Житие ты наше уральское. Ч.2

грести- то будет?-
  Мужики замерли, дружно посмотрели на Рику. Та, почуяв неладное, оглянулась на них. Ребята отвели глаза.
  -Сами же… со Степанычем… рыбалку обещали. А теперь: «кто грести будет»… А Степаныч с  Серым не могут, что ли? Река тихая…-
  -Давай я погребу!- проявил редкое для себя благородство Толя. – Чего там… потихоньку…-
  -Я те погребу!- обозлился Вовка. – Ленка узнает - нам всем в одной палате лежать! В травмотологии! Шла бы «реанимация» в сопровождении - другое дело!-
  -Чего ты из меня немощного- то делаешь? Ешь, вон, лучше кашу! Сань! Степаныч проснётся - спросим. Чё с этим говорить… раскомандовался тут…  Ешь!-
  Яростно и злобно, не забывая поджимать хвост, растявкался на реку Блум, заметался по гальке.
  -Ба! Что за чудо?!-
  По Юрюзани боком, цепляя гребью камыши, со скоростью  сколько то там узлов в сутки, с упорством  голодного носорога двигался плот с «Нивой» и спящим гребцом на палубе.
  Вовка, прикрывая глаза от солнца, с интересом рассматривал конструкцию.
  -Да - а,- протянул вслед исчезнувшему за поворотом сооружению. – Давно я его здесь не видел!
  -Кого? Знакомые, что ли?-
  -«Летучего Голландца».-
  Молчание. И, через минуту, ироническое:
  -Тогда уж «Спящий Голландец»!-
  Володька хмуро взглянул на Алексея и промолчал.
  -Серый, посмотри, что там у меня? Чешется, собака! Может, клещ?- Толя поёрзал спиной по рюкзаку.
  Серёжка окинул взором очкастое человечище.
  -Толь, это долго! Не успеем. Почеши просто, пройдёт. Иль давай я почешу.- Заскрёб ногтями по Толе. – Ну, что, проходит?
  Толя жмурился от удовольствия.
  -Не, не, не! Рядышком, рядышком!!!
  …Через час они отплыли.

                                         .  .  .  

  Вовремя они улизнули.
  С верхотуры  Большого  Лимоновского вся долина реки лежала перед ними, как на ладони.
  Напротив,  у Навесного, виднелись знакомые посудины, и кто то уже рыбачил с катамарана.
  Наверх, к пещере, муравьиной цепочкой медленно тянулась остальная команда. Вдоль неё точками сновали собаки.
  -Аркаша, мне кажется, они  во  - он у той сушины заночуют, в заливчике, видишь? Нет, ещё левее! Считай: первый, второй… третий заливчик!-
  -Там же камыш  сплошняком!-
  -Дурочка! Вся рыба там! Для сетушки - то что надо! Пробьются! И поляна рядом, и лес рядом…-
  -Сушняк то они от пещеры захватят. Не поверишь - штук пять срубов стоит! То ли на продажу, то ли  стоянки штатные оборудовать… Обрезков наберут - на всю ночь хватит.-
  -Да, запоганили реку, ироды. Чистота, уют…  А ежели не надо мне уюта? Ежели  мне девственность да безлюдье подавай, а? А чистоту мы и раньше блюли. Ни банки, ни склянки после нас не оставалось…-
  -Кончай ныть! Ночью - то как до них доберёмя?- Аркадий шлёпнул себя по шее. – Комарьё проклятущее!..-
  -А никак…  Как здесь с гребня спустишься? Да ещё лодку тащить!.. Им на сегодня и того, что ты поразбросал, хватит.- Никола отнял бинокль от глаз. – Я  другого боюсь: как бы они к нам, на нашу сторону не перебрались.-
  -Накой?- Аркадий тоже оторвался от бинокля.
  -Накой, накой…  По гребню пройтись, в пещеры спуститься.-
  -В какие?-
  -Да под нами! Одна, вон, вообще метрах в тридцати…  И по гребню: посмотри, панорама то какая! Пальчики оближешь!  Это ж… Вах, одним словом!..-
  Действительно. Все красоты горного края, казалось, собрались вместе и растеклись до горизонта. Налево от реки - Башкирские, направо - Челябинские.
  Но мысли Аркадия витали немного в другой плоскости.
  -Посидим, посмотрим, куда попрут… Если на гребень не пойдут - горячего сварганим на костре, пожрём по- человечески. Надоели твои консервы с газировкой! Живого тепла хочется.-
  -Будем надеяться. Самому хочется. Блесну, черт, жалко! Чего то ж крупное было!?. Запекли бы…  Ну, да ладно…-
  -Да, жалко блесну…-
  Закурили в ожидании.
  На противоположном  берегу  ребята втянулись в пещеру.
  И минут через десять посыпались быстрыми горошинами вниз, к катамарану! Шествие замыкала неспешная Рика. И ещё остановилась, оглянулась назад. Затем посмотрела на Большой Лимоновский, повиляла хвостом – и продолжила спуск.
  Ребята быстро отчалили и, постоянно оглядываясь на пещеру, зачастили веслами. Скоренько отошли от скал и вошли в долину. К левому, Лимоновскому берегу даже не подошли.
  С вершины уже невооруженным глазом можно было разглядеть, как Степаныч привстал, рассматривая пологий берг, махнул рукой, и катамаран, продираясь сквозь зеленый камыш, ткнулся в третий по ходу заливчик. Володькина лодка – следом. Что и требовалось доказать…
  -Слава тебе!..- облегченно выдохнул Аркаша, поднялся, стряхивая с голого вспотевшего живота соломинки. – Айда, Коль, супец сварганим!-
 

 
                                       . . .

  Катамаран представлял собой удивительное зрелище: он со всех сторон ощерился удочками, спиннингами, веслами, точно «Академик Келдыш» антеннами. И песни с него звучали такие же, городницкие: «Перекаты» да «Предательства»…
  Припекало на воде нещадно. Вскоре все разнагешались до пояса, несмотря на предупреждения Степаныча. Азарт рыбалки охватил всех. И грести, оказывается, совсем было не обязательно! Юрюзань, худо- бедно, несла их сама.
  Особые эмоции испытывали Сашка с Плюмом. Для начала, оба неуклюже свалились за борт. И вылазить из теплой воды никак не  желали. Но затем Саня расшиб на мелководье колено и, обиженный на судьбу, всё- таки забрался на катамаран. За компанию вытащили и Плюма, забросили в лодку к Владимиру, а Рику переместили в общий кагал. Щенок немного повозился в натекшей с него теплой луже и заснул.
  Александр же спать не желал! А, может, просто не нашлось подходящей для него лужи, кто его знает.
  Он принялся рыбачить.
  Удивительная штука – спиннинг - в умелых руках бывшего радиста! Это и цыганский кнут, и лента гимнастки, и бумеранг австралийца, и нунчаки, и ятаган янычара над чаном с дерьмом! Он выполнял в с е  функции, кроме одной: функции удочки! А катушка?! Червячно - передаточный механизм не выдерживал никакой критики! Хвалёные японские закрытые  подшипники с удивительной легкостью раскрывались и рассыпались мелкой дробью, к счастью, никого не задевая! Неразъёмная ручка оказывалась отделённой и жила своей обособленной жизнью! А блесна - зараза, оказывается, оставляет тройником сразу три! раны! Три!!! И не только на своих ногах и чреслах, но и на организмах остальной команды!
  Владимир от греха подальше отплыл от катамарана на безопасное расстояние. Остальные со - сплавщики, изнемогая от смеха и ран, приняли на всякий случай горизонтальное положение. Лёшка - тот совсем усох до размеров Серёжки и ждал когда прекратится этот беспредел и торнадо.
  -Чё- то ничё не выходит,- наконец, заявил Саня, скорбно вздохнул. – Ребят, я, может, подремлю чуток?..- Ответа дожидаться не стал, сполз на палубу к Рике,  обнял чей- то рюкзак и захрапел.
  Облегченно вздохнули. Лёшка наполнил телесную оболочку до обычных размеров, нагнулся к Александру и на всякий случай привязал того к конструкции.
  -Руки, может, связать?- громким шепотом спросил всех. – У меня больше спиннингов лишних нет!-
  -Да не шепчи ты! Его сейчас из пушки не разбудешь!-
  -Не буди лихо…- продолжил  шепотом Лёшка.
  «Лихо»  храпело и вид у него был умиротворенный. Мамлин оторвал от водоросли два узеньких листочка, положил тому на верхнюю губу.
  -Сейчас загорит - мы ему  сомбреро подарим. Совсем Саша Бандерос будет! Я ему ещё до - олго любимый спиннинг помнить буду!-
  -Ох, и мстительный ты, Сидор…-
  -Какой есть… Не замай святое - и усов не будет.
  -Лёха! Кончай трепаться!  Пещера скоро, а у нас ни одной рыбки!-
  Дружно замолчали, забросили в воду оставшиеся снасти.
  И ведь клюнуло! И именно у Алексея! Тот, будучи рыбаком опытным,  торопиться не стал, классически подсёк, классически подвёл и классически выудил первого хариуса. Затем второго. Затем начало клевать и у других. В общем, когда пришло время осмотра пещеры, у ребят в садке плескалось до десятка различной ихтиологии. Уха была обеспечена.
  С трудом оторвали присохшие к Александровским губам водоросли, растормошили самого хозяина губ и двинулись в Кочканарскую  пещеру.
  -Прав  был, Вовка: одного Серого надо было посылать сюда,- пыхтел Лёха на крутом склоне. Следом, скрепя зубами, полз Саня. Следом, скрепя суставами - Анатолий.
  Вовка с Сергеем уже давно стояли у входа и с интересом рассматривали медленно - поступательное движение бегемотиков,  ползущих по склону.
  -Упорные, - в голосе Сергея звучало уважение.
  -Да-а… Только по - рабкриновски  как то работают. Шаг вперед - два назад…-
  -Это «Апрельские тезисы».-
  -Ты мне ещё подаказывай! У меня крепкий трояк по «Истории партии» был, а ты!.. «Рабкрин» это!-
  -А я тебе говорю: «Апрельские тезисы»! Что ты здесь… апокрифы выдаёшь!- стоял на своём Серёга.
  Когда подползла изнемогающая троица, малокровные  уже зло сыпали друг на друга неправильными полузабытыми цитатами. Троица послушала их, отдыхая, послушала, переглянулась: «Что за люди! Контуженные, право слово!» и вползла в пасть пещеры.

  …-Нет, Степаныч!- решительно заявил Толя после культурного мероприятия по посещению Кочканарской пещеры. – В  Щелевую я не полезу, хоть убей! Всё это, конечно, интересно: стоянки, древние люди…  Но «Гриша» то из «Сыктывкара- 86», который «здесь был»  – он то какой неандерталец?!-
  -Да самый настоящий! Более тупой, чем пращур - вот и всё! А в  Щелевую  пойдём обязательно! И не спорьте! Такой грандиозной красоты ещё не скоро увидите! И ты не кривись! Тоже ни разу не была в ней! С сыном и пойдёшь!- поставил на Рике точку Степаныч.
  Но перед этим они ещё поблеснили на омуте. Какой- то монстр скоренько оборвал у них (для коллекции, видимо) три разных блесёнки и потерял к ним интерес. Затем на склоне, по пути в пещеру, наелись от пуза клубники. Полюбовались, как специалисты, на срубные заготовки из колиброванного сосняка. И подошли к пещере.
  Отчего- то первой занервничала Рика. Поднялась шерсть на загривке. Клыки обнажились. Нос постоянно ощупывал воздух.
  -Ты чего, девочка?- Степаныч успокоительно потрепал её по холке. Но сам внимательно огляделся.
  Рика опустила морду к земле и довела Степаныча до боковой, еле заметной тропки слева от входа. Два следа - копии утрешнего!- приминали траву. Собака с опаской подошла к правому и зарычала. Плюм, дрожа  всем телом, жался к Саньке. Степаныч склонился, тоже принюхался. Пахло коровьими лепёшками. Но клочок шерсти на шиповнике рядом с отпечатком был не коровьим. Ещё раз внимательно оглядел окрестности.
  -Ладно. Идём в пещеру.-
  Размеры, вычурность ходов и сводов поражала. Ребята, по привычке раззявив рты, брели цепочкой и смиренно молчали. Даже Рика прекратила скалиться. Плюм - тот вообще затих на тёплом уютном животе Александра.
  -Костей- то!..- тихо поразился глазастый Серёжка. – Чьи это, Степаныч? Здоровущие какие…  Как слоновые…-
  -А тряпьё кровавое - тоже слона?- Ещё более глазастый Лёшка шагнул в сторону, что- то поднял из ниши. – Точно! Кровь! И изодрано всё!..-
  -Топай, топай,- подпихнул его Степаныч – Там, в конце, такой видок - ахнешь!-
  Но ахнул Сережка. И более ничего вымолвить не мог. Раззевал рот, мычал и  таращил глазёнки на выход.  Там, у выхода, на фоне бледно- голубого неба, средь камней лежал человеческий череп и скалился отсутствующей нижней