У Серёжки убили бабушку

молодёжи.
  Серёжка впервые в жизни попал в такое заведение. Он упрятался в самый угол и теперь со свое партизанской позиции пытался освоить остальное пространство, для начала – хотя бы взглядом. А ещё делал малюсенькие глотки, чтобы, не дай Бог, не захотелось в туалет. Тогда пришлось бы пройти вдоль стойки мимо четырёх компаний и, конечно же, подставиться в своей маломодной и простенькой одежде под оценивающие взгляды двух десятков этих представителей элиты, золотой, или, как говорит Гершуни, обзолоченной молодёжи. А это будет потруднее, чем совать тряпку с эфиром в пьяную физиономию бесстыжего руководителя морга.
  Борис сообщил, что сегодня у него шестнадцатый раз день рождения, и поэтому он угощает. Пришлось поверить: всё равно у Серёжки в карманах не было денег даже на автобус, не то, что на покупку угощений. Впрочем, дальняя дорога по тёмным, раздолбанным – опять же по версии Гершуни, «злобной американской авиацией» - улицам города через грязные дворы пятиэтажек с развалинами детских площадок и собаками под охраной хмурых мужчин до убогой жёлтой общаги почти что в поле только укрепляла убеждённость Серёжки в том, что надо мстить – мстить всем, кто так позорно и некрасиво устроил жизнь в этой богатой стране. Всякий раз с ним повторялось одно и то же. Он шёл по центру города с красивыми зданиями в сверкании реклам, с приличной публикой, переливающейся пуговицами, бляшками сапог и замками сумочек, с богатыми авто, чинно
                                                                  41
скользящими по вечерним улицам, шёл и восхищался. Но это было недолго. Центр обрывался, и парень переходил границу бедной, разорённой страны, куда невидимые пограничники пропускали его без проверки документов – по сутулой фигуре, поднятому воротнику и старым стёртым ботинкам.
  - Бледный, рассказывай. Задумался о чём-то… Мы всё правильно рассчитали?
  - Да, нормально. Я спокойно вернулся из Майами в город. Никого не встретил.
  - Через лес?
  - Через лес.
  - Класс! – Гершуни с довольной улыбкой откинулся на спинку стула. – Ребят, мы гении. А наш Бледный товарищ – просто супербомбист.
  - Судя по новостям, эффект в самом деле был тот ещё.
  - Ах да, ты не в курсе, - Борис оставил чашку и с удовольствием, хотя и приглушённым голосом стал рассказывать телехронику последних трёх дней: пылающий дворец председателя избиркома, спецмашины, забивши собой все улицы Майами, коттеджного посёлка на краю города, интервью полицейского начальства с версией о мести за профессиональную деятельность, бредовые расследования журналистов, которые, впрочем, очень кстати обнаружили у пострадавшего ещё один дворец, запасной, наверное, только уже в Болгарии.
  - По ходу, теперь уже трендят не о том, кто и почему поджёг, а о том, полная сволочь этот Щукин или… почти полная. Нарыли компромат и на него, и на супружницу, и на сынка, - Борис самодовольно засмеялся и наградил себя большим куском шоколада.
  - Эй, братишка, хорош жрать. Подождём Спиридонову.
  - Ещё куплю. Я сегодня при бабле. И ваще: если они нас не накормят, мы этот бар взорвём.
  - Не говори ерунды. Малый бизнес – опора экономики страны. Им априори нечего воровать.
  - В отличии от некоторых – не буду показывать пальцем – у меня нет начального экономического образования, но… А вот и наша соратница… по малому бизнесу.
                                                                    42
  Действительно, Вика вошла в бар и, морщась от болтовни какого-то парня лет тридцати, висевшего у плеча, искала глазами друзей.
  - Кто это с ней? – удивился Гершуни.
  - Да не с ней. Просто в это время суток здесь снимаются девушки. Традиция такая. Тебе не надо, Бледный?!. Снять стресс?!. Попадаются чумовые тёлки!
  Серёжка покраснел. Его больше заняла мысль о том, не нужно ли помочь Вике избавиться от кавалера. Однако Борис объявил, что берёт всё в свои руки.
  Девушка подошла к столу и поздоровалась. На Серёжку она посмотрела ласково, взглядом убедившись, что всё благополучно. Парень, который принял её не за ту, оказался настырным. Он стоял рядом, нагло разглядывая компанию за столом и, похоже, был настроен продолжить ухаживания.
  - Ну, чё? – коротко спросил он Вику, очевидно, уже раскрыв перед нею все свои условия.
  - Слышь, братишка! – перевёл на себя мутный взгляд подвыпившего лавеласа Борис. – Я могу шахнуть прямо здесь тебе в лоб из травматика, но, наверное, на твои мозги это не повлияет. Я просто позвоню Бледному, а ты знаешь что с тобой будет дальше.
  И Борис театрально полез в карман за мобильником. Викино сопровождение тут же растворилось.
  - Ну, ты красиво блефуешь! – оценил Гершуни, засмеявшись с остальными. – Записал нашего друга в блатные авторитеты…
  - Я слышала: здесь более-менее приличное место, - возмутилась Вика, брезгливо присматриваясь к окружающей молодёжи.
  - Приличное, приличное, - заступился Борис за свой  выбор. – В неприличное я б вас не пригласил. Просто все остальные места в городе ещё хуже. И почему-то дороже. Выпей кофейку.
  - А вон те девушки, - не могла успокоиться Вика, - точно проститутки. Прямо хватают всех взглядами.

                                                                  43
Гершуни и Борис рассмеялись.
  - Марья, пусть они делают, что хотят. Главное, мы здесь совершенно вне подозрений. Пьём, жуём, болтаем. Можем хоть кричать о наших планах – никто не обратит внимания.
  - И потом,- согласился Борис, - те люди, с которыми мы боремся, куда больше похожи на проституток, чем эти безобидные девчонки. Девки могут продать только себя и только на время, а начальники – и себя, и город, и страну. Знаешь, что об этом говорит мой старик? «Все знаменитости, кто снимается в рекламе, - те же проститутки». Его постоянно клинит, когда кто-нибудь известный торгует собой и втюхивает нам памперсы или лосьоны. Батя считает, что рекламой должны заниматься рекламные работники, а не люди, сделавшие себе имя чем-то другим.
  - Ладно, что теперь спорить? Будем общаться здесь. Бледненький, рассказывай, что тебе пришлось пережить.
  - Да ну: пережить. Я прикольно провёл эти три дня.
  - Рассказывай, рассказывай. Или вы уже всё обсудили?
  - Что ты, Марья! Без тебя?! Ещё кофейку? Официант, кувшин абсента!
  - Успокойся…именинник. Бледный, говори.
  - Да, расскажи подробнее. Может, в будущем нам ещё раз пригодится этот вариант: без бегства с места акции.
  - Ещё не раз! – возразил Борис, ухаживая за Викой.
  - Ну, короче,- продолжил Серёжка, - залез я ночью на тот участок. Точно, никого. Даже собаки нет…
  - Я же вычислил хозяев. Они за границей.
  - Наверное… Залез в гараж, как ты объяснил, включил отопление. Смотрю: всё нормально, жить можно. И спать есть местечко.
  - Как там по части кухонного обеспечения?
  - Электрический чайник. Рабочий. Вы ж мне столько этой лапши наложили…
                                                                44
- Так и надо. Если б ты оголодал, то не выдержал бы трёхдневного заточения. Я уверен: там сутки-двое дежурила полиция.
  - Не знаю. А вот утром они меня разбудили.
  - Жандармы?! – разом испугались трое террористов.
  - Кто-кто?.. А, ну да: полиция. Слышу сквозь сон голоса за забором. Я встал, так тихонечко окошко приоткрыл…
  - Вот бы заскрипело.
  - Нет, я ж с вечера попробовал.
  - Ну, и что?
  - Там, видать, болтали два мента. Один больше молчал, а второй всё возмущался, что их заставляют такой ерундой заниматься.
  - Ничего себе – ерундой! Гершуни, органы нас оскорбляют. Для них нападение на дом крупного чиновника – ерунда.
  - Он говорил, что у него много работы по другим делам, а приходится здесь ночь не спать. И ещё – что не сочувствует этому начальнику, которого подожгли. «Ты посмотри, - говорит, - какие здесь виллы. Каждая – 10000000 – 20000000. Что, они их на зарплату построили? Да если найдётся человек, который не одну эту, а все их подожжёт, я буду только рад. И искать его стану только для виду».
  - Так и сказал? – не поверил Гершуни.
  - По ходу, полиция переходит на сторону народа, - вывел Борис.
  - У них же сейчас приличные зарплаты. Их под прошлые выборы хорошо подкупали.
  - Да, Вика, и про зарплаты он тоже говорил. Это ему второй сказал. «Ты почти сорок тысяч получаешь, должен отрабатывать». А первый ему: «Пошли они со своими сорока тысячами! Двадцать пять – за квартиру, включая услуги, зимой – тридцать, пять – за садик, ещё пять-семь – школа, старшей дочке. Стоянка, запчасти, интернет…» Что-то ещё. Живём, мол, на зарплату жены, а у неё, как у врача еле-еле десять тысяч.

                                                                    45                                                         
  - Ну, это честный полицейский попался. Известный факт: все дэпээсники в городе платят своему шефу по двадцать тысяч в месяц. Что-то ж они и себе нарабатывают…
  - Всё-то ты, Гершуни, знаешь.
  - Нет, Мария, ты не права: я тоже слышал, что начальство сейчас у всех берёт процент с зарплаты. Как говорится, не бывает дыма без огня… Особенно после того, как потрудится наша группа! - заключил неожиданно для себя шуткой Борис и рассмеялся.
  - Ой, что-то ты сегодня чересчур весёлый.
  - Красатулечка, два крупных дела провернули, город на уши поставили. Я просто – радый. Меня эти козлы, которые хлебают деньги от работяг и пенсионеров, бесили с раннего детства. Если б я не встретился с вами, я всё равно б им мстил.
  - Ну, во-первых, мы не мстители, - вмешался Гершуни. – Я против таких целей. Мы восстанавливаем справедливость: сколько кто украл – столько благодаря нам потерял.
  - А в-третьих?
  - Думаешь, Боренька, меня сбить?.. Во-вторых. Во-вторых, насчёт полиции города. Слух или не слух про главного гаишника и остальных – разберёмся со временем. Они сами виноваты, что люди живут сплетнями и слухами. Была б открытость информации – другое дело. Вот в Америке люди сами избирают шерифа, назначают ему зарплату, и он перед ними отчитывается.
  - Да чхал я на твою Америку. Мы вот Бледного перебили и не узнали главного: как он справился с рождением огня.
  - Верно, мы ушли в сторону, - согласилась с Борисом Вика.
  Однако Серёжка не сразу дорассказал о своих деяниях. Неожиданно к ним странной, вертлявой походкой подошёл улыбающийся парень и, взглядом официанта заглядывая в глаза, спросил:
  - Верхние есть?                                 
- Что? – переспросил Гершуни.

                                                                  46
  Гость застенчиво оскалился, спрашивая бровями и улыбкой.
  - Мы не в теме! – громко ответил Борис, и забавная личность, с сожалением дёрнув плечами, медленно ушлёпала.
  - Кто это был?
  - И что ему надо?
  Серёжка догадался быстрее своих товарищей.
  - Это голубой? – спросил он Бориса.
  - Фу, какая гадость! – вздрогнула Вика после утвердительного кивка именинника. – Гершуни, давай в следующий раз конспирироваться по-другому.
  - Ладно, пойдём в твой гараж. Мне и самому хочется принять ванну.
  - О чём вы, господа? Вам в школе не рассказывали про толерантность?.. У нас, например, каждый второй классный час посвящён заботе о педиках. Ладно, не берите в голову. Эти тусуются здесь строго с восьми до восьми тридцати, потом откатываются.
  - А после?
  - Что – после?
  - Какие ещё сюрпризы ты нам приготовил?
  - Да какие сюрпризы, не наезжай… Это вон Бледный расскажет о сюрпризе. Который мы