и Прибалтику, на их аэродромах концентрировались бомбардировщики. То же происходило в Турции и Болгарии, в Чехии и Грузии. «Мировая общественность» презрительно ждала ответа России, что же произошло на Новодевичьем кладбище с могилой лучшего из россиян.
«Тот бомж,» - сказал Владимир Владимирович и закурил - «выживший!... Я тебе не говорил... . Рядом с песочницей был обнаружен кусок мяса... . По всем кулинарным представлениям, абсолютно тухлый... . Но поскольку дело супер-важности, мы провели анализ на ДНК и его. И знаешь, что оказалось?» - Владимир Владимирович налил себе полстакана водки и выпил без закуски - «А оказалось, что мясо это человеческое и принадлежит оно кому-то из семьи Первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина...». «То есть бомжи выкопали и съели под водочку бывшего президента?» - подытожил Дима. «Придется впаривать этим...,» - скривился в гримасе ненависти Владимир Владимирович - «но они ведь сами еще, суки, будут расследовать... . И тогда мы с тобой отправимся в Гуантанамо... . То есть я отправлюсь,» - последним он намекал на Димину национальность. Но тот пропустил мимо ушей.
Владимир Владимирович не был антисемитом, но периодически беззлобно намекал Диме: типа, раз тебе повезло с рождением, то и все карты в руки.
Сейчас Диме очень не хотелось, чтоб начальник налил и ему, поэтому он сидел, опустивши глаза. «Эксперты сказали,» - потухшим голосом известил Владимир Владимирович - «что умер этот...,» - последовала ядовитая пауза - «уже, к сожалению, слишком давно, и по законам природы не могло ничего похожего в земле остаться...». Глядя в потолок, он вынул из-под столешницы второй стакан и налил оба. «Не удалось избежать,» - подумал Дима.
В психиатрическую больницу имени Алексеева ночью доставили совершенно невменяемую девушку. Она называла себя Юлией Тимошенко, то есть премьер-министром Украины, утверждала, что ее очень хотел трахнуть Виктор Янукович, то есть кандидат в президенты означенного государства, а также, что на ее глазах этого Виктора Януковича съели псы, чем-то напоминающие людей по фигуре, но с абсолютно собачьими мордами.
«Тяжелый случай. Весна.» - констатировал дежурный врач Александр Исаевич Солженицын. На столе его зазвонил телефон. «Милиция,» - доложил охранник. «Блятть!» - выругался Александр Исаевич и закурил. По ходу, откуда доставили эту девчонку, был какой-то криминал.
Неожиданно для себя он увидел не тупорылого въедливого мордоворота, подозревающего всех в связях с мировым империализмом, а интеллигентного еврейского мальчика, к тому же, видимо, уже несколько выпившего. «Практиканта послали,» - подумал, ухмыляясь, Александр Исаевич и потянулся рукой к нижнему ящику стола, где у него лежала бутылка виски. «Как ваше имя, извините? Дмитрий Анатольевич Медведев? Очень приятно».
Дима с порога потребовал провести его к пострадавшей. Но тут произошло то страшное, что он предчувствовал: хозяин кабинета вытащил бутылку и два стакана. «Извините, Александр Исаевич...,» - потухшим голосом, без надежды пролепетал Дима - «время..., время...,» - и постучал по часам. «Дмитрий Анатольевич,» - вдумчиво произнес Александр Исаевич - «прежде чем общаться с психиатрическим пациентом, вы должны пройти инструктаж,» - он налил по полстакана, и Дима не мог сказать, что где-то в глубине души не был этому рад.
Он взял из портфеля лист бумаги и ручку и сделал вид, что собирается записывать. Александр Исаевич разбавил виски газировкой и поставил на стол поднос с закуской. Забыть, Дима, конечно, не забыл о цели своего визита, но несколько притупил теперь напор о покидании этого кабинета. Александр Исаевич открыл полку шкафа, достал толстую книгу, полистал ее и, не читая, поставил обратно. Так он делал всегда, когда нервничал. Взял стакан и провозгласил здоровье гостя. Дима покорно выпил и схватился за бутерброд с икрой.
«Могу, конечно, его выпроводить,» - подумал Александр Исаевич - «но...,» - он выпил и пожевал орешки. О происшествии на Тульской и на Усачева он пока не знал. «Так что заинтересовало милицию по поводу этой сумасшедшей?». Дима взял еще один бутерброд..., и пожалел об этом: Александр Исаевич налил по следующей. Вслед он услышал повествование о страшном трупе, опять полистал внимательно толстую книгу, как будто что-то искал, резко захлопнул ее и швырнул на прежнее место. Александр Исаевич вообще любил книги.
С момента поступления той девушки в подвалах его больницы исчез сантехник, отправившийся проверить трубы, а затем - охранник, которого послали искать первого. В голове дежурного врача сложился план. Ему не хотелось становиться козлом отпущения. Сейчас он скажет менту о том, что произошло, даст пообщаться с девкой. Это его убедит. Тот спустится вниз и исчезнет, а после менты встанут на уши и решат проблему. Прямо сегодня. А без этого, если он им просто заявит, что кто-то, их не касающийся, пошел и пропал, скажут: ваши же пациенты и съели, и расследовать не будут. А его главный врач зачмырит... . Да и те же самые менты потом затаскают по прошествии времени, когда доказать ничего уже будет невозможно. План был рискованный: менты могли, разозлившись, и самого Александра Исаевича привлечь к ответственности, но... . Что-то им невыразимое двигало... . Может быть, это был просто панический страх перед явлением, поселившимся внизу, и с которым теперь надо было быть один на один. Непреодолимое стремление покончить с этой угрозой, кем-то заслониться от нее. И сделать это как можно быстрее. Немедленно! «Кстати пришел парнишка».
Дежурный врач снова потеребил увесистый том. Он не мог избавиться от любви к литературе. Дима накатил последний стакан и, чуть было, не упал со стула. «К пострадавшей!» - провозгласил он, и организм его внутри дрогнул, пытаясь изрыгнуть назад все то, что только что в него было влито. «Ну что ж!» - кивая головой, сказал Александр Исаевич - «Добро! Добро, вы прошли инструктаж!». Дима вскочил на плохо гнущиеся ноги и не без труда последовал за доктором. Ему смертельно хотелось где-то лечь и заснуть. Но бабушка сказала, что он должен проявить себя. Поэтому, как Мюнхаузен за волосы из болота, он вытаскивал и ставил свое пьяное существо на рельсы расследования и разумных действий.
«Вы хоть как-то привели ее в чувство? А то ведь... это... укусит...,» - промямлил он в спину доктору. «Да-а-а...,» - ответил тот, не оборачиваясь, как будто речь шла о чем-то совершенно очевидном.
Невменяемая - с косой, обмотанной по верху головы - смотрела на Диму широко раскрытыми черными глазами. У него даже стала начинаться эрекция, но девушка принялась раскачиваться взад-вперед, и этот эффект прекратился. «Они здесь,» - сказала она, не мигая. «Кто?» - уточнил Дима. «Они,» - сказала девушка. Дальнейший разговор был бесполезен. «Пойдемте,» - вежливо пригласил Александр Исаевич. В руках он держал какую-то толстую и явно умную книгу. Дима заметил на щеках пациентки темные пятна. Он поднял палец в их направлении, но Александр Исаевич, опережая, энергично махнул рукой: «Э-э,» - типа, не бери в голову. И развернулся лицом к двери. Когда Дима уже почти сделал то же самое, посредством бокового зрения, ему показалось, что из ноздри девушки лезет что-то черное. Оно было настолько отвратительным, что успокоив себя словом «сопля», он мысленно поторопил Александра Исаевича: «Ну, выходи же! Выходи!».
Они долго шли по коридорам больницы, потом спускались вниз, потом опять шли по коридорам. По дороге Александр Исаевич поведал Диме о сантехнике и охраннике. «Да?!» - пьяно изумился тот – «А вы заявили?» - он хотел было вызвать подкрепление, но вспомнил о словах бабушки, что надо всегда делать чуть больше, чем от тебя ждут. Наконец они остановились. Александр Исаевич пошарил в карманах, вытащил связку ключей и открыл ничем не примечательную белую дверь, аналогичную всем остальным дверям других кабинетов.
Оттуда открылась металлическая лестница, круто уходящая в подземелье. «Освещения нет,» - цокнул виновато языком Александр Исаевич. Он достал из шкафчика с красным крестом, висящего на стене при входе, два фонаря. Светя себе под ноги, они спускались минут семь-восемь по винтовой траектории, как в старинных башнях - по узкому трубовидному каналу - грохая ботинками по металлическим ступеням. Дима шел впереди. Наконец его нога ступила на невибрирующий бетонный пол. Железяки эти его как-то раздражали. Он сделал несколько шагов вперед и поднял фонарь выше.
Там были трубы — большие и поменьше. Они тянулись в разных направлениях, поворачивали в стороны и вверх, создавали причудливые переплетения, и кроме них, взору ничего не представало. Дима помнил, по рассказам бабушки, что в таких помещениях, как правило, встречаются крысы. Он не испытывал никакого отвращения к этим созданиям и внимательно обвел трубы фонарем в их поиске. Крыс не было. «Ладно, запишем в загадки,» - сказал себе Дима, как персонаж какого-то из любимых фильмов, и услышал: «Н-ну..., понимаешь...». Он обернулся, но Александра Исаевича, все время усердно стучавшего каблуками сзади, не обнаружил. Не смотря на выпитое, стало чуть-чуть страшно. Он метнулся назад к лестнице, но и ее тоже на том месте, где она должна была быть, не было. Дима прислонился к стене и хохотнул: «Вот, бля, напился! Совсем координацию движений потерял». «Александр Исаевич!» - крикнул он громко. «Ссаевич, ссаевич,» - ответило эхо - «сам ты — ссаевич». «Что?!» - вспылил Дима и полез в кобуру за пистолетом - «Напился что-то я больше, чем надо».
Страшно быть перестало, появилась злость. Он снял пистолет с предохранителя и взвел в боевое положение. Затем внимательно фонарем обвел все вокруг. Без изменений. Ни крыс, ни лестницы, ни Александра Исаевича. «Ладно, разберусь с тобой,» - подумал о последнем Дима и пошел, светя, вдоль стены. «М-мозги-и,» - каким-то объемным звуком вдруг пронеслось по подвалу. Не раздумывая, Дима развернулся и выстрелил. Ему показалось, что источник голоса был в шаге у него за спиной. Пуля срикошетила об пол, стену, трубу и ушла куда-то. Сзади никого не было. «Блядь!» - начал нервничать Дима - «Александр Исаевич! Уголовная, блядь, ответственность!». Эхо гулко проскакало по огромному помещению.
Дима постоял и собрался с мыслями. В лице его появилась решительность. Как заправский сталкер, с фонарем в одной руке и пистолетом в другой, без тени страха он продолжил прежний путь. Требовалось найти лестницу наверх, а потом уже, ориентируясь от нее, продолжить обследование подвала. «Хрен с ним с этим доктором. Сбежал, и пусть. Потом его поимею...,» - Дима чувствовал себя Брюсом Виллисом, Томом Крузом и прочими подобными персонажами вместе взятыми - «только выпить бы еще чего!».
Сбоку он услышал собачий рык, но... стрелять сразу не стал. Запасной обоймы у него не было. Патроны надо беречь. Повернув синхронно ствол и фонарь, он увидел под трубой глядящую на него с яростью неподвижную оскаленную собачью морду. А сверху на трубе стояла полная бутылка виски. Направив ствол вниз и взяв большим пальцем той же руки фонарь, Дима сделал шаг, встав носком почти у самых зубов, взял бутылку и отступил назад.
«Батарейки ведь тоже скоро кончатся,» - подумал он - «а выхода наверх пока не обнаружено...,» - философски глядя в сверкающие злобой - почти
