Некоторые особенности проживания на полуострове Ямал.

«Витязя» уверенно, но бережно давили плотный весенний снег. На дисплее навигатора радостно поблёскивали цифры скорости и время оставшегося пути, и далёкий Ямал казался не таким уж и недостижимым.
  — Если с такой скоростью будем гнать, то через сутки окажемся на месте! — легкомысленно брякнул я, на что Вовик не очень весело улыбнулся, словно знал, что всё хорошее только начинается!..

  …Я с трудом продирался сквозь дебри тропических растений. Лианы переплелись между собой, создав фантасмагоричное макраме, но любоваться им мне не хотелось. Я упрямо шёл к своей цели, хотя, какая она и где находится, уже позабыл.
  — Как у Палыча в балке — мокро и влажно! — подумалось мне.
  Потные ручейки противно просачивались по шее и плечам всё ниже и ниже, щекоча разгорячённую кожу.
  Я остановился, чтобы перевести дух, и отчётливо услышал хруст сломанной ветки. Взгляд мгновенно выстрелил в сторону резкого звука. Если бы я увидел тигра или носорога, то вряд ли удивился бы, но перед моим взором предстала бесподобная картина! Смуглая красотка, всё одеяние которой составлял пышный водопад чёрных волос, улыбалась мне, маня к себе изящным пальчиком. В голове моей что-то щёлкнуло, видимо, это отключился предохранитель опасных ситуаций, и я шагнул к красотке.
  Но первый шаг оказался и последним. Почва резко, с мерзким хрустом, провалилась, и я рухнул вниз. Яма была глубокая и очень узкая, и моё тело согнулось колесом, а в шею и плечи впились миллионы болевых иголочек. Вначале боль была даже приятна, но очень быстро пришло ощущение неудобства. Шея наполнилась тяжестью, а дышать стало очень трудно…
  Открыв глаза, я почти сразу осознал, что все тропические ужасы были только сном. Но вот боль оказалась реальной.
  Да это было и понятно, ведь ложе моё представляло из себя довольно своеобразное сооружение. Голова и ноги находились в одном уровне в отличие от срединной части моего тела, которая была гораздо ниже их. Говоря проще, вместо подушки у меня находился бензогенератор, а в ногах пристроилась коробка скоростей вездехода, которую запасливые водилы таскали с собой. И весила эта коробочка около тонны, потому и габариты имела соответственные. Правда, поверх ложа был расстелен блестящий от масел и солярки матрас, но, тем не менее, удобства ложа вызывали большие сомнения. Но были ещё какие-то ощущения, иные, необычные. Я не сразу осознал причины их, но когда сумел вникнуть, то удивлённо вопросил:
  — А чего стоим-то? Уже приехали?!
  — Ага, — невозмутимо кивнул Вовик, — только вот вопрос, куда?
  Я вдавил рожу в замороженное, далеко не идеально отмытое оконце, и… ничего не увидел. Зато услышал кое-что, сразу мне не понравившееся:
  — Ветер злобствует?
  — Да нет, только ещё разогревается, — ухмыльнулся Лёха, — теперь мы тут зависнем деньков на пять.
  — Как на пять? — Глаза мои, наверное, здорово округлились, потому что Михалыч свои наоборот, подозрительно прищурил. — А как же пацаны? Ведь у них там горючка на пределе!
  Но ответа я не услышал, ибо кто же мог дать его, кроме Всевышнего, а ему, как известно, до людей правильных и самых обыкновенных обычно дела нет!..

  — Ну, Макс, ты просто Кулибин! — глаза Яси были полны восхищения.
  — Вполне возможно, только моё кулибство вряд ли поможет, если наша смена не приедет до завтра.
  — Да приедут, приедут, — отмахнулся Саня от мысли, что что-то может пойти не по плану, — Иваныч же вчера вечером сказал, что они уже Палыча давно проехали. Теперь наверняка обогнули Байдарацкую губу, а там и до зимника пару шагов. А уж по зимнику-то!..
  Все радостно заулыбались, как Козодоев при словах Лёлика, что дальше — дело техники.
  И только Макс, этот прагматичный скептик, с наслаждением почёсывая прилично отросшую русую бородку, недоверчиво мотал головой.
  В палатку ввалился Молчун и еле слышно выдавил:
  — Что-то ветерок поднялся, как бы чего не притащило.

  — Это всё ты накаркал! — проворчал Саня уже раз в десятый, — ведь молчишь же неделями, а тут на тебе — ветерок поднялся!
  Но Молчун только весело улыбался, глядя на своего босса, вид которого был просто карикатурен: глаз Сани припух, да и боль его прилично дёргала, поэтому пришлось придумывать повязку, чтобы хоть как-то перебиться до прибытия вертушки, клятвенно обещанной Иванычем, дабы вывезти пострадавшего на землю обетованную или, по крайней мере, просто обитаемую.
  Бинтов почему-то не нашлось, и повязка была сделана из материалов подручных — нескольких носовых платков. Вероятно, профессиональный медик и из этого соорудил бы что-то путное, но, увы, таковых поблизости не оказалось, и в дело перевязки включились все желающие. Соответственно и получилось то, что получилось. Вероятно, и адмирал Нельсон, да и не очень весёлый Кутузов долго бы радовались, взирая на это диво, правда, после того лишь, как у них прошёл бы столбняк испуга.
  — Саня, а теперь тебе можно уходить из геодезии и зарабатывать деньги гораздо проще и легче, — глаза Яси зажгли хитрые огоньки.
  — Киллером, что ли? — Саня приложил к плечу воображаемую винтовку. — Прищуриваться не нужно?
  — Да нет, если тебя поставить на кукурузное поле, то ни одна ворона не подлетит ближе километра!
  — А почему именно на кукурузное? — не понял Макс.
  — Потому что кукуруза высокая.
  — И что с того?
  — Как это что? Ведь если его поставить на картофельное, то поумирают все, кто мимо проходит или проезжает, а в кукурузе его будет видно только сверху!
  Саня лишь обречённо вздыхал, понимая, что прекратить эти шуточки так же невозможно, как и дождаться вертушки, обещанной руководством.
Но шутки продолжения не получили, ведь постоянная мысль, что горючка кончается, а помощи всё нет, давила непрерывно, как вина за неоплаченный проезд в трамвае.
  Поскольку Саня теперь, ввиду своей травмы и невозможности лечения, мыслил несколько иначе, то ему и пришла в голову глупая мысль:
  — А давайте купим солярки!
  — Давайте! — деланно обрадовался Макс, но мгновенно изменил доброе выражение улыбки на доброе зверски. — Только магазинчик-то кажется прикрылся! Да и деньги тут не очень в ходу.
  — Зачем деньги? У нас же есть спирт!
  — И что? — Макс насторожился, начиная кое-что понимать. — Ты хочешь сказать, что можно сгонять к саратовцам?
  — Конечно. Что ж, они за два литра спирта нам бочку соляры не нацедят? Только, чур, я не поеду!
  — Да мы тебя и не пустим! — Макс уже одевался. — Молчун, за мной!
  — Куда за мной? — Яся недоумённо заморгал. — На улице чёрт те что творится! Где вас потом искать будем? Да и кто?
  — Фигня! — отмахнулся Макс. — Пурга уже на излёте. Давайте навигатор и литруху.
  — Возьми два, вдруг, не хватит.
  — Нет уж, Саня, второй ты прибереги для нас. Если вернёмся, то будет, чем отметить удачу, а если нет, то хоть помянете нас по русскому славному обычаю!..

  — Ну может, всё-таки как-то можно ехать? — я вопросительно-просительно глядел в невозмутимые глаза Лёхи.
  — Как-то, конечно, можно, — он энергично кивнул головой, и франтоватая шапочка его съехала на брови.
  — Так что же мы тогда стоим?
  — Да поехали! Только одно условие.
  — Да хоть два! — опрометчиво выпалил я.
Лёха дёрнул голову вверх, пытаясь отправить шапку на её рабочее место, но та проскочила затылок и шлёпнулась на колени Михалыча:
  — Да нет, хватит условия и одного: ты будешь идти перед вездеходом и показывать мне дорогу!
  Такого садизма от Лёхи я не ожидал! Идти впереди! Да мы для отправления самых малых естественных надобностей вылезаем на улицу, как Леонов — в открытый космос, навсегда прощаясь друг с другом и отпуская все совершённые грехи.
  Ветер бушевал с такой силой, что пословица о писанье против него казалась ехидной усмешкой. Было абсолютно неважно, в каком направлении совершать этот процесс, результат был един — всё и спереди, и сзади тебя покрывалось мельчайшей пылью не самой ароматной жидкости, а то, что не успевало приклеиться к одежде, с огромной скоростью улетало в направлении не ясном, ибо ветер дул сразу отовсюду.
  Но это было полбеды! Беда же подстерегала тех, кто решался на более конкретный туалет! Какими же красавчиками они выглядели, когда вползали обратно в вездеход: замороженные, запорошенные, абсолютно лишённые всех жизненных интересов и ненавидящие искренне и глубоко процесс пищеварения!
  Но проходило несколько минут, и жизнь возобновлялась.
  — А интересно, далеко мы отъехали от Палыча? — полюбопытствовал Вовик, и Михалыч тут же достал навигатор.
  — Почти десять километров, — после недолгих манипуляций с прибором, выдал он полезную информацию.
  — Обалдеть! — только и смог выговорить я. — Знать бы, так оставались бы у него в термосе. Всё веселее, чем здесь.
  — Да не, Серёга, — Вовик был иного мнения, — веселья нам и здесь хватает!
  Он явно намекал на Лёху, который безостановочно рассказывал всякие истории из своей, богатой на приключения биографии. Леха был рассказчиком отменным, но и он не мог удерживать в постоянном напряжении ту небольшую аудиторию, что ему досталась в этот раз. И вовсе не из-за нашего мелкого любопытства или хлипкого интеллекта. Нет! Просто невозможно слушать сутками даже самого искусного повествователя.
  То и дело кто-нибудь проваливался в сладкую дрёму, и окунался в те сны, какие ему хотелось видеть. У каждого было что-то своё, выстраданное и желанное.
  Михалычу наверняка снилась какая-нибудь красотка, причём, одетая явно не в зимнюю спецуху и огромные бахилы, а в… да не во что она не была одета, иначе доблестный топик так сладко не улыбался бы!
  Вовик, без малейшего сомнения, преследовал либо лося, либо кабана, зорко вглядываясь в отпечатанные во влажной земле следы. Ну, или же проверял сетку, прилично набитую рыбой — пальцы явно что-то перебирают во сне.
Юному Юрику скорее всего ничего не снилось, ведь в таком возрасте организмы ещё растут и крепнут, а сновидения этим процессам не очень-то помогают.
  Ну, а мне снилось самое обыденное и приземлённое. Вот я, вернувшись из мест, куда даже каторжников не посылали, посетив офис и получив зарплату и премию, иду по уютным питерским улочкам и с удовольствием опираюсь ногами на серый асфальт. Как же это здорово, когда под ногами твёрдо и надёжно! Хотя нет, насчёт премии — это я перепутал сны…
  Ветер орал зверскую колыбельную, и вездеход раскачивало, как рыбацкую шхуну на холмах мёртвой зыби. Весь мир казался далёким и ненастоящим, словно всё, что произошло раньше, было лишь интересным фильмом. А реалии являли себя по-настоящему лишь теперь — тундра, пурга, горсточка людишек в металлическом коробке. Да ещё одна горсточка, но намного дальше, ждущая помощи и надеющаяся на нас!..

  — Погода просто чудная! Солнышко, ветра почти нет, морозец лёгкий… А этих раздолбаев всё не видать! Где их чёрт таскает?!
  Возмущение Яси было вполне понятно, ведь прошло уже почти три дня с того радостного момента, как Иваныч пропел в трубку телефона о почти немедленном прибытии смены.
  — Чего ты дёргаешься? — Макс невозмутимо покуривал, выпуская длинные струи дыма к потолку палатки.
  В любом другом помещении дым постепенно бы скапливался и околачивался без толку вверху. Но здесь всё обстояло иначе. Поскольку палатка была хоть и