НА СТОЛКНОВЕНИИ ЭПОХ. Часть 2

больше не надоедал ей докучливыми вопросами. Попил чаю, который заварил сам кипятком из электрочайника, умылся и тихо спустился во двор. Со двора вышел на тихую дорогу, по которой редко ездили автомобили. «К вечеру вернусь», -- думалось ему. Заблудиться он не рассчитывал.
    И вот она – большая оживленная улица. Гул и скрежет автомобилей, дома-небоскребы, магазины-супермаркеты, яркие светящиеся рекламные щитки, видеоролики. Кое-где на аллейках лавочки, на них – отдыхающие. Его внимание привлекли скульптуры-монументы. Особенно те, которые изображали людей прошлой эпохи. Под скульптурами мемориальные досточки с надписями.
      -- А наших-то помнят! – обратился Эскулап к одному из прохожих в очках. Судя по всему, тот был приезжим. Он тоже внимательно изучал один из памятников. Прохожий внимательно посмотрел в сторону Эскулапа:
      -- Вы знаете автора этого монумента?
      -- Автора не знаю. А того, кто на нем – знаю. Лично знал когда-то.
      Прохожий поднял очки и внимательно посмотрел на Эскулапа:
      -- Простите, вы какого года рождения?
      -- Тысяча восемьсот... – не задумываясь начал Эскулап и вдруг схватился за голову, -- Э-э, я не помню.
      -- Что ж... Век скоростей... Это бывает.
      Прохожий осторожно отошел в сторону.

      Лера пятый раз набирала знакомый до боли номер, но трубку никто не брал. Сеанс прошел успешно. Клиент остался доволен, назначил новую встречу за хорошую плату. Это значило, что, как минимум месяц они будут обеспечены финансами. Но что же случилось, почему он не берет трубку. Неужели... Лера чуть не плакала в отчаянии, торопясь домой. Квартиру она обнаружила пустой и все поняла. Он сбежал. Без денег и документов.

      Короткий осенний день в конце сентября догорал быстро. Солнце погасило свои лучи полностью и город стал ярко-пестрым от огоньков иллюминаций. Темно в современном ночном городе не бывает. Эскулап был очарован. Он радовался и ликовал по-детски, так беспечно. Брел и брел в неизвестном направлении, рассматривая все вокруг: витрины, прохожих, автомобили. Но чувство голода взяло верх.
      «Пора возвращаться, -- решил он, -- И Лера уже вернулась, наверное. А то заругает опять. «Ты не адаптированный», -- скажет...»
      Но, вот новая беда, Эскулап забыл, в какую сторону необходимо двигаться, чтобы попасть домой. На какой улице его дом. Спросить у прохожих? Но что? Они удивленно смотрели в его сторону и пожимали плечами. О, есть же телефон! Тот самый, что подарила ему Лера и он теперь неразлучно носит его с собой, чтобы общаться с ней в любой точке земного шара.
    «Хвала цивилизации!» – почти выкрикнул он. Но в следующую минуту подумал: «Опять заругает... Да, черт с ним. Пусть ругает.»
      Он достал телефончик бережно, как драгоценность. И тут его пронзило молнией: он забыл, как пользоваться им. Напрасно он пренебрегал всей наукой, которую ему преподносили тут. И это был первый урок для него. Что же делать?! Эскулап впал в отчаяние. Как же он теперь возвратится домой. Попадать в отделение милиции, как проходимец без документов, он не слишком-то хотел. Он нажимал огромным пальцем все кнопки сразу, но результата не получал. Наконец, выбился из сил и почти простонал:
        -- Люди, помогите!
        Рядом, на трамвайной остановке стояли студенты. Они весело разговаривало о чем-то. Один из мальчишек обернулся в его сторону:   
        -- Что, заглючило?
        -- Заглючило! Позвонить жене не могу.
        -- Давайте гляну.
        Мальчишка взял телефон в руку:
        -- О-о, какой древний экземпляр. Его на прочистку пора.
        -- Мальчик, набери номер Леры. Она звонка ждет.
        Мальчик поклацал клавиатурой:
          -- Так она ж сама к вам звонила. Двенадцать раз. Вот, в «неотвеченных» есть ее номер.
          -- А я звонка не слышал.
          -- Это бывает, на улице шумно. Вы бы новый купили и ультровызов поставили бы. У нас у всех так.
          Мальчишка набрал номер, который его попросили и отдал телефон Эскулапу. Лера подняла трубку:
        -- Володя, ты где? -- взволнованно задала она первый вопрос.
        -- Где я? – спросил Эскулап все у того же парня.
          Тот удивленно глянул на него:
        -- Вы, что, приезжий? На улице Маяковского.
        -- Стой там и никуда не уходи, -- кричала в трубку Лера, -- Я сейчас буду. Я почти рядом, на той же улице возле ЦУМа.
          Через пять минут она была возле него. Подскочила, чуть не плача, схватила за руку:
        -- Я же просила, без меня из квартиры ни на шаг!
        Ребята, стоящие рядом, удивленно смотрели на них.
          -- Это мой муж. Он память потерял после аварии. Не совсем. То помнит, то забывает, -- объяснила Лерика им. Они сочувствующе посмотрели в их сторону.
          Подошел трамвай, и Лера стала запихивать взволнованного Эскулапа в вагончик.
          -- Какие у вас трамваи странные. Маленькие. Я выпрямиться в дверях не могу.
          -- Тогда пригнись. У вас, что, одни великаны жили?
          -- Нет, двери в трамваях пошире были и повыше.
          Она заботливо усадила своего большого ребенка на сиденье, сама стала рядом, заслонив его от остальных пассажиров. Лера была безумно рада, что наконец-то нашла его. Уж очень не хотелось доводить дело до сведенья своего начальства, а еще хуже, до милиции.
          -- А почему ты стоишь? – басил великан, -- Так не положено.
          -- Молчи, а то сяду тебе на колени.
          К счастью, пассажир, сидящий рядом, вскоре вышел и освободил сиденье рядом с великаном. Тот, недолго думая, усадил на него Леру. Его нервы успокоились, и теперь ему хотелось рассказать ей впечатления прожитого дня. Лера крепко схватила его за руку, боясь, что он опять может куда-то исчезнуть. А великан веселым тоном стал читать стихи Лермонтова. Лера была шокирована:
          -- Володя, не надо. Это не прилично.
          -- Как не прилично?! Это же поэзия!
          К ним подошла контролерша. Лера протянула ей плату за двоих. А Эскулап встал, стал прохаживаться по вагону и читать стихи очень громко, с выражением.
          -- Ай-ай, -- покачала головой контролерша, -- Такой молодой, крепкий, а работать не хочет.
    -- Разве я не работаю? – удивился Эскулап, -- Разве поэзия это не работа?
    Он огляделся вокруг. Но пассажиры не обращали на него никакого внимания. Уши большинства из них были закрыты наушниками. Пожилой человек сочувствующе сунул монету в руку великану. Тот опешил:
    -- Да вы что... Я ж так, для души...
    -- Володя, нам вставать. Наша остановка.
    Лера поняла, что кататься на трамвае пока с ним опасно и решила, что им пора выходить. Она выпихнула обескураженного великана на улицу, прямо перед огромным монументом. Это была все еще улица Маяковского и памятник ему же.
      Эскулап вывалился из вагончика и недовольно пробурчал:
      -- Памятников настроили, а кому они, не знают. Ба-а! Так это ж мой памятник! Ну, здоров, товарищ Маяковский. Хоть я с тобой поздороваюсь. Здесь больше некому!
    С этими словами он стал прямо под монументом, вытянулся и опять начал читать стихи. Но теперь свои собственные. И, написанные не сотню с большим лет назад, а новые, посвященные нашему поколению. Лера обомлела. Она стояла в стороне в тени памятника и сквозь слезы наблюдала за своим подопечным. Оттащить его было не реально, пока он не выскажет все, что думает. Какой-то прохожий стал слушать его.
      -- А вы очень похожи на Маяковского, -- обратился он к Эскулапу, — И читаете как он, ритмично и выразительно.
      -- Конечно. Если учесть, что он – это я и есть. Только в настоящем времени, -- буркнул Эскулап в ответ, -- В будущем без прошлого. Настоящий футурист!
      -- Не обращайте внимания, -- вмешалась Лера, -- Мой муж память потерял после аварии. Ему теперь не просто.
      Прохожий пожал руку Эскулапу:
      -- Память, что, вернется. А стихи хорошие. Вот за них, спасибо!
      Но Эскулап почти не слышал, что делается вокруг и в отчаянии начал кричать:
      -- Эй, вы, глухонемое поколение. С ушами, заткнутыми мобилками. Слушайте, я говорю с вами через века!
      На него стали оборачиваться прохожие. Лера расплакалась и подбежала к нему, не в силах больше терпеть все это представление:
      -- Володя, пойдем домой. А то нас в милицию заберут. Обоих.
      -- Ну и пусть забирают... Я им расскажу, как должно быть...
      Лера обхватила его руками:
      -- Тогда нас в дурдоме закроют и не выпустят!
      С ночного неба начинал капать холодный осенний дождь. Он становился все сильнее. У них не было зонта. Прохожие оборачивались на сумасшедшую парочку. Два человека среднего возраста под открытым небом. Она обхватила его обеими руками, он прижимал ее к себе, пытаясь заслонить от дождя широкими полями своей шляпы.
     



            ГЛАВА 20.
    На следующее утро позвонил Дэн. Он неожиданно вернулся и требовал, чтобы Лера немедленно пришла к нему. «Пленка, он обнаружил ее недостачу», -- Лера кинулась собираться.
    Нет, пленка как раз Дэна не напрягла и вернуть ее обратно оказалось проще, чем похитить. Лера просто, улучив минуту, бросила ее в стол. Вот и все. Операция выполнена. Теперь я на полпути к истине!
    -- Вот что, Лера, хватит вам бездельничать. Мы его сюда не для того перетащили. Он первый приблизился к истокам теории НЛП, только сам не знает об этом...— на этих словах Дэн запнулся, -- Готовь его к запуску новой программы. У него такой голосина! Вот бы... Громыхать он умеет.
      -- Господи! – воскликнула Лера, не удержавшись. Ей до тошноты уже надоели восторгания физическими данными своего подопечного, -- Не в голосе дело. Он же для читателя пишет, а не под него. С превеликой любовью. И они к нему тянутся. Он не может этого не осознавать. Вот и вся теория НЛП. А громыхать в наше время не рекомендуется, и так много грохоту вокруг.
  -- Нам лучше знать, что в наше время рекомендуется.
    Дэн был по-деловому озабочен. Ему некогда было вступать в дискуссию со своей подшефной. Ей тоже больше этого не хотелось. Она только устало спросила:
    -- А в чем  заключается эта новая программа?
    -- Проверь его психическое состояние. Способности, особенно ораторские и лидерские. И еще. Он пишет что-нибудь?
    Лера замялась. Сказать о том, что уже было написано Эскулапом здесь, было небезопасно для него самого и для их дальнейших отношений. Уж слишком откровенно он выразил свои мысли по поводу всего происходящего с ним. В его теперешних поэмах были откровенные обращения и к Дэну, и к его руководству. Но сказать о том, что он не пишет вовсе, Лера тоже не могла. Если руководство заподозрит потерю его способностей, Лере здорово попадет, как психологу. А, главное, ее подопечного могут отправить назад в прошлое. Для него – это гибель...
    -- Мы пишем. Понемногу, -- робко ответила она.
    -- Почему «мы»? Ты что у него теперь секретарь? Ручку ему придерживаешь?
    -- Не ручку, а карандаш. Он им привык начерно писать. Но почерк у него жутко не разборчивый. Я потом на компе набираю под его диктовку.
    -- Молодцы, ребята. Хорошо стараетесь, -- удовлетворенно похвалил Дэн, -- Завтра покажешь его писанину Василию Петровичу.
    -- Хорошо, -- уверенно ответила Лера, а про себя стала усиленно проворачивать план, как выкрутиться из ситуации.

    Работы сегодня вечером для Леры оказалось предостаточно. Кроме подготовительной беседы с Эскулапом она должна была немедленно