Нейон Ти сидел и ждал, когда тело придавит тяжестью, и он будет чувствовать не своё тело, а эту нарастающую тяжесть. Ждал, когда кровь прильёт к голове и глаза наполнятся кровью. Ждал, когда из носа хлынет кровь. Это будет конец. Он был готов ко всему. Время шло и звездолёт мчался вперёд. Нейону Ти казалось, что он вместе со звездолётом валится в бездонную яму. Так ему казалось. Он не мог видеть того, что творилось за бортом. Для этого надо было включить камеры обзора. Надо было оторваться от кресла. Ему не приходила в голову такая мысль в ожидании последних минут жизни. Но скорость падения нарастала, а последние минуты тянулись всё медленней. Нейон Ти не закрывал глаза в ожидании того момента, когда в них начнёт темнеть от прилива крови.
Перегрузка всё увеличивалась, вдавливая его в кресло, но в глазах не темнело. Вместо этого он увидел другое. Такого не было даже при максимальных перегрузках на тренажёре. Сначала Нейону Ти показалось, что в глазах начало рябить, и вся окружающая обстановка расплывается и колеблется подобно кругам на воде. Увиденная картина заставила его забыть про тяжесть перегрузки, мешавшую двигаться, дышать. А может, он просто не чувствовал в тот момент никакой перегрузки. Впоследствии Нейон Ти не мог ответить себе на этот вопрос. Настолько он был захвачен происходившими вокруг него переменами. У него на глазах обстановка Центрального Поста расплывалась всё больше и больше. Мелькнула мысль о том, что у него отказывает зрение перед тем, как наступит полная тьма. Неожиданно брошенный взгляд на руки, лежавшие на подлокотниках кресла, вызвал ещё большее недоумение. Очертания подлокотников выглядели размытыми, не чёткими, словно его зрение окончательно расфокусировалось. Руки на подлокотниках выглядели так, будто он видел их через колеблющуюся толщу воды и не мог уловить их чёткого изображения. От такой картины у кого угодно может закружиться голова, и он невольно зажмурился, желая избавиться от картины его угасающего зрения.
Когда он вновь открыл глаза, то уже ничего не мог узнать. Вокруг не было Центрального Поста и всего того, что окружало Нейона Ти мгновениями раньше. Не было кресла, в котором он сидел. Он ничего не видел кроме белёсой пелены, где расплывались неясные контуры и бесформенные тени. В этой белой пелене ещё видны были размытые контуры его рук. Он успел заметить, как они расплывались в разные стороны, сливаясь с окружающим туманом. Его тело таяло! В голове само собой мелькнуло это слово от увиденной картины. Он не ощущал ни скорости падения, ни тяжести, ни боли. Он видел всё происходящее вокруг и понял, что умирает. Только смерть может принести такое облегчение, освобождая тело от бренных ощущений и связанных с ними болью и страданиями.
Нейон Ти уже не видел своего тела и ничего вокруг из того, что до сих пор окружало его и составляло системы звездолёта, заключённые в непробиваемую оболочку. Вокруг было облако плотного тумана, за гранью которого скрывалась неизвестность.
Всё это Нейон Ти видел. Сознание его работало, и он наблюдал за всем этим словно со стороны. Всепоглощающие силы Вселенной оказались бессильны перед силой его сознания. Окружающая неизвестность больше не пугала его. Он чувствовал себя так, словно вернулся в то забытое место, откуда когда-то вышел и теперь возвращается обратно в покой и безмятежность.
Это могло означать только одно – его сознание было одной природы с силами Вселенной. Только этим можно было объяснить неприкосновенность его сознания в ситуации, когда обрушившаяся мощь Вселенной растворила в своей энергии все материальные атрибуты жизни, не причинив сознанию ни малейших перемен. Весь материальный мир, включая и его тело, растаял, распался на атомы, а его сознание словно слилось с энергией Вселенной.
Выходило так, что сознание являлось частью Вселенной, а он, Нейон Ти, являлся всего лишь носителем этого сознания, которое продолжало мыслить в условиях бестелесного существования. Он на практике, сам того не желая, открыл вселенскую природу духовного начала человека, над чем ломали голову учёные умы тысячи лет.
Но лучше бы он этого не узнал, как признавался потом он сам себе, чувствуя себя неуютно в собственном теле, поскольку всю оставшуюся жизнь за ним неотступно следовал один вопрос: «Кто он? Тело, наделённое сознанием, всего лишь носитель сознания или он является сознанием, помещённым в оболочку тела, имя которому Нейон Ти? Он задавал этот вопрос только самому себе, зная о бессилии науки.
Но всё это будет потом, а пока его сознание ни на мгновение не выпускало обстановку из-под контроля. Огромная энергия Вселенной искривляла пространство, изменяла ход времени. Она ничего не смогла поделать с памятью, как функцией сознания, иначе бы Нейон Ти ничего не помнил. Но он помнил. Помнил, что не было ощущения своего тела, ощущения времени, ощущения пространства. Вокруг не было тьмы. Его окружал белый непрозрачный туман – всё то, что осталось от распавшегося на атомы материального мира. Поэтому он не видел вокруг черноты, поглотившей остатки этого мира.
Нейон Ти помнил, как в глазах его опять начало рябить до тошноты, и он предпочёл тьму неприятной картине. Когда он отрыл глаза, точнее было бы сказать: «Когда его сознание снова продолжило воспринимать обстановку», то оказалось, что молочная белизна вокруг стала приобретать серые и чёрные оттенки, которые мелькали вокруг бесформенными пятнами разных размеров. Как будто в белый туман капали чёрную тушь и при этом перемешивали. Вокруг мелькало и пестрило. Мельканье длилось недолго и затихло. Вокруг него вблизи, вдали, сверху, снизу в потемневшем тумане висели многочисленные пятна и пятнышки разных оттенков от чёрного до серого. Всё это пятнистое однообразие снова зарябило в глазах. Видимо, даже освобождённому от телесной оболочки сознанию такая картина была не по силам, и дальше Нейон Ти помнил только тьму.
Когда сознание вернулось к действительности, то противная для зрения рябь вокруг продолжалась, но вокруг пятен не было. Вместо пятен появилось разнообразие цветов, которые лентами разной длины и ширины извивались со всех сторон. Всё это походило на чародейство, когда из ничего, из пустоты, возникает нечто. Это чародейство творила Вселенная по своим, никем не познанным, законам. Потом опять тьма, когда не было даже сознания.
В дальнейшем события напоминали Нейону Ти ранее увиденную картину. Всё это он уже видел, но в обратном порядке, когда сквозь колеблющуюся толщу воды проступали неясные контуры окружающей обстановки Центрального Поста, мониторы, приборные панели, панели управления, его штурманское кресло, очертания его собственного тела. Не было никакой воды. Так его сознание воспринимало окружающее. Ощущения тела ещё не было, но ощущение пустоты исчезло. Колеблющиеся очертания и контуры становились отчётливей, наливаясь при этом красками, словно в театре со сцены убирали полупрозрачный занавес.
Но это была не сцена. Это был его звездолёт, вернувшийся из небытия. «Я был там вместе с ним и теперь возвращаюсь» - Нейон Ти помнил, свою первую мысль, когда он ощутил под собой штурманское кресло. Он видел свои руки там же, на подлокотниках. Его тело было в порядке. Даже в голове не шумело, как обычно после перегрузок. Нейон Ти не чувствовал себя разбитым, обессиленным, подавленным. Он ощутил непривычный для Центрального Поста запах озона, не похожий на запах кондиционированного воздуха. Это окончательно вернуло его к рабочему состоянию.
Первым делом он запустил программу включения двигателей. Нужно было время для вывода их на нормальный режим. Диагностика показала, что бортовые системы в штатном режиме. Повреждений нет. Тревожил тот факт, что блок космической связи не работал на приём сигнала. Он понял, что остался без связи, но пока ему было не до того. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы системы двигателей прошли через «всё это» в рабочем режиме. Он знал, что на вопрос никто ему не ответит. Но он не знал, что дальше ему предстоит сталкиваться только с такими безответными вопросами.
Началось с его попытки определить свои координаты. Блок Навигатора вместо ответа выдал чёрный экран и сообщение о том, что звёздолёт находится в нулевой точке координат. Походило на нестандартный сбой системы, о котором он не слышал до сих пор. Это было посерьёзней, чем отсутствие связи – оказаться в «слепом звездолёте» неизвестно где. Видимо, радость отсутствию повреждений была неуместной. Нейон Ти не знал, каких ещё ждать сюрпризов. Он потянулся к приборной панели и включил мониторы обзора. Ему пришлось отпрянуть назад, на спинку кресла и зажмуриться. Большой экран обзора слепил глаза ярким светом!
- Неужели внешние камеры выгорели и дают одно сияние вместо изображения? – он осторожно приоткрыл глаза и из-под руки смотрел на экран, заливавший весь Центральный Пост ярким сиянием. Яркость удалось убавить. Глаза привыкли к свету, и Нейон Ти мог смотреть на экран. Вскоре он стал различать на нём чёрные точки. Они были разбросаны без всякой системы по всему экрану. Небольшие, но все разной величины. Нейон Ти обратился к компьютеру:
- Седьмой! Провести диагностику системы обзора!
Ответ прозвучал как насмешка:
- Система обзора в норме. Все камеры и мониторы соответствуют параметрам.
- Может, дело в компьютере? – засомневался Нейон Ти. - Седьмой! Провести диагностику смарт-блоков! – он ожидал, что в ответ услышит молчание, как бывало всегда при выявлении сбоя в системах компьютера, но прозвучал ответ:
- Диагностика проведена. Функции блоков соответствуют смарт – картам.
Обычно такой ответ радовал. Чувство тревоги не пропало. К нему прибавилось чувство голода, не позволявшее сосредоточиться и осмыслить новые вопросы. Он вспомнил, что успел только позавтракать и было это неизвестно сколько времени тому назад, в другой жизни, до его «воскрешения».
Пока двигатели пройдут программу выхода на рабочий режим, он успеет пообедать. Нейон Ти знал, что пустой желудок – это плохой советчик в таких случаях.
- Новую жизнь надо начинать с новыми силами, - громко произнёс он, освобождаясь от пилотских ремней. Ему приятно было проделать весь путь до столовой привычным манером, ногами, чувствуя себя хозяином ситуации, а не жертвой, ползущей вдоль переборок. Хлопоты в столовой окончательно вернули его к ощущениям прежней жизни. Он снова был командиром звездолёта, несокрушимого никакими стихиями, послушного каждому его слову. О недавнем испытании напоминали осколки кружки, разбросанные по всей столовой. Нейон Ти тщательно собрал их все до единого и выбросил в мусорный контейнер.
Во время обеда Нейон Ти по старой привычке прислушивался. Такая привычка осталась у него с молодых лет, когда в курсантские годы у него появился первый, малюсенький, электромобиль. Эта новая модель постоянно ломалась в самый неожиданный момент. Нейон Ти во время езды невольно прислушивался к гулу и жужжанию, что стоял в салоне, пытаясь уловить признаки очередной поломки. Он всегда облегчённо вздыхал, когда поездка удачно завершалась. Вот и сейчас он по малейшим вибрациям пола, даже по колебаниям воздуха
|