произнести ни слова, только вдыхал воздух широко раскрытым ртом, и в отчаянии бросил взгляд на то, что раньше было его Юлей. «Она» стала больше, плечи расширились, разорвав ее маленькую курточку. Из-под синей юбки торчали толстенные иссиня-черные ножищи, а из-под капюшона смотрели глаза, под которыми практически не было плоти - только редкие ее вкрапления на почти голом черепе. И черви! Черви, кишащие — изо рта в нос, из носа в рот. Витя взмахнул в воздухе финкой, пытаясь хоть как-то проявить свое мужское начало, но тут он услышал хруст, который поначалу показался ему посторонним. Вслед что-то начало литься на пол у него между ног. «Обоссался!» - устыдился он, забыв, что чтобы это сделать, надо еще смочь сбросить с себя зверя. Он посмотрел вниз. Шок не дал ему сразу осознать, что произошло. Как на нечто, не его касающееся, он взирал на две нижние конечности, проем между которыми длился почти до груди. И не было там внизу ни половых органов, ни кишечника.
Дима Медведев прочитал заключение экспертов об обследовании странных глубоких ям на Новодевичьем кладбище. В них не нашли ничего, за исключением волос, похожих по своим характеристикам на собачьи. Осмотрел он также и могилу бывшего президента РФ Б.Н.Ельцина. Сказать было нечего. Обыкновенный вандализм. Памятник вывернут, могила раскопана, останки в ней отсутствуют. Как проникли злоумышленники на кладбище, непонятно. Плюс, совершенно сошел с ума сторож, дежуривший в ту ночь. Он утверждал, что Борис Николаевич и Егор Тимурович вышли через ворота, ему, якобы, благосклонно кивнули, сказали: «Нормально, типа, все, дед Сергей. Сиди себе, охраняй...», и тому подобное. Об этом Дима Владимиру Владимировичу решил не докладывать.
Время было уже позднее. Хотелось домой, кушать бабушкин ужин, читать на ночь талмуд и хоть ненадолго сомкнуть веки. Но была не судьба. Как только он, все исследовав и задокументировав, сел в машину, составляя в голове план завтрашнего отчета, раздался телефонный звонок. Похожее преступление на Тульской.
«Да и хер с ним! Я что все преступления в Москве буду расследовать?» - крикнул в трубку Дима. Там промолчали. Он вырулил в сторону, как ехать к дому, но потом развернулся и по Третьему поехал на Тульскую.
Безумная девочка-студентка забилась в один из ларьков в подземном переходе и ни в какую не желала оттуда выходить. Кровавое месиво в десяти метрах от ее убежища давало ей оправдание в таком поведении. Но к моменту Диминого приезда она уже была извлечена и переправлена по назначению.
Диме позвонила бабушка. Он объяснил, в чем дело. «Я уже все слышала,» - сказала она - «это твой шанс, Додик! Ты должен себя проявить! Ты должен сделать чуть больше, чем тебе поручают». «Да, да, бабушка,» - вяло сказал Дима. Ему очень хотелось есть и спать. Но он начал с удвоенной энергией обследовать труп. Собственно, остались только голова, руки и ноги. Остальное - съедено. Череп, аналогично бомжам на Усачева, был вскрыт. Мозг отсутствовал. «Собаки...,» - деловито сказал Дима экспертам. «Сталкивались вы уже?» - уважительно покивали они головами - «Службы по отлову на ушах стоят. Ничего пока».
Дима принял решение: четыре часа спать. Иначе не устоять на ногах. Не обращая больше внимания на следственные действия в подземном переходе, он тяжело, как старик, поднялся наверх, сел в машину и через пятнадцать минут был дома. Ночью пробок нет. Бабушка встретила его полурадостно, полувопросительно. Он без слов плюхнулся за стол, молча, съел яичницу с колбасой и также бессловесно ушел в спальню, ставя на ходу на телефоне будильник и думая: «Почему яичница была горячей прямо к моему приходу? Я же не звонил бабушке, что сейчас приеду!».
Владимир Владимирович на следующее утро сидел с красными от недосыпа глазами. Оказалось, что американские подводные лодки с ядерными ракетами уже со всех сторон приблизились к российским границам. Усиленный контингент НАТО перебрасывался в Польшу
