Житие ты наше уральское. Ч.3, (окончание).

          Информация, размещенная на сайте «Геометрия Уральской «КБ»

                         «Задачи с любовными треугольниками
                           и методы их решения»


         «...Задано изначально: любовь многогранна.

          Типы треугольников.
           
1. Равносторонний.  Задача из категории простейших. Решения не имеет. Пример: бабуля- сын- внучка, дед- дочь- внук и т.д. до бесконечности.
2. Равнобедренный. Недолговечен, так как два катета имеют одинаковые параметры (90- 60- 90) и делать выбор меж ними -себя не уважать.
3. Задачи с выпуклыми и впуклыми треугольниками, естественно, не рассматриваются. Данные типы треугольников рассмотрены на сайте «Любителей голубого сала»...»
 
       

      А рассмотрим- ка мы, друзья мои, самый интересный из треугольников- разносторонний!
 Здесь примеров сколько угодно. А если включить фантазию, то... ого- го! Имеет множество решений. От увольнения беременной секретарши до венчания с женой на тридцатом году супружеской жизни. От развода с женой до пожизненного содержания соседки. От совместного воспитания общих детей до пластической операции на лице с последующей сменой фамилии и убытия инкогнито  за рубеж. До 2059 года включительно.
 Но мы немного отвлеклись. Итак...

 Он был, что называется, мужчина в возрасте. Двадцати четырех лет. Худой. Невзрачный. Всего 178 сантиметров роста. Дурацкое никчемное высшее педобразование.
 Когда окружающие взирали на него с двухметровой высоты, он чувствовал себя маленьким и несчастным. А хотелось быть счастливым и объемным, как Черчилль. И любимым, как первый огурчик в парнике.
 Ну, и что вы думаете? Пришло его время!
 Он подрос на сантиметр (оказывается, люди растут до 25 лет). Поправился на четыре килограмма. И стал любимым. Причём, вначале у младой поросли физиков 31 лицея. А затем и всей матушки- России, став «Учителем года».
 С любовью, понятное дело, случился перебор, но важен сам факт: всяко разное может произойти в жизни, ежели очень хотеть!
 Тогда- то вот и образовался пресловутый любовный треугольник: он- ученики- учительница литературы. По своей наивности он думал, что вопрос разрешится просто: днём- физика, ночью- лирика. Простая душа! Ночью к нему приходили удивительные разгадки тайн антивещества и черных дыр, и он оставлял лирику на постели в недоуменном ожидании. А днём лирика нежданно- негаданно являлась  ему в виде нескольких пар стройных пятнадцатилетних ножек в комплекте с голливудскими бюстами и набоковскими мордашками. Мордашкам было наплевать на ночную лирику вместе со всей мировой литературой. В головках зрела такая стратегия и такие разыгрывались комбинации, что не снились ни Сталину, ни Наполеону, ни главе МОССАДа.
 Рубить Гордиев узел наш безвестный герой не решался. Тем более, что молодой организм пока справлялся с поисками решений  данной ситуации. Поиск, как не странно, даже доставлял ему удовольствие и был не в тягость. Как подготовка к Новому году.
 А решение пришло неожиданно. И не ему. В мае его перевели в Москву в Министерство просвещения ( Как я и утверждал в предыдущих главах- Москва сильна провинциалами!)
 А насчёт оставшихся в Челябинске лирик...
 Дневные достигли совершеннолетия и разлетелись кто куда, унося с собой светлую память о школьных годах.
 Ночная лирика вышла замуж за историка  из 11 лицея. Тот незнаком был с аннигиляцией, космосом и Эйнштейном и ночами не отвлекался.
 Вот такая вот гипотенуза у нас приключилась нонче в городе, честное слово.»

     

                                 Г Л А В А    6

                 ЗАПИСИ     СТЕПАНЫЧА.
   
           «А , казалось бы, проще простого…» (повесть, продолжение).

                                  Глава   8.

  -Надь, ну, давай я  тебя сфотографирую… Только ты…-
  -Не надо меня фотографировать!-  она резко отвела фотоаппарат в сторону. Голос прозвучал хрипло, незнакомо. И сразу же закурила.
  Александр, машинально взводя затвор, зло посмотрел на ее затылок.
  -Нэ надо, нэ надо,- с издевкой передразнил он ее и уложил фотоаппарат в футляр.
  Надежда обернулась.
  Они были на кухне. Субботний вечер. Тушилось мясо в сковородке. Шумела еще светлая улица… Тихонько играл магнитофон. Благостность и спокойствие. Как и каждый  день. Как и каждый из тысяч и тысяч прожитых дней.
  -Я не могу уже! Да пойми ты: не могу уже!!!
  У нее дрожали губы. И на глазах- слезы.
  Он еле сдержался, чтобы не ответить что-нибудь резкое, налил воды в стакан из-под крана.
  В соседней комнате бабуля ругалась с внуком.
  «Открыли счет, открыли счет…
    Хлебнувшее безлюбья сердце
    Нас обречет, нас обречет…»  - неслось негромко из магнитофона.
  Вошла Полина Дмитриевна.
  -На горшок, безобразник, запросился! Ну-ка, отец, иди, разберись с ним!- сказала она сыну.
  Надежда незаметно затушила сигарету.
  Александр пошел к сыну.
  Погладил по жестким волосам.
  -Спи, сынка, пожалуйста… Спи, тезка, спи…
  Санька серьезными глазенками посмотрел на папку, кивнул головой. Затем поудобнее сложил кулачки под щеку и зажмурился.
  -Спокойной ночи.
  -Спокойной ночи.
  -Пап, а дырка в заборе- это, значит, порвалось?..
  -Угу.
  -А светофоры на столбах растут?
  -Сань, давай спать…
  -А сегодня про карате показывали… Там один так кирпич поставил…- Сашка повернулся на живот.
  -Ты уроки сделал?- перебил его отец.
  -Ага,- по- отцовски ответил  сын..
  -А что в школе получил?
  -Да это… не знаю… Правда, не знаю, пап!- Сашка убедительно выкатил серые глаза.
  -Давай дневник.
  Сын нехотя поднялся, поплелся к портфелю.
  Вообще-то Александр редко проверял дневник сына. Это была компетенция  Надежды. На нем «висела» музыкальная школа. Там он пощады  Сашке, как и раньше дочери, не давал. Сдуру постоянно мерещились хилые еврейские мальчики с тоской в глазах и скрипками в руках. Ни жалости, ни тоски не хотелось… Хотелось будущной сыновней обеспеченности…
  -А я тоже рассказ написал!- гордо сказал Сашка, роясь в портфеле.
   Александр замер. Закололо иголками в ладошках.
  -Так… Сказку одну…
  Сашка оставался деловитым и невозмутимым. Посмотрел в дневник.
  -Ничего не поставили!
  А на милой мордашке так и было нарисовано желание поделиться своим, сокровенным.
  -А мне дашь почитать?
  -Я там чуть-чуть не дописал! Сейчас допишу…
  Санька с готовностью вытащил тетрадь.
  -Ага. Пиши. Я покурю пока,
  Он ушел в ванну. Закурил. Посмотрел на растопыренную ладонь. Пальцы не дрожали.
  Какая-то сладостная волна, наконец-то,  докатилась до сердца. Будто бросился в ледяную воду, а там - теплая, ласковая, неожиданная…
  -Наконец-то!
  Он никогда не афишировал свое сочинительство.  Но куда ж деться, если единственное место для этого- кухня- служила еще и местом сбора всей семьи. Поневоле догадаешься. К тому же, как-то пообещал сыну сочинить вместе с ним «Остров сокровищ»… Видимо, сын устал ждать… Или не захотел делиться лаврами автора…
  Он вернулся в детскую.
  -Вот,- протянул ему листок Санька.
  «Жил-был Иванушка дурачёк. Вот
    както его послали за водой.
    Иванушка потянулся. Елееле вст
    ал  с печи. И пашол к реки. Вот
    пришол он на реку опустил он
    ведра в воду. Вытащил он ведра
    а там щюка. Иванушка подумал
    вот продадим щюку получим многа
    денег. А щюка ему человечески
    м голасом  говорит не продавай меня я твои
    все желания исполнию.
   Д. 25,кВ. 359, подъезд номер 10, Саша., индекс»
    -А почему индекс не написал? – отец с усмешкой посмотрел на сына. Разочарования не было. Дороже, чем это лохматое существо с  большущими удивленными серыми глазами, курносым носом в веснушках и не по-детски большими ободранными кулачками у него сейчас не было.  
  -Хорошо, пап, правда?..
  Александр наклонился  и поцеловал сына в затылок.
  -Спи, сынка…. Спасибо тебе…
  Он поцеловал сына в затылок.
  А тот уже засыпал, растянув губы в улыбке…
  А из кухни неслось  паковское:
      «… в мире котором и я повторяюсь.
         Вместе со всеми  вращаюсь…»

                               .     .      .

  Он опять проснулся ночью. Он точно знал: время полпятого.
  Ему снилась жена.
  Она не смотрела ему в глаза и не отвечала.
  -Ты правда не любишь меня?  Надя! Надя, ответь!  Кто он?
  -Митурич,- сказала, наконец, она.
  -И давно ты его любишь?
  -Давно… Но не думай, у нас ничего не было…
  -А он?!
  -Да…
  Она посмотрела на него и глаз уже не отводила и не опускала. Главное было сказано.
  -А почему не говорила раньше?
  -Зачем?- у нее даже появилось подобие усмешки.
  Он не знал- зачем?!! Он вообще сейчас ничего не знал! Внутри была пустота, мертвая пустота! И она давила, не давала ни думать, ни дышать!
  Он, как дурак, ревновал ее со дня  знакомства ко всем. И к знакомым,  и к незнакомым, и к выдуманным им же самим мужикам… Хотя, и сам не был безгрешен…
  А сейчас им обеим за сорок… Отчего же так больно, страшно и пусто на душе?.. Кажется, никогда так больно не было…
  -Это сон,- сказал он себе. –Это сон.
  Но он знал: это не сон. Не бывает таких снов…»


                                 Г Л А В А   7

                         ЗАПИСИ   СТЕПАНЫЧА

                  «А, казалось бы, проще простого…»
                       (повесть продолжение)

                         Глава  9
 
                         


 « -Дурочка ты, дурочка у меня… Какая ты дурочка!
  Он гладил дочку по голове, а та, уткнувшись ему в грудь, рыдала не переставая уже минут пять.
  -Дочка, дочка… Глупышка ты моя…
  Плечи, худенькие и беззащитные, затряслись ещё сильнее. Ему самому хотелось завыть. Маленький родной комочек.
  -Только не ляпни что- нибудь, только не ляпни…- твердил он себе. –Лучше молчи… Иначе- крах! Иначе- она тебе никогда не простит твоей трепотни!..
  И гладил, прижимая к груди, и гладил…
  -Что ты, дочка… Что ты, глупышка… Солнышко моё…
  Ноги затекли до судорог, но он боялся пошевелиться.
  -За что ж тебе, малёк, такое счастье?.. Люди жизнь проживают, а любви так и не видят. Эх, доча, доча,- он говорил это тихо, спокойно, будто сказку ребёнку рассказывал, а у самого всё дрожало внутри от волнения: дочка плачет на его груди! Может, будь дома жена или сын- всё было по- другому… Может, она плакалась бы не ему, не к его груди прижималась бы… Но верить в это не хотелось. И потому сжималось сердце и всё внутри дрожало, как перед дракой.
  -Счастливая ты моя…- Он поцеловал её в затылок. Погладил по спине, узкой и худой, как у двенадцатилетней девчушки. –А любовь придёт… Поверь мне… Я же рассказывал тебе про себя… Думал: ничего не будет больше в жизни… А мне- раз!- и мама встретилась. И тебе, доча, человечек твой встретится… Ты это сразу почувствуешь, вот увидишь… Потерпеть надо… И подождать… Не плачь. Твои подружки и такого никогда не испытают… Несчастная любовь- это же тоже любовь… И не у каждого бывает… А у тебя уже есть… Счастливая ты… Не плачь, солнышко… Давай я тебя в спальню отнесу, давай? Чуть- чуть поспишь, а потом ещё поговорим, давай?..
  Машка мотнула головой. Всхлипывала, но уже реже и реже. Отца слушала.
  Он поднял её на руки, отнёс на постель. Дочь свернулась клубочком, затихла. Он накрыл её пледом, поцеловал в закрытые мокрые глаза и вышел.
  Больше ничего не надо было говорить. Поспать надо было. В тишине. Он и так много чего наговорил. Может, даже лишнего… Но, главное- не врал. Ни словом! А дочка это чувствовала. Он это точно знал!
  Александр прошел в свою комнату. Ударился нечаянно плечом о косяк. Внутри по- прежнему всё