Житие ты наше уральское. Ч.2

упитанным, дополнительно надели на плечи детские надувные нарукавники.
  Прощались почему- то сдержанно, как сокамерники после отсидки или совсем малознакомые люди. Аркашин трёп как- то разом сбил со всех радостное предпраздничное настроение. Наоборот - нагнал неясную тревогу и тоскливость. Даже Степаныч, внешне обычно доброжелательный и спокойный хмурился невесть отчего и молчал.
  -Чего ты, братишка?- Николай помог затянуть ему спасательный жилет.
  -Кто его знает, Коль,- буркнул тот в ответ. – Сидит какая- то заноза в груди… Отчего – почему - ни … не пойму. Вы ещё со своим… могильным юмором… Ребята и так трясутся, боятся оплошать по незнанию…   Да ещё все помылись перед сплавом…Сам знаешь, что за примета…- Махнул рукой.
  -Ну- ну, корнет, утрись…-
  -Нет, честно говорю…   Как- то неудобно всё, нескладно… Будто в костюме и с галстуком на работу пошел… И вы тоже с Аркашей… Отпроситься, что ль, не могли на неделю? Сам же видишь, какой состав собрался… Глаз да глаз…-
  -Ты чёй- то совсем «худой» стал, всего боишься… Рика ж с тобой?.. Да и Володька… Шутки, видите ли, мешают… Эт с каких пор?- рассердился младший.
  Степаныч посмотрел на него - и отвернулся.
  -Плохо без вас будет, Никола. Сердцем чую,- сказал глухо.
  -Ну, давай я тебе сниться буду каждую ночь! А Аркаша - Вовке! Треть суток, считай, с вами будем!-
  -Ладно, проехали…  Бывай. До встречи.-
  Крепко стиснули руки.
  -До Клюкли.
  Ребята отчалили.
 
  …Никола с Аркашей стояли на берегу и, как две Катюши, махали вслед машинной ветошью.
  -Заработало! Ура - а!!!- раздался радостный рёв с посудин.
  -Ну, вот, развеялись! А то, что- то, шибко впечатлительные все стали, слова им не скажи!..- с чувством произнёс Аркадий. – Что, Никола, по коням?-
  -Айда. Раньше сядем…-
  Сплюнули через левое плечо «на удачу» и от сглаза.
 

                                         .  .  .  


    «Юрюзань, Юрюзань…   Что ж за речка- то это такая, с таким чудным названием? Речка легенд, мифов, преданий… Сгусток красот и чудес мировой природы. Мини - Ниагары… Участки Большого Колорадского каньона… Дремучесть Сибирской тайги… Байкальская прозрачность… Мангровые стоячие заливы… Тибетская угрюмость скал… Пугающие чернотой зевы пещер… Разноцветье… Разнотравье… Разнозверье…»
  Вовка оторвался от записной книжки. Поднял воспалённые покрасневшие глаза, близоруко прищурился. Свечка коптила где- то почти под потолком. Тени - глубокие и чернющие - почти скрывали лежащую в спальниках команду.
  -Степаныч, слышь? Посмотри, пожалуйста…  Пойдёт для начала?..- Протянул тому записи.
  Степаныч отложил в сторону трубочку, которую чистил уже минут пятнадцать, нацепил Вовкины очки и, отставив далеко от себя руку с тетрадью, прочитал, шевеля губами. Потом, глядя вопросительно поверх очков на Вовку, спросил:
  -Это всё?-
  -Я тебе что, Дюма - план гнать?- Вовка отобрал записи.
  -Нет, конечно, далеко не Дюма… Буйство фантазий, может, где- то рядом, а так - далеко не Дюма.-
  Степаныч вернулся к своей трубочке.
  -Это где ж ты у меня фантазии увидАл?-
  -Ну, как же… Сибирь, Тибет, Америка… Зевы… Мангры…  Откуда  ты такие аналоги   выкопал?-
  -Из Дискавери!-
  -А- а…-  Степаныч  (из принципа, дурацкого, но вызывающего уважения) смотрел только «Культуру», «Спорт», «Россию» и местный «Восточный экспресс». Помолчали, занятый каждый своим делом. Степаныч продул трубку, принялся набивать её табаком. По палатке потянуло черносливом и вишней. И  « Мысом Подзорной трубы».
  -Покурим?-
  Выбрались из палатки под навес, задымили. Дождик дробно колотил по крыше. Поблескивали вдали зарницы. Костерок, сложенный надьёй, периодически злобно шипел от капель и выбрасывал язычки синеватого пламени.
  -У тебя, Вовка, как у Успенского, получается: одни галоши за дверью, а ты всё впихнуть пытаешься,- продолжил разговор Степаныч. - Красоты красотами, а про местный колорит - не слова. Да и красоты…  Это может ихнее на Юрюзань похоже?..-
  -Скажи ещё: чуждое, враждебное…-
  -Не передёргивай. У них Салават с конём в пещере не прятался от ворогов. Напиши - глядишь, и у них в Каньоне свой Салаватка появится. Или на Тибете…-
  -На Тибете яки.-
  -Во! Салаватка на яке!-
  -Степаныч! Ну, это же легенда! С тобой же осматривали! Человек- то кое- как пролезет,  а местные ещё и коня приплели! Если только частями…  копчёного… в котомке…-
  -Пусть! Не трогай эпос! Не дорос ещё! И про климат у тебя не слова! Сам же знаешь: этот район неофициально «мочевым пузырём Южного Урала» зовётся! Триста дней в году осадки! С этим, надеюсь, спорить не будешь?-
  -Не буду,- нехотя ответил Владимир. – Только как- то неблагозвучно это звучит…-
  -А Титикака ему Дискаверская звучит! Ну, ты посмотри! Что за преклонение такое, краевед?! И ещё… «Разноптичье» и «многонасекомье» забыл. Про золотишко и самоцветы…-
  -Так не одного ж не нашли!-
  -Опять ты дурак! Помнишь, как интересно всё это было? Мы не нашли - другим повезёт! Про стоянки древних людей…  Про Пугачёвские сокровища, про Демидовские… Про «Чёрного туриста», про «Бабку Синильгу»…-
  -Ой, опять! Степаныч, наскучило же всем! Пора уж пластинку сменить! Чего «пустышки»- то таскать? Всерьёз никто не воспринимает…-
  -Знаешь, Вовка,- Степаныч задумчиво глядел  на тлеющий костёр, посасывал трубочку и зябко ёжился. – Тебе просто повезло, что никогда в жизни не сталкивался с ними… Это - как … с цунами… Не сталкивался- и не страшно… Но цунами- там, где- то… А эти- здесь, рядышком… У тебя (да и у ребят- тоже!)- как с кризисом: пугают все, пугают, а где он?  Привыкли- и  не страшно… Миф…  Эх, Вовка… Ладно, как хочешь… Пусть будет миф…-
  В палатке зашевелились, забормотали неразборчиво. Через минуту вылез Анатолий, подсвечивая под ноги фонариком.
  -Чего не спите? Бессонница?-
  -Угу,- буркнул Володька в ответ, думая о чём- то своём. – Слушай, Степаныч, а если…-
  Жуткий звук прорезал мокрую ночь. Словно заржавленную дверь бункера открывали.
  От испуга дружно вскочили.
  -Чего такое?! Чего?! А, Вовка? Рядом где- то!..- Толя лихорадочно зашарил рукой под курткой. – Степаныч! Чего это? Волки?-
  -Не знаю.-  Тот был обескуражен не меньше. – Сушину, может, повалило?.. Иль в Ельцовке что?..-
  -Что там в Ельцовке?.. Один дом, да и тот брошенный…  Совсем, поди, сгнил за эти годы… Филин, может?..-
  -Тогда уж стая филинов! Знаешь, на что похоже? На крик йетти! Или когда павлин орёт…-
  -Ага, расплодились у нас…  Где ты павлина- то слышал? Городишь здесь…-
  -Ну, а что это, если не павлин?!-
  -А вот сейчас посмотрим.-
  Володька вытянул из поленницы топорик, включил фонарик. Анатолий, наконец- то, достал из - за пазухи ракетницу.
  -Ого!- уважительно проговорил Степаныч. – Солидно! Ну, удачи!-
  -А ты чего?.. Не пойдёшь?!-
  -Чего я там не видел?- Степаныч подбросил полешко в костер, вновь набил трубку, уселся. – Орёт - и пусть орёт. Миф, может, и орёт, чего его проверять. Фантомы всё вокруг…-
  Володька притормозил. Вопросительно взглянул на Мишанова.
  -Перекурим?-
  Некурящий Анатолий живо согласился и подбросил в костёр сушняка.  Окрестности осветились. В блестящих влагой кустах, метрах в двадцати от палатки, маячил белый силует. Маячил- маячил - и стал медленно удаляться. Так, не торопясь, и скрылся.
  Все неслышно выдохнули.
  -Да - а… да - а… Фу- у…-
  И лишь Степаныч чертыхнулся: - Сколь раз зарекался: носи с собой фотик! Кретин!-
  Так, под разговоры, дождь и водочку, и дотянули до рассвета. Ракетница с топориком не понадобились. Степаныч принялся за готовку, Володька - за костёр, а Толя отправился с котлами к роднику у Яхьильского гребня.
  -Мужики! Мужики!- услышали ребята через минуту. – Сюда! Фотоаппарат захватите!-
  Разбуженая криком Рика вылезла из палатки, сердито покосилась на опорожненную за ночь стеклотару.
  -Ну- ну, ты мне ещё скандал на природе закати,- обрубил на корню все брюзжания Володька. – Пойдём, посмотрим, что там у Толи.-
  Толя стоял, склонившись над родником, и махал им рукой.
  -Смотрите!-
  На влажном земляном участке, поросшем редкой  зачаточной травой, выделялся отпечаток босой ступни.
  Степаныч замерил спичечным коробком.
  -Шестьдесят четвёртый - шестьдесят пятый размер…-
  Рика обнюхала след и завиляла хвостом. Затем долго и  внимательно  вглядывалась в ближайший лес.  Ребята молча стояли рядом и не мешали. А Рика вдруг уселась. И завыла, искоса поглядывая на ребят.
  -Вот тебе и предание…  Сванетия, будь она неладна…-


…-Чего так долго? За батарейками, что ли, ходил?- сердито пробурчал Николай, подвинулся с нагретого места, впуская внутрь промокшего насквозь Аркашу.
  -Да, блин, след обронил, кое- как отыскал! Фонарик же не включишь, всё на ощупь!..- Аркаша никак не мог устроиться, ворочался, гремел каким- то железом и стеклом. – Это что у тебя? Спиртяшка? Да включи ты свет в салоне! Не видно ж ни черта!-
   -Я те включу!.. А ежели сейчас на поиски  сподобятся? С моего братишки станется…-
  -Сейчас- то они чего пойдут?- Аркадий, наконец, устроился, но слышно было - руки шевелятся. И через секунду в машине запахло копчёной колбасой. А потом- и звук открываемой бутылочки и бульканье наливаемой жидкости. –Утром у родника след найдут- потом уж…  Держи, я налил.-
  Николай в темноте нащупал кружку, обнял ладонью покрепче, захихикал.
  -Ты чего? НА колбаску…-
  Никола всё никак не мог успокоиться, трясся мелкой тряской от смеха.
  -Я, пока ты к роднику ходил, к ребятам наведался,  хи – хи - хи…-
  -Зачем? А если б «засветился»?!  Спятил!-
  -Не - е, я осторожненько… Простынку (жинка дала на ветошь) натянул, постоял в кустах, посмотрел на  наших…-
  -Ну и?..-
  -Наши, как обычно, не спят в первую ночь, у костра сидят, лясы точат, интеллектуалы доморощенные. Слышу - про страшилки разговор у них пошел… Затем Толя выполз… Ну, и не вытерпел я, гикнул по - ишачьему…-
  -Ты дурак, что ли? Толя пять месяцев, как после инфаркта, а ты!..-
  -А я ему ракетницу против стресса подарил!-
  -Карвалол, а не ракетницу ему надо! И откуда у тебя лишняя ракетница?-
  -Охотника одного заблудившегося зимой спасли, паталогоанатома из областной. Он и подарил. А карвалолов этих у меня полмашины для Толи набито, не боись!-
  -А как ишаки кричат - откуда слышал?-
  -На Памире служил.-
  -А- а...-
  -Бе - е… Дальше слушай. Гикнул - смотрю, напряглись. А Толя - за ракетницу. Думаю: пульнёт, оглашенный - вся маскировка моя коту под хвост. А они - лапнику в костёр, и в мою сторону пялятся! Стою, как стриптизёрша у шеста… Они не шевелятся, я не шевелюсь… В общем, полная… статика… Потом уж опомнился, задом- задом - и в кусты. Прислушался - тишина. Я - зайцем- зайцем - и в машину.-
  -…И вот ты тут.-
  -И вот я тут. А тебя всё нет и нет!-
  -А теперь и я тут и тут…-
  -А теперь и ты тут и тут…  Так выпьем же друзья за то…-
  -Николай, давай просто выпьем. Утро скоро. Не выспемся.-
  -Давай. За удачу.-
  -За Юрюзань.-

  …Утром, позёвываясь и потягиваясь, Николай зашёл по нужде за заднее колесо - и опрянул назад. Отпечаток голой ступни шестьдесят пятого размера выделялся на глинястой обочине.
  -Тьфу!- сплюнул Николай. – Юморист недорезанный! Никакой фантазии!-
  …Аркаша же спозоранку просто посмотрел на этот отпечаток и посетовал на себя за неловкость: пока добирался впотьмах от родника, несколько раз падал и ронял слепок.  
  К месту ночной операции они, позавтракав, и