обрезков и остатков – на целый дом хватит. А мы с тобой, как говорится, с утреца – и на рыбалку.
- Ты знаешь: у матери сохранилась наша палатка.
- Та самая?
- Та самая. Как я сложил её и повесил в кладовке после выпускного, так и висит на том же месте.
- Надо же… Пересмотри. Если не гнилая и без дыр, возьмём её…
Друзья расстались во втором часу ночи, а в половине девятого Валерия разбудили плотники. Трое мужиков в возрасте пятидесяти-шестидесяти внимательно осмотрели сарай снаружи и изнутри и, вежливо согласившись с Валериным планом, полностью его изменили. Оказалось, что у них «на базе» есть домкраты, узкие бетонные плиты и техника, чтобы загрузить, привезти, выгрузить и подвести под стены новый фундамент. Вместо гнилой оконной рамы они собрались поставить небольшое пластиковое окно, а также навесить другую дверь и переделать все кормушки, насесты и перегородки.
- Вы ж дня три провозитесь… - удивился космонавт космическим планам мастеровых.
Те усмехнулись:
- До обеда управимся. Что тут делать?..
На Дальнее озеро выехали около десяти часов. Добирались долго. В прежние времена заядлые рыбаки ездили туда даже на велосипедах, теперь же Коля вёл свою «Ниву» только по памяти: дорога заросла высокой травой, а кое-где и кустарником. Однако озеро сохранило и свои песчаные берега, и полянки среди сосен у самой воды, на которых можно было удобно разместиться.
Купались по одному и все вместе, плавали на надувной лодке, вспомнили, как местный весельчак дядя Миша, ныне покойный, вытащил здесь на удочку здорового сома. Тогда это стало общедеревенским событием, а Дальнее – чуть ли туристическим объектом.
«Ненадоедливый» Лёшка, Колин сын, весь день не отходил от гостя, и Валерий рассказывал ему и о самолётах, и о космосе, и о Москве. К вечеру мальчик уже договорился с хорошим дядей об ответном визите, тем более дочка Валерия была его ровесницей – девяти лет, а значит, темы для общения молодых людей, скорее всего, нашлись бы.
Перед закатом все трое хорошо порыбачили, приготовили уху, и сытый и утомлённый впечатлениями мальчишка ушёл в палатку. Друзья перенесли свои раскладные стульчики от стола к костру, положили в него толстую лесину, чтоб хватило на всю ночь, и, глядя в огонь, долго молчали, наслаждаясь лесной тишиной и спокойствием на душе.
- Ты, кажется, хотел поговорить о жизни… - вспомнил Валерий. – Ты как, Колёк, доволен своей жизнью?
- Да, - не задумываясь ответил его друг. – И не потому, что построил дом в два этажа, есть бизнес и нормальные доходы, а потому, что замечательная жена, двое детей и родители живы. Кстати, первый этаж в новом доме – весь родительский. Только кухня – общая… А я тебе такой вопрос не задам…
- Ещё бы. Ты его и так, когда созваниваемся, всегда задаёшь. Как будто боишься за меня…
- Не то, чтобы боюсь… Это ж ты меня в детстве защищал… Просто ты – деревенский. Трудно привыкать к городу, когда вырос вот на такой природе…да возле костра…
- Действительно, деревня сидит где-то в глубине души…
- Я тебя, брат, всё-таки спрошу об одном, - сказал Коля после недолгого молчания. – Только об одном, потому как всё остальное о тебе вроде бы знаю…
- Спрашивай.
- Ты в Бога веришь?
- Конечно… ТАМ это ещё лучше понимаешь. Внизу всё такое маленькое, беззащитное. Отношение к Земле – как к ребёнку: слабенький, и любишь нежно до слёз…
- Молодец, Валер. Значит, и в этом мы с тобой не разошлись… Знаешь, на моих глазах столько ребят начинали своё дело и прогорали, а то и гибли. А я всегда понимал, что не всё зависит от нас. Мы и в церковь ездим всей семьёй, и где по области храм строят или восстанавливают – жертвую. Если до сих пор не разорился и не убили – уверен – благодаря милости ОТТУДА… А когда уезжаю – жена за меня молится… Нет, без веры нельзя. Это ж как земля под ногами. Крепкая земля, не болото… Правильно ты сказал: мы, люди, слабые, уязвимые. Смотришь: кто-то «поднялся», возгордился, все перед ним лебезят, как собачки дрессированные, ходят. И вдруг – хлоп, и сдулся, сгинул бесследно. Сколько таких уже перевидал… А почему?.. Потому что дурачьё. Думают: уздечку на судьбу надел – и поскакал. Но судьба не любит зазнаек. Она любит, чтоб её уважали. Попроси – дастся тебе, а будешь наглеть – свалишься в канаву… Свою волю, конечно, можно
судьбе навязать, но только если твоя воля параллельно с совестью идёт. Кто живёт по совести – тот и судьбе угоден… Да и нельзя же всё время скакать. Иногда надо приостановиться, осмотреться…
- Согласен… Я хоть материн сарай своими руками в порядок не привёл, но приехал не зря. И вас повидал, и будто в другую жизнь заглянул. Не то, чтоб она у нас совсем другая, просто всё время служба, работа, командировки… И ещё я очень рад, что бизнес тебя не исковеркал…
- Меня?!. Нет, брат, меня не «исковеркаешь». Я своим умом живу. И я ещё не забыл, как мы с тобой мечтали стать…
- Лётчиками, - сказали оба одновременно.
- Точно. И ты помнишь… Бывало, увидим самолёт или белый след по небу – и пошли выдумывать.
- И это помню. Уляжемся на траву или сено, в небо смотрим и болтаем, фантазируем…
- Ну, вот и стали… Не понял?.. Ты же лётчик. А я недавно купил самолёт. «Сесна» называется. Слыхал о таких?.. Нанял человека, учит меня. Помнишь, где в Nаэродром? Там сейчас частные самолёты и вертолёты держат. И мой там. Если хочешь, съездим, покатаемся. Не боись – к тебе не попрошусь. Я на реактивных или в ракете не полетел бы: сильные перегрузки. А на этом – удовольствие. Кстати… - Коля заговорил тише. – МОИ ещё не знают. Вот выучусь, сдам экзамен и - сделаю сюрприз…
Он замолчал на минуту. Валерий, удивлённый и гордый за друга, не нашёлся, что сказать. Коля продолжил.
- Так что, уважаемый лётчик-космонавт, я теперь тоже на Землю сверху могу смотреть… Красавица она у нас… Широкая… Летишь и любуешься. Даже петь хочется… Ты сказал, что скоро отправишься ТУДА и надолго.
- Возможно. В ближайшие два года…
- Хорошо. Ты всегда поздравляешь меня с днём рождения, не забываешь. Так вот, из космоса не поздравляй, а просто махни рукой. Где-нибудь ближе к обеду. Я в это время тоже поднимусь повыше…
- Хорошо, Коль. Обязательно помашу.
- Тогда – полетаем…
- Конечно, полетаем…
